Читать книгу "Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами - Майкл Р. Бешлосс"

Явлинский ответил, что он вовсе не жаждет видеть, как Запад выписывает Советскому Союзу чеки на большие суммы — во всяком случае сразу: «Не давайте нам деньги с ходу. Вы только сделаете должниками наших детей. Вы должны обещать деньги в будущем, чтобы мы стали делать то, что должны делать сейчас».

Зёллик, Росс и Хьюэтт договорились о стратегии поведения с делегацией из Кремля. Примаков может быть ее главой, Щербаков может представлять правительство Павлова, но американцы дадут ясно понять, что Явлинский — единственный из этой троицы, чьи идеи администрация считает перспективными.

В понедельник, 27 мая, Буш позвонил Горбачеву и сказал, что он с нетерпением ожидает «интересной недели разговоров» с группой Примакова. По настоянию Хьюэтта Буш специально упомянул, что особенно хочет встретиться с Явлинским и послушать его.

Желая подчеркнуть это обстоятельство, Зёллик направил Мэтлоку в Москву телеграмму с поручением вполне определенно сказать Примакову, что «активное участие» Явлинского будет иметь решающее значение в успехе миссии.

А Примаков уже делал несколько попыток заранее исключить Явлинского из наиболее важных встреч в Вашингтоне. Когда Явлинский пригрозил пожаловаться непосредственно Горбачеву, Примаков отступил, хотя и он и Щербаков продолжали настаивать: раз они представляют советское правительство, они и должны вести все — или почти все — переговоры.

Вскоре по прибытии в Вашингтон Примаков отвел Хьюэтта в сторону и доверительным тоном сказал: «Знаете, Эд, Явлинский ведь работает на меня», то есть Хьюэтта не должно-де удивлять, что молодого человека будут держать в тени.

Предвидя такой ход, Хьюэтт сказал, что присутствовал при разговоре Буша с Горбачевым по телефону и слышал, как Горбачев подчеркнул, что Примаков и Явлинский приезжают в Вашингтон вместе, на равных правах. Примаков возразил, что и он, со своей стороны, слушал этот разговор в Кремле, и Горбачев ничего подобного не говорил.

Американцы ожидали, что Примаков официально попросит Запад о помощи, возможно, привязав это к сообщению о реформах, которые будут проводиться согласно плану, намеченному в «Согласии на шанс». Если бы Советы выдвинули такое предложение, администрация ответила бы всего лишь обещанием тщательно изучить план реформ.

Но Примаков с подобной просьбой не обратился — собственно он, казалось, был больше занят тем, чтобы уничтожить впечатление, что Советский Союз стоит с протянутой рукой. Он встал в позу посланца сверхдержавы, который хочет обсудить с официальными лицами другой сверхдержавы проблему, равно важную для обеих сторон.

На неофициальной встрече с межведомственной группой экономических экспертов администрации, возглавляемой Майклом Боскиным, председателем Совета экономических экспертов Буша, Примаков сказал: «Мы не нищие. Мы не стоим на коленях… Мы здесь, чтобы обменяться мнениями… Все мы тут повязаны… Вы вечно говорите о взаимозависимости. Ну так теперь у вас есть шанс доказать, что она существует».

Тактика Примакова состояла в том, чтобы убедить администрацию Буша в серьезности намерений Горбачева проводить экономическую реформу и постараться увеличить шансы на получение благоприятного отклика со стороны Запада на конкретные просьбы, которые могут поступить позднее от Советов. Первая из этих просьб будет, по всей вероятности, высказана, когда Горбачев выступит перед «большой семеркой» в Лондоне.

Получилось так, что миссия Примакова привела к обратным результатам. Она выявила, сколь противоречив и неадекватен подход центрального правительства к проблемам экономики и насколько не согласовано сотрудничество официальных лиц вроде Примакова и Щербакова с более нетерпеливыми реформаторами вроде Явлинского.

Американцы напрямик заявили Примакову, что они невысокого мнения об «Антикризисном плане» Павлова. Он страдал тем же коренным недостатком, которым всегда была поражена советская экономика: централизованное планирование и контроль при наличии рыночных механизмов, создаваемых правительственными указами. Зёллик резюмировал: «Нельзя командно-административными методами устанавливать рыночную систему. Она просто не будет работать». Затем он зашел к Явлинскому и поделился с ним своими взглядами.

Явлинский не делал тайны из своего неприятия плана: «Наша цель — не поддержать или видоизменить провалившуюся систему. Наша цель — создать новую». Он призывал к «скорому и решительному отказу от регулирования цен» и к «агрессивной приватизации» государственной собственности. Щербаков возразил, заметив: «Продвижение сверхрадикальным путем — нереалистично».

А Примаков прокомментировал американцам: «Высказывания двух моих коллег различны только в вопросах тактики, а концепция у них одна». Однако дальнейшие высказывания Явлинского побудили Примакова гневно посмотреть на него и напомнить, что «господин Явлинский должен следовать инструкциям, полученным от нашего президента».

Под конец Примаков отвел Зёллика в сторону и сказал, что взгляды Явлинского «не отражают мнения нашего правительства». Он добавил, что план Павлова «не настолько плох, как вы думаете».

Бейкер, принимая в среду, 29 мая, советскую делегацию, изложил несколько скромных предварительных мер, которые администрация готова была принять для демонстрации своего искреннего желания поощрить реформу. «Мы располагаем потенциалом сделать больше, когда удостоверимся, что вы всерьез решили двигаться к рыночной экономике», — заявил он.

Подобно «корзине инициатив», которую Буш — с большой помпой — преподнес Горбачеву на Мальте, новый американский пакет в основном состоял из старых идей. Буш еще год назад, во время встречи в верхах в Вашингтоне, обещал устранить поправку Джэксона — Вэника и направить новое торговое соглашение в конгресс — теперь это предложение снова присутствовало, являя собой классический пример того, как одну лошадь можно продавать дважды. Соединенные Штаты уже заявляли, что поддержат предоставление Советам особого ассоциативного статуса в Международном валютном фонде, — теперь Бейкер снова выступил с таким предложением.

Бейкер сказал, что с вложением частного американского капитала в советскую энергетику придется подождать до выяснения взаимоотношений между центром и республиками. А конгресс по-прежнему не желает ратифицировать новое торговое соглашение, пока советский парламент не внесет ясности по тем пунктам закона об эмиграции, которые можно толковать двояко.

Используя старый рефрен, Бейкер напомнил Примакову, что он ведь был министром финансов и его «по-настоящему беспокоит» план Павлова, потому что этот план «не будет работать, и вы не добьетесь хороших результатов». Вторя тому, что сказал Шеварднадзе за несколько дней до того насчет Союзного договора, Бейкер утверждал, что будь нечто вроде павловского плана принято два года тому назад, «за одним столом с вами сегодня сидело бы больше девяти республик». А теперь ход событий опередил подобные полумеры.

Примаков ответил общими словами: соглашение «девять плюс один» между Горбачевым и руководителями республик создало-де «благоприятные условия» для «радикальной реформы». Новый Союзный договор — Примаков предсказывал, что он будет подписан в ближайшие недели, — обеспечит права и в значительной мере суверенитет республик, и «центростремительные силы будут заменены центробежными».