Читать книгу "Пушкарь - Юрий Корчевский"

Мы объехали около двадцати адресов за три дня, изрядно утомились, почти в каждом доме хлебосольно угощали, наливали вина. К вечеру я здорово набирался, еле доходил до кровати, но полный желания открыть новое дело с утра продолжал посещения. Наконец Настенька взмолилась:

– Любимый мой, хватит уже, я на яства смотреть не могу, чувствую, что толстею, ты же меня любить не будешь!

Я ласково ее обнял, поцеловал в щечку – губки-то были накрашены – и повел к возку.

Все-таки нам удалось продержаться еще один день, на завтра решили устроить отдых. Не тут-то было, у палки всегда два конца. По всей видимости, женщин одолел зуд – надо бы и им прикупить помаду, да побыстрее. К нам в гости поодиночке и на экипажах ехали всем семейством, во главе чинно шествовали купцы и почтенные мужи, сзади вышагивало женское воинство – жены, дочери, племянницы. Челядь только успевала менять на столе угощения. А я думал отдохнуть! Во время кратких перерывов в застолье ко мне вроде невзначай подходили мужи и, оглянувшись, заговорщически шептали:

– Ну нам-то по знакомству продашь чего?

Я для приличия мялся, затем из дальней комнаты выносил помаду, пудру, тени, румяна. Довольные приобретением на деньги не скупились, кидали мешочки с серебром. Настенька наставляла женщин, как этим всем пользоваться. Недостатка во внимательных слушателях не было. Довольные покупатели раскланивались и с пожеланиями всего и прочая, и прочая уезжали. Неделю я крутился как белка в колесе, Настя мне активно помогала. С одной стороны, ей хотелось мне помочь заработать, с другой – новые знакомства среди женщин, где она была центром внимания. И вдруг как гром среди ясного неба – губная помада кончилась, оказалось, я виноват сам – когда рассчитался за первую партию деревянных футляров, на радостях забыл договориться о следующих. Пришлось ехать к столяру, договариваться уже о регулярной поставке. Кто мог предположить, что первая сотня разойдется за неделю. Доход был просто фантастический. Вложив в бизнес около двадцати рублей, я получил около пятисот. Конечно, если вычесть стоимость футляров, сырья, оплату работников, выходило меньше, но все равно ни одно мое дело не давало столь фантастической прибыли. Пора было расширяться. Поскольку платил работницам я не скупясь, новых женщин удалось набрать почти моментально. Каждая из тружениц косметического фронта привела своих подруг, некоторые проблемы были только с художницей. Расписывала она классно, каждый футляр был расписан в хохломском стиле и, поскольку работа была ручной, был неповторим.

Ей я платил больше, чем другим вместе взятым. Когда я передавал помаду в красочном футляре покупательницам, я видел, как они нежно и бережно брали футляр в руки, любовно его осматривали. Найти вторую художницу оказалось трудновато, но удалось. На предложение Насти купить недалеко дом под этот промысел я отказался. Наверняка, по мере распространения товара в народ найдутся желающие узнать секреты, появятся конкуренты. В том, что они со временем появятся, я не сомневался, но хотелось бы оттянуть это время. За две недели мы удвоили объемы, но и этого оказалось мало. Женщины встречались на улице, каждая демонстрировала на губах помаду, и всем хотелось купить такую же. Я начал немного менять красители, чтобы разные партии помады были разного цвета: бледно-розового, красного, ярко-красного, бордового. Все шло нарасхват – помада, тени, пудра, румяна. Я снова увеличил штат вдвое и часть товара выставил на продажу на торг. Что там творилось, трясущийся от пережитого продавец примчался пешком и, отдышавшись, сказал, что чуть не разнесли лавку, товар распродали за несколько часов, а желающих было намного больше. Увеличивать выпуск не хотелось, рынок насытится, цена упадет, решил некоторое время выпускать в прежних объемах.

В один из дней ко мне на повозке заехал Федор – дьяк Разбойного приказа. Зашел и поклонился, мы поздоровались за руки, я пригласил присесть.

Поговорив для приличия о погоде и предложив гостю корец сбитня, я спросил, что за нужда его привела. Федор замялся:

– Да уж больно хлебное вино у тебя хорошее, обещал подвезти, да, видать, про обещание запамятовал. Не продашь ли?

