Читать книгу "До последнего удара сердца - Юлия Алейникова"

Стрижелецкая круто развернулась к Жене, отбрасывая в сторону скатерть, и в следующий миг, девушка почувствовала у себя на горле острое холодное лезвие.

– Вы что, с ума сошли? Если вы меня зарежете, от такого убийства вам уже не отвертеться! – Женя непроизвольно старалась подняться на цыпочки, чтобы страшное, холодное лезвие не касалось шеи, но, к несчастью, они со Стрижелецкой были примерно одного роста, к тому же Виктория Дмитриевна была на каблуках, а у Жени за спиной находилась проклятая стойка, и деваться ей было некуда. – Помогите! Убивают! – тоненько, пронзительно, боясь напрячь связки, чтобы нож случайно не порезал кожу на шее, запричитала девушка, в панике глядя на Стрижелецкую. Она совершенно точно знала, что ее сейчас убьют.

– Да, время неподходящее, и вы у меня дома, – задумчиво заметила Стрижелецкая, рассматривая Женино побелевшее от страха лицо, – но я что-нибудь придумаю, как-нибудь выкручусь, ведь мне надо продержаться только до вечера.

Придумывать ей не пришлось. Потому что в следующий миг почти бесшумно для такого количества народа в комнату ворвались полицейские во главе со следователем Вадимом Юрьевичем и Володей Скрябиным.

У Стрижелецкой выбили нож и скрутили ей руки, Володя схватил Женю в охапку и прижал к себе.

– Перепугалась? – спросил он ласковым, чуть насмешливым голосом. – Неужели ты подумала, что я позволю этой ненормальной убить свою будущую жену?

– Какую жену? – преодолевая перестук собственных зубов, озадаченно спросила Женя.

– Тебя, глупышка. Я же говорил, что женюсь на тебе, или ты все еще думаешь, что это шутка? – Он отодвинулся от нее и притворно строго посмотрел ей в глаза.

– Не шутка, а скверная привычка дурить головы невинным девушкам, – утирая слезы ужаса, проговорила немного пришедшая в себя Женя.

– Ах, вот как?

Володя отступил от нее и окликнул занятых Стрижелецкой сотрудников следственного отдела.

– Господа, минуту внимания! Одну минуту! Кое-что важное! – произнес он громким, хорошо поставленным голосом, привлекая внимание присутствующих. – Недавно я сделал этой девушке предложение, но она сочла его шуткой. Я хочу повторить его при свидетелях. Предложение будет особенно весомым, потому что свидетели в погонах, – пошутил он и повернулся к Жене. – Евгения, выходи за меня замуж, – попросил он обычным, лишенным клоунского пафоса голосом, от которого у Жени пропал дар речи и глаза на лоб вылезли. Предложение руки и сердца ей делали впервые. – У тебя сегодня был тяжелый день, поэтому немедленного ответа не требую, скажешь «да» завтра, но лучше сегодня вечером. В общем, не затягивай, – посоветовал Володя, притягивая онемевшую девушку к себе и чмокая ее в лоб. – А сейчас поехали, я отвезу тебя домой. Всем спасибо, – обернулся он к развеселившимся сотрудникам полиции. – Вадим Юрьевич, я Евгению отвезу и сразу к вам! – пообещал он следователю. – Вы уж дождитесь, не начинайте без меня.

Эпилог

– Обалденно! Феерично! Классно! Круто! Как всегда! – бурля от восторга, Трупп тряс Женину руку. – Ну, Потапова, ну, молоток! Взорвала аудиторию! А момент, когда она на тебя с ножом бросилась, просто за гранью! Знаешь, у меня уже наметочки есть, кого из спонсоров поиметь можно! Я уже два банка на крючок насадил, и плюс сосисочная империя! Эх, Потапова! Скоро мы с тобой… – заговорщицки прошептал ей на ухо Тенгиз Карпович, а вместо окончания фразы озорно подмигнул.

