Читать книгу "Нефритовые четки - Борис Акунин"

С явным сожалением директор протянул листок.

Письмо было очень коротким. Эраст Петрович пробежал взглядомпо строчкам, чуть задержавшись на размашистой подписи, и вопросительнопосмотрел на хозяина кабинета.

– Тут написано «по одному деликатному и загадочномуделу». Что имеется в виду?

– Понятия не имею. Но в конверте билет в купе первогокласса и чек на ваше имя. – Мистер Пинкертон передал ещё двебумажки. – По-моему, недурная сумма за то, чтоб с комфортом прокатиться доШайенна и просто выслушать этого джентльмена. Скажу лишь, что полковник МорисСтар – один из богатейших горнопромышленников Запада. Вознаграждение можетезапросить любое. Лю-бо-е. Понимаете?

– Почему он п-попросил разыскать именно меня, а необратился к вашему агентству?

– Очень хотел бы это знать, – кисло молвилдиректор. – Газетная шумиха – дело хорошее, но про вас пишут всего месяц,а мы тратим кучу денег на рекламу уже в течение сорока лет.

Вдруг в глазах Пинкертона мелькнула некая искорка.

– Мистер Фэндорин, мне известны ваши незаурядныеспособности, но, скажите, бывали ли вы когда-нибудь на нашем Великом Западе?Там всё иначе, чем здесь. Городскому человеку без помощи местного специалистане обойтись. В тех краях тоже есть наши представители, отлично знающие Запад.Они охотно помогли бы вам…

– Сэр, мне доводилось вести расследования и на западе,и на востоке, и во всех прочих частях света, – уверил собеседника ЭрастПетрович.

– Тем не менее вот вам рекомендательное письмо. Еслипонадобится помощь или консультация специалиста, милости прошу обращаться влюбое из наших отделений. Как моего хорошего знакомого вас обслужат польготному тарифу.

Со второй попытки улыбка у мистера Пинкертона более илименее получилась, и посетителя он проводил до самой двери.

Приятно всё-таки быть звездой.

Белый костюм

До прибытия на Шайеннский вокзал Фандорин готов был быпобиться об заклад, что среди сухопутного транспорта нет и не может быть болеероскошного средства передвижения, чем пулмановский вагон. Внимательная иненазойливая прислуга; мягчайшие кресла, на ночь превращающиеся в постели;собственный санитарный отсек; курительная комната; наконец, очень недурнойресторан. Даже в России, стране больших железнодорожных дистанций, он невстречал подобного комфорта.

Однако в Шайенне, столице недавно созданного штата Вайоминг,представление о том, что такое истинная роскошь на колёсах, пришлосьпеременить.

Полковник Стар, чья подпись значилась на письме и чеке,встретить детектива не смог, задержанный неотложными делами, однако прислалсвоего личного стюарда с всевозможными извинениями и просьбой пересесть наместный поезд, который доставит мистера Фэндорина и его помощника в Круктаун,главный город графства Крук, – именно там находилась центральная конторамагната.

Перейдя на другой путь, Эраст Петрович ожидал увидеть нечтовроде пригородного поезда с маломощным паровозиком и парой-тройкой дощатыхвагонов. Собственно, именно таким поезд Шайенн – Круктаун и оказался. За однимисключением: перед почтовым и пассажирским вагонами (действительно, весьманеказистыми), сразу за локомотивом было прицеплено нечто невообразимое –лакированный, сверкающий хромом шедевр железнодорожного зодчества, настоящийпередвижной особняк. Парчовые портьерки на окнах, хрустальные фонарики, наступеньках – пушистый ковёр, а вдоль всей стенки, под сверкающей золотойзвездой золотые же буквы: Maurice Star of Crooktown[11].

Это чудо, вкупе со стюардом, было предоставлено в полное ибезраздельное распоряжение именитого гостя.

– Господин, давайте возьмёмся за это дело, –сказал Маса, неся один, самый лёгкий чемодан (двумя прочими завладел услужливыйстюард). – Сразу видно, что заказчик – очень почтенный и учтивый человек.

Войдя внутрь, японец чемоданчик выронил, выпучил глаза ипробормотал по-русски:

– Мамотьки мои…

Да и Эраст Петрович, правду сказать, опешил.

В диванной (так назывался первый салон) стены были сплошьзеркальные, диваны – тиснёного бархата, а пол – инкрустированного паркета.Далее располагалась столовая, где уже был сервирован стол, слепивший глазаблеском полированного серебра. По стенам висели картины малых голландцев – каксразу определил опытным глазом Фандорин, подлинные.

– Когда прикажете подавать ленч, сэр? –осведомился стюард.

– Рейта, рейта![12] – сладострастнопростонал Маса, успевший заглянуть в следующее помещение. – Господин, выбудете принимать ванну?

Посередине просторной комнаты возвышалась бронзовая чаша,опирающаяся на мраморный постамент четырьмя львиными лапами. Судя по пару, водабыла горячая, налитая совсем недавно.

Эраст Петрович только головой покачал.

– Нет, я, п-пожалуй, полистаю газеты.

Как он заметил, на столике в диванной была приготовленасвежая пресса.

– Ну, тогда я.

Маса немедленно начал раздеваться. Фандорин же подошёл кокну и стал смотреть на пассажиров, садящихся в соседний вагон.

Люди как люди, ничего особенного. Что пялятся на окна и нафранта в белоснежном костюме, это естественно. Удивили Эраста Петровича толькодва обстоятельства: среди путешествующих было весьма мало женщин, а почти укаждого мужчины при себе имелось оружие – как минимум револьвер в кобуре, а тои ружьё. Странно. В газетах писали, что стычек с краснокожими в этих краяхбольше нет. Шайенны, сиу, свирепые шошоны давным-давно зарыли топор войны имирно сидят в своих резервациях.

Звякнул колокол. Паровоз нетерпеливо загудел.

Всё, поехали.

Глядя на жёлто-зелёную степь, которую американцы называют«прерией», Эраст Петрович размышлял не про полковника Стара и его «загадочноедело», а про технический прогресс.

Ещё какие-нибудь четверть века назад переселенцы,двигающиеся в сторону Тихоокеанского побережья, пылили по этим тысячемильнымпросторам на телегах, терпя немыслимые лишения и рискуя потерять скальп. И вотопасное путешествие от океана до океана, занимавшее месяцы, сжалось до каких-топяти суток, которые к тому же можно провести со всем комфортом, читая книгу илираздумывая о вечности. Главный смысл прогресса не в удобствах и даже не вбезопасности. Развитие цивилизации даёт человеку возможность сконцентрироватьдуховную энергию не на унизительных тяготах бытия, а на его глубинной сути.