Я хлопнул себя по лбу! И правда забыл. А человек больно полезный. Я собственноручно налил гостю полный ковш холодной водки, челядь мигом принесла закуску. Федор несколькими крупными глотками осушил ковш и перевернул, показывая, что пуст.

– Благодарствую! Еще просьбица есть – не дашь ли губной помады, женка моя совсем извела – все ходят с помадой, а я как старуха! Уважь!

Я вручил ему стеклянную бутыль так понравившейся ему водки и полный набор выпускаемой мной косметики. Когда Федор попытался достать из кошеля деньги, я схватил его за руку:

– Пусть это будет мой подарок, не побрезгуй взять и не обижайся. Не по злобе забыл, закрутился в делах.

Федор довольно закивал и расплылся в улыбке, попросил проводить до калитки. Когда вышли, он вмиг посерьезнел:

– И у стен есть уши. Не забывай платить налоги – десятину в государеву казну, и церкви десятину.

Видно, при воспоминании митрополита Филарета на мое лицо наползла тень, уж больно встречаться не хотелось. Федор понял, сказал:

– А кто заставляет лично ему десятину платить – выбери храм поближе.

А ведь и верно, подумал я.

Федор, оглянувшись, продолжил:

– Слышал я, не идут дела в Аптекарской школе, новый наставник только по Библии учеников учит, ропщут ученики, врачеванием и не пахнет, митрополит в курсе, я думаю – сожалеет о скором решении, когда во гневе его принял.

Довольные друг другом, мы расстались, я настоятельно просил его заезжать, пообещав угостить чем-то особым.

Надо сказать, начавшись по-деловому, наше знакомство со временем переросло в нечто большее. Дружбой назвать это было нельзя, скорее, близким знакомством, Федор был в курсе всех тайн двора и государства, от его ведомства не укрывались слухи и происшествия. Не выдавая государевых секретов, часто он давал очень ценные советы по бизнесу или обстановке в городе, сводил с полезными людьми. В благодарность все новые косметические средства он получал бесплатно и в числе первых, про водку я вообще молчу, по-моему, он крепко на нее запал.

В один из приездов, когда мы крепко выпили, он сказал:

– Слушай, Юрий, вот ты человек хваткий, оборотистый, много разных промыслов открыл, а что же про хлебное вино забыл? Ведь как ты его делаешь, в Москве не сыскать. Открой заводик, озолотишься!

Ба, да как же я сам не додумался!

Государеву монополию введет только Петр Первый, да и то очень нескоро. А у меня и сахарный заводик есть, надо только место, тару и работников. Вот тебе и Федор, не зря водку кушал. Дубина стоеросовая, и сырье есть, и умение, чуть такой куш не упустил! Ночью спал плохо, в голове крутились мысли об обустройстве водочного заводика.

Утречком, едва позавтракав, поехал к дьяку в городскую управу. Отозвал в сторону, попросил дать адреса домов на продажу, желательно каменных. Я памятовал, что пожары в Москве случались регулярно, а поскольку спиртовое производство и так довольно огнеопасное, рисковать зря не хотел. Дом, а вернее, два на одном участке нашлись только на следующий день. Один домик небольшой, одноэтажный, второй в глубине большого участка, здоровенный двухэтажный, несколько мрачноватого вида, с маленькими оконцами, довольно крепкий. Моментально пришло решение – маленький дом отдать под медицинский прием Маше и Петру, да и сам периодически буду заниматься лечением, чтобы практика была, а в большом налажу производство. За дом была запрошена сумма – триста пятьдесят рублей, и я понял, почему его долго не могли продать, хотя и располагался он на Якиманке, недалеко от Отводного канала. Дома я выгреб всю наличность, деньги удалось наскрести, и я стал владельцем. Что мне понравилось, дом был рядом с водой, почти у Москвы-реки. Надо присмотреть по весне причал. После покупки я поднял на ноги всех – Машу с Петром и плотником отправил на возке обустраивать новое помещение под госпиталь, Сидору с Иваном дал задание набрать надежных людей в охрану вновь приобретенного здания, Захар получил поручение набрать рабочих и желательно надежного, серьезного человека на кресло управляющего заводиком. Человек нашелся мгновенно, это был родной брат Захара – Прокопий.