Читать книгу "Стажёр - Игорь Власов"

Он вспомнил все, что с ним приключилось, но как-то отдаленно. Мозг услужливо заблокировал часть сознания, и Нику сейчас казалось, что недавние кровавые события на арене произошли не с ним, а с кем-то другим. А он находился там только в качестве зрителя.

Ужасно хотелось пить. Голова кружилась. Симптомы были знакомы. Он явно переборщил со спидинг-ап. Организм истощил свои запасы, и теперь приходилось расплачиваться за это диким упадком сил. Первым делом надо напиться. Потом должен прийти аппетит.

Ник кряхтя ничуть не хуже Шептуна, свесил ноги со своей лежанки и не спеша принял сидячее положение. В голове тут же зашумело, а перед глазами поплыли тысячи светлячков. Он с силой зажмурился, потом снова открыл глаза. В них еще рябило, но зрение начало восстанавливаться. «Все не так уж и плохо, – подумал он. – Как говорил отец: жить будем!» Тут Ник заметил, что все его ссадины, многочисленные ушибы и порезы заботливо смазаны какой-то густой мазью. О! Только не это! Ему стало неловко. Пока он был без сознания, его всего обмыли и одели в свежую одежду.

На улице послышались приближающиеся шаги, дверь, скрипнув, чуть отворилась, и в образовавшемся проеме появилась озабоченная физиономия Сита. Когда их глаза встретились, на лице мальчика отразилась целая палитра чувств от удивления до радости, и он что есть мочи заорал:

– Ник! Живой! – и не обращая внимания на скривившегося от шума в голове Ника, продолжал речитативом: – Бородавочника тебе в одно место! Ну ты и спать горазд, беременный перекатыш! Всех перепугал, понимаешь. То ли жив, понимаешь, то ли того, понимаешь. У тебя всегда все не как у людей! Ну что ты за человек! А, Ник?

– Воды, – пытаясь остановить этот бурный словесный поток, произнес Ник – голос предательски дрожал. Получилось это как-то жалобно, и Ник, прокашлявшись, более твердо повторил: – Сит, воды. Принеси воды.

– Воды? А, воды, конечно, воды. Сейчас я тебе принесу, и воды принесу, и отвар тебе Шептун приготовил. – Сит аж пританцовывал от возбуждения. – Ты это, только не спи больше, я быстро, одна нога здесь, другая там. То есть наоборот! Нуты меня понял. Дождись меня, я быстро.

Сит выскочил за дверь, и уже с улицы было слышно, как он орет:

– Шептун! Сюда! Скорее! Лежебока проснулся!

Ник со вздохом откинулся к стене, не замечая на своем лице глупую улыбку.

* * *

– Ну, ты как? – Шептун в который раз справился о его самочувствии. Была уже ночь. Все вокруг заливал изумрудный свет Доминии. От этого даже привычные предметы выглядели незнакомыми. Огромный диск планеты, казалось, просто нависал над головами. Похоже, она находилась сейчас в перигее. Абсолютно черное небо, отсутствие мало-мальской облачности. Все это создавало прекрасные условия для наблюдения.

«Эх, сейчас бы мне самый простенький телескоп, и можно было бы разглядеть целые континенты и моря, если таковые там, конечно, имеются». Нику казалось, что даже невооруженным глазом он различает замысловатый рельеф ее поверхности.

– Око открылось, – Шептун заметил его интерес к Доминии и, по всей видимости, истолковав это на свой лад, добавил: – Быть беде.

– Почему сразу к беде? – нехотя спросил Ник. Он был уже сыт по горло последними событиями, и ему совершенно не хотелось сейчас не то что обсуждать, а даже и думать о каких-то там возможных передрягах. – Такая вокруг красота, Шептун! – он обвел рукой вокруг.

