Читать книгу "Полночный час - Карен Робардс"

– Мы останемся здесь, – твердо заявила Джекки и бросила на сестру многозначительный, хотя и не очень понятно что выражающий взгляд. – Я не смогу жить спокойно, если где-то рядом моя сестра и ее дочь дрожат по ночам от страха.

– Ценю твое участие, Джекки, но зачем идти на такие жертвы, когда Тони с нами?

Она невольно взглянула на Тони. Он слегка улыбнулся, Грейс улыбнулась в ответ, и их переглядка, конечно, не укрылась от любознательной сестрички.

– Ладно, но если я понадоблюсь, то позвони. И я прилечу мгновенно. – Джекки была так предупредительна, так нежна, что это вызывало умиление. И какой ангельский у нее прорезался голосок.

Она и ее детишки вскоре отбыли. Грейс отправилась наверх, чтобы удостовериться, на самом ли деле дочь занялась уроками. Мысль о гороскопах по-прежнему свербила ее, но она старалась затолкать этот страх куда-нибудь подальше, в потаенный уголок сознания.

Собаки отвлекли ее от тревожных раздумий. Едва она открыла дверь в комнату Джессики, как сразу ей бросилось в глаза, что они ведут себя в ее доме чересчур вольготно.

Грейс немного разозлилась. В отместку она решила не упустить шанса и строго поговорить с дочерью о ее бегстве из дома в ту злосчастную ночь, когда был обнаружен мертвый Годзилла. Но лишь только Грейс начала разговор, как Джессика взмолилась:

– Мам! Прошу тебя, не надо об этом. Мне еще предстоит этот проклятый испанский!

– Не увиливай, Джессика! Нам надо серьезно поговорить.

– Не надо. Я обещаю: такого больше не будет.

Грейс была непреклонна.

– В ту субботу это было четвертый раз, когда ты куда-то смывалась. Я хочу знать куда.

– Прости, мам.

– Ты пила спиртное, – прокурорским тоном продолжала Грейс перечислять преступления дочери. – Ты курила травку…

– Прости!

– Джессика! Это ты меня прости, что я не остановила тебя сразу же на первой ступеньке, но видишь, как все обернулось.

– Что ты еще от меня хочешь? Я ведь извинилась.

– Давай на секунду поменяемся местами. Представь, что я – это ты, а ты – это я. Мне пятнадцать лет, и я по ночам удираю из дома, пью спиртное, балуюсь наркотиками, позволяю щупать себя какому-то парню. А ты – моя мать. Что бы ты сделала в таком случае со мной? Ну-ка напряги мозги, Джесс!

Джессика в изумлении широко распахнула глаза.

– Честно говорю, прости, мам! – Грейс очень похоже передразнила Джессику. – Я больше не буду, я извиняюсь…

Из Грейс, наверное, получилась бы великая актриса. Во всяком случае, дочь была поражена.

– Клянусь всей моей жизнью, такого не повторится! – Джессика молитвенно сложила руки. – Мам, я хочу тебя попросить…

Она смотрела на мать преданными глазами.

– Мам! Давай заведем собаку! Мне больше ничего не надо в жизни. Я готова на все – на самый строгий режим.

– Обещаешь?

– Да, мам, честное слово!

– Ладно. Пока ты будешь держать свое слово, собаки останутся здесь.

– Спасибо, мам. – Джессика от переполнявших ее чувств принялась прыгать на матрасе, словно это был батут. – Я больше никуда не удеру, не буду пить пиво и курить всякую гадость. Обещаю! Господи, мам, я-то думала, что ты ненавидишь собак.

– Ты еще многого обо мне не знаешь, – заметила Грейс.

Ну, кажется, Джессика приобрела друзей, которые не смогут доставлять ей травку и вытаскивать из дома по ночам.

Она пожелала дочери спокойной ночи и спустилась вниз.

Как светлый луч из-за грозовых туч, она восприняла улыбку ожидавшего ее в кухне Тони.

– Чем ты так доволен? – спросила она.

– Тем, что я могу освободить тебя от возни на кухне.

– Вижу, ты на все руки мастер. – Приставленный к ней коп не переставал удивлять Грейс.

– Имея пятерых братьев, как я мог не получить хоть минимального навыка по ведению домашнего хозяйства. Хочешь знать самый мой большой секрет?

– Какой же?

– Я в детстве мечтал стать поваром, но, хоть мечта не осуществилась, кое-чему я обучился.

– Тогда ты нашел прямой путь к моему сердцу, – с улыбкой призналась Грейс.

– Это правда? Я уже проник туда?

Тони раскинул руки, чтобы заключить Грейс в объятия, но так и застыл в нелепой позе, потому что сверху спускалась Джессика.

Джессика, судя по всему, не заметила ничего необычного между детективом и матерью.

– Чуви. Как ты думаешь, это подойдет?

– Что за Чуви? О чем ты, я не понимаю.

– Сокращенно от Чуббако. Из «Звездных войн». Разве ты не помнишь?

– Прекрасная кличка, – одобрил Тони.

– Звучит неплохо. Так и решим, Джессика. Я одобряю. И возвращайся в постель.

– Только будь построже с Чуви, Джессика, – посоветовал Тони. – И не надейся, что он надежный защитник. Ему всего восемь недель от роду.

Джессика взлетела вверх по лестнице, как привидение, в своей длинной, до пят ночной рубашке. Дверь за ней затворилась.

Грейс осталась наедине с Тони и с мыслями о проклятом гороскопе, обведенном кружком в газете и возвращавшем ее в давно убранное в глубины сознания прошлое.

39

Утро для Грейс началось с обычного спуска вниз по лестнице из спальни в кухню, но взгляд, брошенный ею на застекленную дверь, ведущую во двор, заставил ее замереть на месте. Джессика и Глория Байер – ее телохранитель – давно позавтракали и отправились в колледж. У Джессики был ключ от нового замка, и она должна была забрать его с собой. Однако какой-то ключ был прилеплен жвачкой к стеклу, причем так, что сразу же попался Грейс на глаза.

– Тони! – позвала она в испуге жалобным голосом и увидела через дверной проем, что он здесь рядом, в кухне, сидит за столом и прихлебывает из фаянсовой кружки свежезаваренный кофе.

Как офицер полиции, отвечающий за ее безопасность, Марино был на посту. По-видимому, он всю ночь не смыкал глаз, и это оставило след на его лице.

На ее зов он тотчас же откликнулся, вскочил на ноги и направился к ней. Даже небритый и с тенями под глазами, Тони Марино был так возбуждающе сексуален.

– Что? – спросил он встревоженно. Старшая из собак вертелась у него под ногами. Он оттолкнул ее и она уставилась на него удивленно и немного обиженно.

– Взгляни сам. – Грейс указала пальцем.

Он посмотрел, и его лицо напряглось.

– По крайней мере, он не смог войти в дом.

Грейс узнала свой старый ключ. Она, обвив себя за плечи, зябко поежилась. Ей стало холодно, несмотря на теплый шерстяной костюм. Все неприятное что, казалось, было пережито, возвратилось.