Читать книгу "Могила тамплиера - Андрей Воронин"

– Ах ты подонок, – пробормотал Гроссмейстер. Уловив в собственном голосе нотки растерянности, ОН рассвирепел. Мощная ладонь сжалась в кулак, внутри которого все еще находился мобильник. Послышался жалобный хруст, и, когда ладонь наконец разжалась, на пол посыпались обломки серебристой, как брюхо упорхнувшего самолета, пластмассы.

* * *

Первый утренний рейс на Ригу отправлялся через сорок пять минут, и регистрация пассажиров уже началась. Билетов в кассе не было. Миловидная служащая аэропорта, которой был очень к лицу синий форменный китель, выразила Глебу свое глубокое и явно неискреннее сочувствие, а затем предложила лететь следующим рейсом, отправляющимся через два часа с какими-то минутами – с какими именно, Сиверов не расслышал, но с небольшими.

Он в нерешительности покусал губу и с большим трудом подавил очередной зевок. Два часа, пусть даже и без каких-то там дополнительных минут – срок немалый. За два часа можно многое успеть, особенно если опасаешься погони. Противник и так получил огромную фору; правда, он едет поездом, но к тому времени, как Глеб сойдет с трапа самолета в Рижском аэропорту, поезд будет давным-давно стоять в тупике, а этого их Гроссмейстера и след простынет. Даже этот, самый первый, авиарейс прибудет в Ригу слишком поздно. Одна надежда, что Круминьш не сразу подастся в бега, а для начала все-таки заглянет домой или хотя бы в этот свой клуб – похвастаться перед соратниками удачным приобретением...

А для самого Сиверова такая задержка означала два лишних часа мучительной борьбы со сном, тревоги и бесплодных догадок. Нет, ждать два часа он не мог.

– Вы не понимаете. Я не могу ждать два часа! Мне нужно срочно быть в Риге, я и так ужасно опаздываю!

Это было сказано негромко, но с таким напором, что голос говорившего проник сквозь заполнявший терминал гул голосов и шарканье бесчисленных подошв, как винтовочная пуля сквозь диванную подушку. Сразу чувствовалось: человек, который это произнес, находится на грани нервного срыва. Голос был женский, с легким прибалтийским акцентом, что с учетом обстоятельств было ничуть не удивительно. Глеб повернул голову. У соседней стойки стояла сногсшибательная брюнетка с короткой стрижкой. Приталенный жакет подчеркивал стройность фигуры и впечатляющий объем груди, а узкая, длиной ниже колена, юбка украшена разрезом, который тянулся чуть ли не до самой талии. Да и то сказать, такие ноги грех прятать!

Служащая за стойкой что-то ответила, отрицательно покачав головой. Ее лицо все еще сохраняло непроницаемо-любезное профессиональное выражение, а вот рекламной аэрофлотской улыбки уже не наблюдалось: видимо, брюнетка осаждала стойку уже не первую минуту, и время улыбок прошло.

Мысленно посочувствовав незнакомке, которую, судя по голосу, в Риге действительно ждали очень спешные и не слишком приятные дела, Глеб запустил руку во внутренний карман и осторожно, чтобы не привлекать внимания окружающих, показал служащей удостоверение.

– Вызовите, пожалуйста, начальника смены.

Служащая, которая явно сидела тут не первый день и давно научилась понимать все с полуслова, молча поднялась со своего места. Когда она, повернувшись к стойке спиной, двинулась к дверям служебного помещения, стало видно, что торс у нее стройный и гибкий, талия тонкая, а все остальное, увы, как будто взято от человека совсем другой весовой категории: широкий, тяжелый таз, низкие, чересчур массивные бедра и короткие полные ноги с толстыми лодыжками и большими, немного косолапыми ступнями. Сиверов, очень не любивший испытывать жалость к людям из-за их внешности, которую он был не в силах изменить, невольно отвел взгляд, и тот сам собой, как намагниченный, скользнул в сторону и остановился на соседней стойке.

Брюнетка все еще была там и с надеждой смотрела на служащую, которая с суровым и неприступным видом что-то искала в своем компьютере – вернее, делала вид, что ищет, потому что искать там, как уже понял Глеб, было нечего. Смотреть на брюнетку было приятно, как на хорошую картину или красивый пейзаж, но тут явился начальник смены – молодой, поджарый, темноволосый, с аккуратно подстриженными усами и с кучей треугольных шевронов, в которых Глеб, к стыду своему, до сих пор не научился разбираться. Начальник смены бегло, но очень внимательно изучил предъявленное ему удостоверение, рассеянно кивнул в ответ на поданную Сиверовым стандартную реплику: "Служебная необходимость" – и повернулся к служащей, которая уже успела сесть за компьютер, вернув себе тем самым прежнюю миловидность.

– Что, совсем ничего нет?

– Если что, я могу и в кабине, – вставил Глеб.

Начальник смены не обратил на него внимания – он смотрел на свою подчиненную, которая, как и ее коллега за соседней стойкой, что-то сосредоточенно высматривала на экране компьютера.

– Есть два места, – сказала она, – но это броня.

– Какая броня, – отмахнулся начальник смены, – когда регистрация через пять минут заканчивается! Выписывай билет. Если что, товарищ действительно долетит в кабине. Зато насчет террористов можно не волноваться...

– Давайте оба, – приняв решение, непринужденно заявил Слепой и со значительностью повторил: – Служебная необходимость.

– Выписывай, – распорядился начальник смены и, коротко кивнув Глебу, быстрым шагом удалился восвояси. Он был очень деловитый и озабоченный человек, а может быть, просто хотел таким казаться.

– На чье имя второй билет? – так же деловито и озабоченно осведомилась служащая, с пулеметной скоростью внося в компьютер данные из предъявленного Глебом паспорта.

– Минуточку, – сказал Сиверов, – сейчас выясню.

Служащая бросила на него быстрый удивленный взгляд, но Слепой уже направлялся к соседней стойке. Здесь он деликатно кашлянул в кулак и, когда это не возымело никакого действия, сказал:

– Простите, я совершенно случайно услышал... Вы ведь летите в Ригу?

Брюнетка обернулась к нему. Анфас она выглядела ничуть не хуже, чем в профиль; такие лица можно разглядывать часами, получая от этого занятия огромное удовольствие и даже не жалея о том, что ноги и все прочее остаются при этом вне поля зрения. Правда, вид у нее был довольно усталый; похоже, она то ли не спала ночь, то ли была чем-то сильно озабочена. Глеб подозревал, что и сам в данный момент имеет далеко не цветущий вид, только он, в отличие от брюнетки, не был напуган.

Потом в ее глазах мелькнула тень понимания. Брюнетка, несомненно, знала, какое действие оказывает на мужчин, и уже приготовилась дать вежливый (а может, ввиду усталости и всего прочего, и не очень вежливый) отпор очередному кандидату в ухажеры. "Представьте, я тоже лечу в Ригу. Проклятых билетов нет, следующий самолет через два часа, так, может быть, мы с вами где-нибудь посидим за чашечкой кофе?" – "Очень жаль, но, когда я была девочкой, мама запретила мне знакомиться в транспорте и на улице. Я всегда ее слушалась и, вообразите, ни разу об этом не пожалела..."

– Допустим, – сказала она сдержанно. – Но вас это не касается.