Читать книгу "Цунами - Анатолий Курчаткин"

— Я не запоздала? — спросила она с таким видом, который ясно говорил: она прекрасно знает, что запоздала, но желает, чтобы считалось, что она точна, как королева.

— Ну так если и да, так что? — с интонацией Рабиновича из анекдота отозвался Рад.

Его мгновенно опахнуло тем заглушенным в дороге аэропортовским чувством, и он поспешил продемонстрировать Нелли, как она продемонстрировала ему свою женскую нравность , что он совсем не тот объект, кому эту нравность следует предъявлять.

Они пошли обедать в открытый ресторан по соседству с гостиницей, который присмотрели для этой цели — если будет поздно и неохота будет куда-то ехать — еще вчера. Ресторан представлял собой просторный деревянный помост на берегу реки, по периметру помоста на деревянных столбах горели масляные светильники, чтобы отгонять комаров, пару той же формы светильников, только меньше размером, официант, едва они сели, поставил им на стол и, спросив разрешения, зажег. С реки доносился плеск воды, кричали временами лягушки, лежала лунная дорожка — вкупе с ароматным дымком, поднимавшимся от горящих фитильков светильников, обстановка была довольно романтичной.

Но Нелли или решила строго следовать его иносказательному предложению не видеть в нем мужчины, или же та демонстрация своей женской ипостаси была чистой случайностью, — во всяком случае, она вела себя за обедом так, что о ее плотскости свидетельствовал лишь ее аппетит. Чему не помешала даже выпитая ими во время обеда бутылка сухого французского вина.

Было начало одиннадцатого, когда они вернулись в гостиницу. Рад довел Нелли до лестницы на второй этаж и тут остановился.

— Спокойной ночи, до завтра? — проговорил он с вопросительной интонацией, предполагая, что утвердительная форма может показаться ей обидной.

— Да, спокойной ночи. До завтра, — отозвалась Нелли с такой откровенной ноткой облегчения, что останется наконец одна, — Рад невольно пожалел, что не потребовал от медлительного официанта обслуживать их побыстрее.

Сам он, направившись было к себе в номер, но не дойдя до него, вернулся обратно к лестнице и тоже поднялся наверх. Сразу около лестницы на втором этаже была терраса, на террасе стояли диван, кресла, журнальный стол со стеклянной столешницей, а в небольшом шкафу около стены, открыл он сегодня утром, стояли и лежали навалом несколько десятков книг и журналы на английском. Делать в номере было нечего, только ложиться спать, но спать не хотелось. Он включил на террасе свет, открыл шкаф — и встретил новые сутки, листая изданный в Канаде роман, сочиненный бывшим благодарным постояльцем гостиницы и приподнесенный им в дар постояльцам будущим.

* * *

На следующий день была заказана поездка в горы.

Когда Рад, побрившись и приняв скорый душ, появился на ресторанной веранде, Нелли уже была там. Она сидела за одним из столов у перил, отгораживающих веранду от реки, лицом к входу, перед ней стояла тарелка с едой, она ела. Солнце у нее за спиной, еще едва оторвавшееся от горизонта, насквозь пробивало ей светом волосы, и вокруг головы у нее словно бы стоял золотистый нимб. Услышав приближающиеся шаги, она подняла глаза и увидела Рада.

— Привет! — произнесла она, опережая его. — И силен же ты дрыхнуть.

— Привет, доброе утро, — сказал он, подходя. — И сильна же ты, едва от подушки, порубать.

Нелли с удовольствием рассмеялась.

— Хороший аппетит — признак здоровья.

Рад отодвинул стул от стола и сел напротив Нелли, лицом к поднимавшемуся солнцу. Лучи низкого солнца скользили по самой поверхности воды, не наполняя ее светом, вода была темно-бурого, болотного цвета и казалась по-болотному покойной. Легкий туман стоял над нею, солнечный свет, отражаясь в его прозрачном мареве, наполнял воздух едва уловимым, но отчетливым для глаза золотистым свечением. Туман размывал очертания «Шератона» за изгибом реки, и его плывущий по небу парус выглядел ощутимо больше, чем был на самом деле, — словно под увеличительным стеклом. Оранжевая туша экскаватора на другом берегу была неподвижна. Его увенчанная кувалдой ковша членистая выя, переломившись в середине, тяжело упиралась в землю перед траками, словно ему невмоготу было держать ее от усталости и он набирался в таком положении сил перед своей тяжелой работой.

Около стола возникла барменша-мальчик. Она было начала перечислять, что имеется на выбор, но английский ее был такой, что Рад из всего перечисленного ею понял только «boiled eggs — вареные яйца». Дайте мне то же самое, указал он на тарелку, стоявшую перед Нелли.

— А собственных желаний у тебя нет? — посмотрела на него Нелли.

— Мои желания — следование твоему выбору, — не задумываясь, ответил Рад.

Он ответил — и осознал возможность такого толкования своих слов, которого он совсем не подразумевал. И Нелли, увидел он по ее глазам, эту их многозначность почувствовала.

— Неужели? — проговорила она через паузу.

Вчерашняя неловкость, возникшая в аэропорту, о которой он совсем забыл, оказывается, сидела невидимо где-то в глубине, готовая каждое мгновение вымахнуть наружу, и это мгновение не заставило себя ждать.

— За нами сюда, я понимаю, должны заехать? — произнес он некоторое время спустя, хотя прекрасно помнил, что было обещано в турфирме.

— Должны заехать? — эхом отозвалась Нелли.

— Да, должны заехать, — теперь утвердительно сказал Рад. Словно забыл, а во время разговора восстановил это в памяти.

Они уже заканчивали пить кофе, когда экскаватор на другом берегу выпустил обильную струю черного дыма, дернулся, поднял ковш с земли, повел им в одну сторону, в другую, чуть подался к обрыву, запустил выю в реку, проскреб там ковшом по дну и вознес над водой первую сегодня порцию речного грунта. Нелли, проследив за взглядом Рада, развернулась на стуле и некоторое время тоже наблюдала за воскреснувшим оранжевым бронтозавром.

— Пейзаж портит, а общую картину чудо как оживляет, да? — проговорила она затем, поворачиваясь обратно к Раду.

Это было удивительно точно. Она выразила то, что Рад чувствовал, но что не нашло в нем выражения словами.

— Да ты умная, что ли? — произнес он.

— Только что толку, — ответила она с усмешкой.

Машина приехала за ними минут через десять. Это был вишневый минивэн «тойота», может быть, не очень новый, но в отличном состоянии, мягко-упругий на ходу, с чуткими сильными тормозами, послушным рулевым управлением — Рад это так и почувствовал физически, только они тронулись. Он вдруг вспомнил желтую пятидверную «сузуки» Жени-Джени, которую вел, когда они с нею после ночи, проведенной в одной постели, ездили в Сергиев Посад. Воспоминание было таким острым, что его, уж совсем неожиданно, пронзило тоской по этой Жени-Джени, он вспомнил ее руки у себя на плечах, ее круглую маленькую ягодицу у себя в ладони, ее привычку в разговоре поглаживать себя пальцем по крыльям носа, и все это было так невероятно сильно, что он едва не спросил о ней — как она, что пишет в своих мейлах, — у Нелли. Удержаться и не спросить стоило труда.