Читать книгу "Чудо для тебя - Екатерина Полянская"

Помолчали.

— Ты точно уверена, что хочешь связать с ним свою жизнь, сколько бы ему ни осталось? Что это не просто жалость и материнский инстинкт? И не просто какая-то глупая жертвенность?

— Ань, ты такая… не знаю, как сказать… приземленная, что ли. А как же любовь? Я его люблю. Теперь я понимаю, что никогда и никого не любила.

«И наверное, не полюблю», — закончила уже про себя Настя.

— Любовь… — вздохнула подружка. — Легко и просто любить Толстячка. Полюбить незнакомца, узнать, что он умирает, на такое я не способна. Просто не смогла бы. Страшно.

— Мне тоже страшно, — прошептала Стася, уткнулась лицом в штанину опять развернутых джинсов и разрыдалась.

Анечка посмотрел на подружку, шмыгнула пару раз носом и принялась поливать слезами другую штанину многострадальных ливайсов.

В таком виде их и обнаружил вернувшийся с работы Юрий.

— Девчонки, что это с вами? — несмело поинтересовался Толстячок.

— Она от нас уезжает, — всхлипнула Аня.

— К родителям? — спросил Юрий. — Зачем, Настя? Живи здесь, ты нас не стесняешь, а Анечке в радость.

— Нет, к своему Тагиру, — опять зарыдала Анечка.

— В больницу?

Настя вытерла слезы рукавом и постаралась не шмыгать носом. Как это ни странно, поплакав, она совсем успокоилась и поняла, что сможет выдержать все, что ей выпадет. Просто потому, что для нее Тагир и то, что происходит между ними, — единственное, что имеет значение.

— Нет, к нему домой.

— Он живет один?

— Нет, с сыном и матерью.

— Да уж. Ты хорошо подумала?

— Лучше некуда. Его, может быть, завтра отпустят из больницы.

— А если нет? Ты окажешься одна в чужом доме с чужим ребенком и чужой женщиной.

— Я окажусь в его доме. Он меня пригласил — я не могла отказаться. К тому же там часто бывает Веня, а уж с ним у меня идеальные отношения. Да и мать Алекса показалась мне очень приятной женщиной.

— Хорошо, как знаешь, но можешь в любое время к нам вернуться, — улыбнулся Толстячок. — И так, к слову, вам, девушки, надо умыться.

— Негодяй, — фыркнула Анечка и запустила в мужа джинсами.

Утром Настя позавтракала с хозяевами, погрузила вещи в машину и поехала к родителям. Поднимаясь в лифте, Стася постаралась успокоиться, но палец все равно предательски дрожал, когда она нажимала на кнопку звонка.

— Дочь? — удивился отец, открыв дверь. — В субботу, в такую рань?

— Пап, ну не такая уж я и засоня, — хихикнула Настя.

— Проходи, мы как раз чаевничаем, докладывай, с чем пожаловала.

Стася разделась и прошла на кухню, где Алиса Владимировна уже ставила на стол дополнительный прибор. Стася села за стол и оглядела знакомую с детства и до мельчайших деталей кухню. Мирное семейное утро, даже страшно начинать разговор. Но придется.

— Мама, папа… — сказала Настя и замолчала.

— Дочь, есть такое чувство, что ты что-то хочешь сообщить, но боишься, — поддержал ее отец.

— Папа… Да, ты прав. — Настя вздохнула и кинулась в омут головой. — Во-первых, я развелась с Ваней.

— Уже? — удивилась мама.

— Да, Юрий помог. Во-вторых, я оставила ему квартиру в обмен на быстрый развод.

— Дочь! — возмутился отец. — Вот это зря.

— Иначе он не давал мне развода, а делить с ним ложки и пилить стулья я не намерена.

— Вот негодяй! А казался таким приличным, — посетовала Алиса Владимировна.

— Ладно, это опустим. Но квартиру уже не вернуть.

Повисла тишина, даже слышно было, как позвякивает ложечка, Павел Александрович размешивал сахар в чае.

— Доченька, если по-другому было нельзя… поживешь пока у нас, — обреченно вздохнула мама. — Квартира большая.

— А в-третьих, я сейчас переезжаю от Рожковых к любимому человеку.

И тут даже ложечка звенеть перестала. Насте показалось, что мир превратился в стоп-кадр, а когда сдвинулся, начал прокручиваться в замедленном режиме: вот мама опускает чашку с чаем, вот отец поправляет очки, вот они одновременно начинают говорить… Стася слышала голоса, но не понимала ни слова.

— Мам, пап, пожалуйста, по очереди, я ничего не понимаю. — Мир вздрогнул и вернулся к нормальной скорости.

— Дочь, тебе придется все рассказать подробно. Любимый человек — это тебе не квартира. Квартира — дело наживное, но… ты же только что развелась, когда вы успели познакомиться?

И опять Насте пришлось пересказывать всю историю. Ей казалось, что рассказ звучит просто нелепо. Она сама бы ни за что не поверила, если бы ей такое рассказали. Но по-другому она не умела. Пусть все это звучит абсурдно, пусть невероятно, но это так и есть. За то короткое время, что прошло с Нового года, все успело кардинально поменяться. Абсолютно все.

— Просто не верится, — ошеломленно покачал головой отец, когда она закончила рассказ. — Мать, ты что-нибудь поняла?

— Паша… я думаю, что Настя многое успела понять и продумать. Думаю, что даже если мы что-то не понимаем, суть дела совсем в другом.

— В чем же? — грозно нахмурился отставной полковник.

— В том, что она его любит.

— А мне кажется, суть в том, что он помирает и ее за собой тянет.

— Папа! — почти выкрикнула Настя.

— Что «папа»? — вскочил Павел Александрович. — Какой-то негодяй задурил девочке голову, а я должен молчать? Зачем он тебе? Что ему от тебя нужно?

— Паша! — Мама взяла отца за руку и усадила на стул. — Я думаю, что ты не прав.

— Разберемся, — буркнул отец. — Ты должна нас познакомить с этим Тагировым Алексеем.

— Я постараюсь, — послушно сказала Стася. — Он же в больнице. Его завтра выпишут, и я приглашу вас в гости.

— Где он живет? — уже мирно спросил отец.

— Теперь и я там буду жить. В Тимоново. Двадцать первый дом. Это по Ленинградке, на Сенеже.

— Я в курсе, там военная часть стоит рядом.

— Мама, папа, спасибо вам.

— За что, доченька? — улыбнулась мать.

— За то, что за квартиру не ругали. Она же бабушкина.

— Ты, дочь, великий тактик. Твое «в-третьих» перебило все мысли, — хмыкнул отец и похлопал Настю по плечу. — Надеюсь, твой Алексей стоит того.

— Конечно, стоит, — уверенно ответила Стася.

Минут через сорок она уже въехала в Тимоново и сразу узнала дом с фотографии. Веню она о своем приезде предупредила по телефону, и теперь он маячил у ворот, протаптывая дорожку на свежевыпавшем снегу. Настя посигналила, Старыгин приветственно помахал рукой и распахнул ворота.