Читать книгу "Малышка, пойдем со мной… - Мартина Коул"

Когда сестры стали разносить пациентам чай, Джоани уверенным шагом вышла из-за кустов. Она сделала вид, что направляется к двери в приемный покой. В руках у нее была большая плетеная сумка, на голове — широкополая шляпа. Лицо закрывали солнцезащитные очки от Армани.

Томми заметил ее раньше, чем сестры заподозрили неладное. Он был потрясен, увидев ее перед собой.

Открыв сумку, Джоани вынула бутылку. Когда она отвинчивала пробку, Томми прошептал:

— Прошу тебя, Джоани…

— Не смей произносить мое имя, паразит!

Томми осознал смертельную опасность, грозившую ему.

Теперь на них в упор смотрела сестра. Наконец-то у Джеффри Палмера посетитель, подумала она. Но почему-то он недоволен этим. Поправив халат, она направилась к ним.

— Извините, вы доложили о своем визите старшей сестре?

Томми попытался привести в движение свое кресло, но механизм заело. Это была старая модель — единственная, выдерживающая его вес.

— Привет, Томми. Или, вернее, Джеффри?

Джоани лучезарно улыбалась. Сестра покосилась на грязную бутылку из-под лимонада, которую та держала в руке.

— Я — его старая знакомая. Принесла ему кое-что.

Томми беспомощно застыл. Внезапно Джоани пожалела его. Ее сын умело поработал над ним. Но этого недостаточно — он не заплатил сполна! Зарождающаяся жалость мгновенно улетучилась.

— С вами все в порядке, мистер Палмер?

Томми смотрел на Джоани, боясь отвести от нее взгляд, чтобы она не сделала с ним что-нибудь.

— Где мой ребенок? Говори: где она — и на этом все кончится.

— Объясните, что здесь происходит?

Джоани повернулась к сестре и процедила сквозь зубы:

— Отойди, дорогая. Тебе лучше не вмешиваться. Поверь мне: лучше не встревать в это дело. — Она вновь повернулась к Томми. — Где она? Я хочу знать.

Она наконец отвинтила пробку с бутылки, и все почувствовали характерный запах. Томми съежился. Сестра в отчаянии закричала санитарке:

— Беги за помощью!

Томми поднял руку, пытаясь защититься.

— Клянусь, я не знаю, где она! Неужели ты думаешь, что я не сказал бы тебе? Я любил ее так же сильно, как и ты…

Джоани заплакала.

— Ты не знаешь, что такое любовь. Твоя любовь…

Она подняла бутылку, чтобы вылить содержимое ему на голову, но сестра вцепилась ей в руку, выворачивая ее.

Бутылка выскользнула. Содержавшаяся в ней кислота обрызгала ноги Томми и попала на туфли сестры.

Джоани выдернула руку, ударила сестру кулаком в лицо и бросилась бежать.

По пути она повернулась к корчившемуся от боли Томми:

— Я еще вернусь! Ты этим не отделаешься, учти!

Мэри уже ждала ее, запустив двигатель белой «сьерры», угнанной ночью.

— Ничего не получилось!

Мэри смеялась, давая выход эмоциональному напряжению.

— Теперь он знает, что ты можешь найти его. Он наверняка потеряет сон, утешь себя этим. Этот ублюдок от нас не уйдет!

Глава двадцать первая

— Так что же ты хочешь, Жанетта?

Пиппи улыбался, глядя на девочку. Она великолепна. Все в ней выдавало ребенка. Груди, правда, несколько крупноватые, но у нее отличные пропорции.

Он налил ей еще чаю. Пока он клал сахар, Жанетта огляделась вокруг. Квартира Пиппи разочаровала ее. Да, уютная, но какая-то запущенная. Мебель старая; «честерфилд» потертый, но удобный, чтобы на нем расслабляться. Стены покрашены в бледно-лимонный цвет, занавески из тяжелой хлопковой ткани с пропиткой. Кадр из фильма пятидесятых годов.

Сам Пиппи был при часах дорогой фирмы, а на мизинце его поблескивало бриллиантовое кольцо. Жанетта чувствовала, что он хочет произвести на нее впечатление, и была польщена этим.

Он передал ей чашку с чаем, и девочка приняла ее, делая все возможное, чтобы выглядеть взрослой.

— Просто мне нужно заработать немного деньжат на мелкие расходы, понимаешь?

Пиппи ухмыльнулся.

— Значит, ты решила для этого выйти на панель? — Его голос был пронизан сарказмом. — А ты не боишься, что мелкие расходы обойдутся тебе слишком дорого?

— Нет, не боюсь.

— А почему бы тебе не поработать по субботам на складах универсальных магазинов фирмы «Теско»?

Она потупила взор и заметила, что ковер у камина протерся до дыр.

— Тебе нужно заменить ковер, — сказала она.

Лицо Пиппи перекосилось от гнева.

— У тебя, девочка, видно, плохо с головой, если ты думаешь, что я приобщу тебя к делу!

Жанетта смотрела на него, не зная, как реагировать. Все вроде шло хорошо, она ему понравилась, и вдруг эта дикая необъяснимая вспышка.

Девочку охватил страх. Она забыла, зачем пришла. А пришла она даже не затем, чтобы устроиться на работу, ей хотелось наказать себя за пренебрежение к Кире. Да-да, наказать таким вот уродливым, изощренным способом.

Каждый раз, закрывая глаза, она видела Киру.

Кира очень хотела понравиться старшей сестре, но Жанетта гнала ее от себя, хотя Кира ей действительно нравилась. Она любила ее, но не знала, как выразить свои чувства. Теперь Жанетта заслуживает лишь одного — работы под началом этого страшного человека. Человека, который торгует детьми, калеча их судьбы.

Но, возможно, она разборчивее, чем полагала? С каждой минутой пребывания у Пиппи она находила в себе новое черты.

Ревность стала для нее единственной эмоцией, как только сестру привезли из родильного дома. Джон-Джон моментально влюбился в Киру, в ее огромные голубые глаза. Она походила на маленькую фарфоровую куколку. Все, все суетились вокруг нее. Кире совсем не нужно было предпринимать усилий, чтобы люди заботились о ней. А о Жанетте забыли. Постепенно между Кирой и Жанеттой возникла пропасть — пропасть, созданная самой Жанеттой. Она страдала из-за этого. И заслуживала еще больших страданий. Но неужели таких? Теперь она уже не была уверена.

Пиппи исподтишка наблюдал за столь неожиданной гостьей. Он читал все ее мысли по лицу, будто они имели зримую оболочку. За годы работы он перевидал массу девочек, подобных Жанетте, — они были козырем в его бизнесе. Обычно он использовал их на полную катушку, но Жанетта была слишком похожа на Джон-Джона, и он не знал, что делать.

— Скажи, как ты представляешь свою деятельность? Будешь принимать одного клиента в неделю? Двух? А может, четырех в день? Сколько ты хочешь заработать?

Жанетта не готова была ответить. Она полагала, что Пиппи без лишних расспросов ухватится за нее. Она инстинктивно чувствовала, что любое проявление слабости будет непростительной ошибкой, еще большей ошибкой, чем та, что она пришла сюда.