– Ага. Вот и славно, – устало кивнула Женя, у которой после эфира, вследствие сильнейшего нервного напряжения, всегда наступал упадок сил. – Нам теперь спонсоры понадобятся как никогда. Видеооборудование в квартире Стрижелецкой было установлено незаконно, и хотя Володя со следователем обещали нас прикрыть, но зная Стрижелецкую, уверенно заявляю, нас ждет долгий изматывающий судебный процесс.

– Что? Судебный процесс? Ты с ума сошла? Да еще и долгий? Ты представляешь, какие это бабки? – тут же развернулся на сто восемьдесят градусов Трупп.

– Не нравится? Вырежьте этот эпизод из передачи, принесите Стрижелецкой в эфире извинения и соглашайтесь на отступные, – вяло посоветовала Женя и, больше не обращая внимания на главреда, побрела в свою гримерку.

Эфир получился сногсшибательным. После ареста Стрижелецкой поучавствовать в эфире согласились помимо Нади Огаревой супруги Харченко, тем более что дорогу и гостиницу оплачивал канал, подруга скончавшейся за несколько дней до эфира Анны Павловны Михайловой Ольга Сергеевна, старенькая санитарка баба Шура из НИИ трансплантологии, которую помог разыскать Харченко.

Запись неофициального визита журналистки Потаповой к Виктории Стрижелецкой и циничные признания последней произвели эффект взорвавшейся бомбы. Если бы Виктория Дмитриевна была на свободе, не исключено, что нашлись бы желающие линчевать ее без суда и следствия. Во всяком случае, многие телевизионные каналы, включая и федеральные, развернуто осветили дело врача-убийцы Дробышевой Виктории Дмитриевны и проведенное Женей расследование, тем более что основные события этого преступления разворачивались в столице, там же проживало большинство действующих лиц этой истории.

Всю предэфирную неделю Женя крутилась как волчок, почти без сна и отдыха, даже похудела на пару кило, так что официальный ответ на Володино предложение ей дать было просто некогда. Хотя иногда перед сном она и возвращалась мыслями к этому чудесному, приятно волнующему событию, что ни говори, а сделанное в присутствии такого числа мужчин предложение руки и сердца здорово поднимает рейтинг. Но едва она предпринимала попытку обдумать Володино предложение всерьез, представить себе их совместную жизнь и разобраться в своем отношении к адвокату Скрябину как к мужчине, глаза ее начинали слипаться и она почти мгновенно проваливалась в крепкий, глубокий сон, лишенный сновидений.

Несколько раз звонил Платон. Теперь, вероятно по совету Лизы, он проявил максимальную настойчивость, вследствие чего дважды встречал Женю с работы, после чего на следующее утро она была вынуждена добираться до работы на такси, и даже угощал ужином, в ходе которого Женя молча, торопливо ела, практически не имея сил на светскую беседу. Но Платон был не капризен и излишних требований к ней не предъявлял, а напротив, был крайне терпелив и заботлив, чем заслужил ее искреннюю симпатию и благодарность.

Александр Прокофьевич затаился и никак себя не проявлял фактически до самого дня эфира. Будь у Жени чуть больше свободного времени, она бы, наверное, заволновалась, а так лишь с удивлением отметила. А накануне вечером он позвонил ей и очень серьезным, лишенным всякого намека на игривость или флирт тоном попросил о встрече. Этот тон настолько Женю заинтриговал, что она согласилась, несмотря на огромные синяки под глазами, поздний час и хронический недосып. Встретились они недалеко от Жениного дома, в ресторане «Русский китч», Логунов был пугающе молчалив и печален, или это его серьезность так проявлялась?

Он долго держал Женю за руку, глядя ей в глаза пронзительным испытующим взглядом, отчего она чувствовала себя неуютно и очень нервничала. Когда же официант принес заказанные аперитивы, Логунов ее руку выпустил и, прокашлявшись, проговорил: