Читать книгу "Сессия. Дневник преподавателя-взяточника - Игорь Данилевский"

– Вас устраивает тройка? – как бы интересуюсь я у Яузовой.

– Нет! – грамотно отвечает она. Молодец! Как, впрочем, и Лащинская тоже: передала все-таки группе мои давние инструкции насчет того, что если на экзамене Гусейнов им будет ставить низкие оценки, пускай не соглашаются и уходят на допсессию.

– Ну, что – тогда неявку ставим? – спрашиваю теперь Гусейнова.

– Ну, если она так хочет, – пускай! – пожимает он плечами.

– Ладно, тогда ждем вас… – когда там уж допсессия? – прищуриваюсь я.

– Завтра в девять, – отвечает Яузова.

– Значит, завтра в девять на кафедре.

Я вписываю «неуды» и «неявки» в ведомость, Гусейнов ставит вторые подписи и покидает комнату. Теперь можно и подмигнуть нашей топ-модели… Она понимающе кивает в ответ.

* * *

Через пятнадцать минут, успев на ходу пообщаться с Татьяной и искренне пообещать ей, что завтра с оценкой у нее всё будет в порядке, я заруливаю в наш деканат. На своих местах сидят секретари – Азиза Кабирова и мисс Хлопьева, в проходе ждут своей очереди несколько незнакомых мне студентов.

– Общий привет. Зинаида Максимовна у себя? – спрашиваю я у Азизы.

– Здравствуйте, Игорь Владиславович! Да! – она, как всегда, приветлива со мной.

Заставляя студентов потесниться, я откидываю крышку стойки и прохожу в «служебный сектор». Слева – дверь кабинета, который раньше делили между собой все три замдекана, а теперь, в связи с расширением площади, его единовластной хозяйкой стала Зинаида Максимовна. Оно, в общем-то, логично: где для заместителя Махмутова по учебным вопросам место удачней, чем в непосредственной близости от приемной студентов? Я уже собираюсь войти, как навстречу мне открывается дверь, и Сучанских является собственной персоной. Она встречает меня причитаниями, хорошо гармонирующими со скорбной миной на лице:

– Игорь Владиславович! Ну, наконец-то вы появились. Что же это такое у вас творится!

– Здравствуйте, Зинаида Максимовна – мы с вами еще сегодня не виделись, – мрачно буркнув, переступаю я порог ее кабинета.

– Здравствуйте. Ну, что же это такое?

– Вы, вероятно, имеете в виду экзамены у групп экономистов?

– Да.

– Вот как раз по этому поводу я и пришел. Ведомости по этим группам не у вас?

– У меня. Я вам их сейчас покажу. – Она начинается рыться в бумагах, которыми заложен весь ее стол, и, наконец, извлекает из нужной папки три плотно заполненных листа. – Вот, посмотрите! – Она протягивает их мне. – У девяноста процентов тройки, двойки и неявки, Игорь Владиславович. Но неявка – это то же самое, что «два».

– Я посмотрю все это детально, с вашего позволения, чуть позже, но не могу с вами согласиться, Зинаида Максимовна! – прерываю я ее излияния. – Если человек не явился на экзамен, это еще не значит, что он плохо учится. На допсессии он может все сдать на отлично.

– Ну, дай Бог, чтобы так оно и было, Игорь Владиславович. Но вы уж, пожалуйста, займитесь этим.

– Разумеется. Однако единственный работающий ксерокс в нашем деканате находится у вас, – с улыбкой показываю я на стоящий за столом аппарат. – Сделайте мне, пожалуйста, копии.

– Конечно! Сейчас, одну минуточку! – Сучанских на редкость суетливо включает аппарат и, прогнав через него документы, вручает их мне:

– Вот, возьмите!

Краем глаза я успеваю заметить больше всего интересующую меня фамилию, но смотреть сейчас, какая напротив нее поставлена оценка, я не хочу: сделаю это в более спокойной обстановке.

– Да, спасибо, Зинаида Максимовна! – киваю я. – Ну, я тогда пойду? А то, сами знаете, время дорого!

– Пожалуйста, Игорь Владиславович! Всего доброго вам!

– И вам всего хорошего, Зинаида Максимовна!

Покинув кабинет Сучанских, я оставляю ведомость по правоведам Азизе и шепчу ей на ушко:

– А кого с кибернетики взяли первого числа? Клемонтьева, что ли?

– Нет, Кокошина, – отвечает она приглушенным тоном.

– Ясно… («Воистину кому-то везет, а кому и наоборот») Ладно, счастливо!

Последние слова я произношу достаточно громко, и со стороны это выглядит так, будто я прощаюсь и с Хлопьевой тоже. Последняя мне, естественно, не отвечает, зато Азиза делаю это охотно:

– До свидания, Игорь Владиславович!

Хорошая девчонка, думаю я. Побольше бы таких. Но кроме Дуни – улыбчивой первокурсницы, обращающей на себя внимание тем, что по своим габаритам она годится в дочери Монтсеррат Каббалье, – в нашем деканате, к сожалению, таковых больше не имеется. Баскакова и эта Хлопьева друг друга стервознее. Единственное, что в них хорошего – это их бюсты и задницы. Но по данным параметрам Азиза и особенно – ха-ха! – Дуня им нисколько не уступают, так что можно считать, что ничего хорошего в этих стервочках вообще нет.

Выйдя в коридор, я сворачиваю налево и иду в сторону кафедры политологии, затем делаю еще один поворот и вхожу в затемненный коридор, параллельный тому, что тянется от входа в Д-корпус. Иду вперед до упора и оказываюсь во владениях наших химиков. Трудно сказать, почему, но народу здесь на порядок меньше, чем около гуманитарных кафедр, и можно, не торопясь, рассмотреть результаты экзаменов.

Все последние недели я постоянно держу в голове примерный список тех, кто с той или иной степенью вероятности (иногда – почти стопроцентной) мог пожаловаться на меня в профком или сделал это совершенно точно. Для верности я его, конечно, записал, но в принципе мог бы этого и не делать. Двенадцать человек из двадцати трех мне, можно сказать, известны. Интересно будет сравнить свои догадки с увиденным.

Я вынимаю из сумки три ведомости и раскладываю их на подоконнике. Затем достаю свой список кандидатов.

Группа ЭПП-1: Заббарова – 5, Петрова – 5…

Гад все-таки Бочков – не мог уж поставить им четверки!…

Лаврентьева – 4, Ефремова – 4…

Группа ЭПЛ-2: Галлямов – 4, Газаева – 5, Рязапова – 5…

И это – не считая того, что у Гаврюшиной и Бикмуллануровой из ЭПЛ-1 – пятерки??! Ну-ка, ну-ка – посмотрим общее количество тех, кто вообще сдал…

Так… Три тройки… Причем одна из троечниц – новенькая, у которой все оценки соответствующие, и она, как сказала Элеонора, общается не со своими, а как раз с грымзами из ЭПП-1… Вместе с тремя троечницами получается двадцать восемь человек. Точнее, тридцать, но двух старост можно не считать. Минус один балбес-блондин из ЭПЛ-2: у него здесь близкая родственница преподает – получается двадцать семь. Еще минусуем четырех девчонок из группы блондина, включая Нелю Минниахметову, которые подходили ко мне. Итого получаем три тройки, двадцать пятерок и четверок… Двадцать три человека…

* * *

– Виталий Владимирович! Могу я у вас узнать, почему список людей, которым вы поставили пятерки и четверки, на девяносто пять процентов совпадает со списком профкома? Это случайное совпадение?