– Красота, – не то подтвердил, не то передразнил его старик. – Все сходится, Ник. – Заметив его непонимающий взгляд, Шептун пояснил: – Все, как в преданиях. Я-то, конечно, не всем там россказням верю, уж годы не те, чтобы верить-то небылицам всяким. А только так широко Десница со времен Первого Исхода не открывалась. Аж мурашки по коже бегут, стоит только взглянуть на нее. Да и в голове постоянно шумит, будто шепчет кто мне. Даже во сне этот голос слышу. Только понять ничего не могу. Да не смотри ты так на меня, как на дурь-травой укушенного, – усмехнулся старик, – точно говорю, не к добру все это.

– Шептун, а если я тебе скажу, что это ваше Око Доминии просто-напросто такая же планета, ну в смысле такой же мир, что и здесь, ты мне поверишь? Или решишь, что это меня дурь-трава укусила?

– Ну-ка посмотри на меня! – Шептун всем телом повернулся к Нику и впился в него пристальным взглядом.

– Ладно-ладно, тебе, Шептун, – Ник, не ожидавший такой реакции, растерялся. – Око так Око.

– «Орфиус в небе плывет, пылая, светом своим вокруг озаряя. Юниус, младший, горит весь в объятьях отца. Каприус, средний, – пуст и безжизненный он, Сантиус холоден, как мраморный лед. Лишь Терриус жизни родник, а чтоб не погибла она, сестра за нами следит, имя Доминия ей».

Ник не сразу сообразил, что старик процитировал незнакомое ему четверостишие.

– Это отрывок из одного трактата. Авторство приписывают Зану Мыслителю, жившему задолго до Первого Исхода, – после минутной паузы пояснил Рич. Потом так же пристально посмотрел на Ника и добавил:

– Вижу, что это имя тебе ни о чем не говорит. И это еще более странно. Не много я встречал людей, читавших труды Зана. А уж те, кто разделял его взгляды на устройство мироздания, мне и вовсе не попадались.

Вместо ответа Ник поднялся, нашел валяющуюся на земле сломанную палку и, протянув ее старику, попросил:

– Нарисуй.

– Ладно, только где ни попадя не повторяй, а то сочтут умалишенным, – потом, усмехнувшись чему-то своему, добавил: – Хотя тебе к этому, похоже, не привыкать.

Старик быстро и вполне сносно схематично изобразил местную солнечную систему, только линейно, расположив планеты в ряд.

– Можно мне? – протянул руку Ник. Шептун с любопытством передал ему палку. – Это Орфиус, так? – Ткнул он в самый большой кружок. – Это Юниус, это Доминия, это Терриус, мы здесь, так? – Старик молча кивал. – Это тогда Каприус и Сантиус.

– Молодец этот ваш Зан Мыслитель! – с уважением произнес Ник. – Только кое-чего здесь не хватает. Он начал чертить пунктирными линиями орбиты этих планет.

– Эти круги я тоже на старых рисунках видел, – в голосе старика зазвучал неподдельный интерес, – только вот непонятно, что художник этим хотел сказать?

– Все эти миры вращаются вокруг Орфиуса, а Терриус еще и сам вращается вокруг себя.

Шептун долго молчал, изредка шевеля губами, как будто спорил сам с собой. Ник так же молча осторожно наблюдал за ним. Наконец, старик вздохнул и произнес:

– Возможно, и так, а возможно, и не было никакого Зана Мыслителя.

Вдруг далеко у самого горизонта небо прочертили всполохи молний. Старик вздрогнул как-то всем телом. Потом вскочил с бревна, служившего им импровизированной скамьей, и с напряжением уставился в ту сторону. Полыхнуло еще раз.

Ник посмотрел на далекий горизонт. Что так насторожило Шептуна? Молний, что ли, испугался? Но они били так далеко, что даже отзвуки их громовых разрядов были едва слышны. Хотя, возможно, сильных гроз здесь никогда и не было, вот Шептун и занервничал. А ведь так оно и есть, сколько я уже на этой планете, а серьезного дождя что-то и не припомню. Так, поморосит немного и прекращает. Может так и по нескольку раз в день. А вот, чтобы с молниями, да как из ведра, такого точно не было.