Читать книгу "Инверсии - Иэн Бэнкс"

Под кронами деревьев было темно, птицы, вспугнутые убежавшим ксулом, поднялись в небо и оглашали окрестности криками, которые могли надежно заглушить звуки их приближения, пусть даже не вполне бесшумного.

Они могут оглушить ее или напасть неожиданно и завязать ей глаза. Женщина их даже не увидит, иными словами, они смогут овладеть ею, не рискуя быть обнаруженными и наказанными. Пажам казалось, что сами древние лесные боги послали ксула, чтобы он вывел их сюда. Их позвало мифологическое существо. Возможность была слишком хороша, чтобы ее упускать.

Пумьел вытащил мешочек с монетками, которым раньше пользовался как дубинкой. Аумст кивнул.

Они выскользнули из зарослей и, прячась за редкими деревцами, стали пробираться к женщине. Та что-то тихонько напевала себе под нос. Она закончила вытираться и теперь выжимала свое маленькое полотенце. Потом нагнулась, поднимая блузку, и пажи увидели ее ягодицы, похожие на две бледные луны. Двух мужчин теперь отделяло всего несколько шагов от женщины, стоявшей к ним спиной. Она подняла блузку над головой — сейчас она несколько мгновений будет слепа, натягивая одежду на себя. Оба, Аумст и Пумьел, поняли, что это самый подходящий момент. Они бросились вперед, почувствовали, как женщина напряглась, возможно услышав их. Голова ее, видимо, начала поворачиваться, все еще стесненная складками одежды.

Когда пажи пришли в себя, головы у них трещали от боли. Вокруг стояла глубокая ночь, и только Фой и Джейрли светили с небес, двумя серыми укоризненными глазами отражаясь в спокойных, неподвижных водах горного озерца.

Доктора не было. У обоих на затылках были шишки с хорошее яйцо. Луки их исчезли, но что самое странное, лезвия ножей были скручены винтом, согнуты и завязаны в узел.

Никто из нас не мог этого понять. Ферис, помощник оружейника, клялся и божился, что так обойтись с металлом почти невозможно. Он попытался изогнуть таким же образом ножи, похожие на те, но лезвия почти сразу же сломались. Изогнуть их можно было, только предварительно разогрев до белого каления, да и то оставалось нелегким делом. Ферис добавил, что оружейник надрал ему уши за такие дурацкие эксперименты, чтобы в следующий раз он не портил ценное оружие.

Подозревали, что тут не обошлось без меня, хотя я в то время и не знал об этом. Аумст и Пумьел думали, что я был где-то рядом — охранял доктора с ее ведома или шпионил за ней. И меня спасло от расправы только свидетельство Фолечаро, которому мы с Джоллисом помогали в то время разбирать вещи герцога Валена.

Когда в конце концов слух о происшествии дошел до меня, то я даже не знал, что подумать, только жалел, что меня там не было ни в качестве телохранителя, ни в качестве шпиона. Защищая честь доктора, я бы избил этих негодяев до смерти, и в то же время я был готов легко пожертвовать собственной честью, чтобы хоть краешком глаза ухватить то, что посчастливилось увидеть им.

18. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ

Обычно считается, что город Ниардж лежит в шести днях пути от Круфа, столицы Тассасена. Протектор со свежим пополнением преодолел этот путь за четыре дня, правда, и устали они больше обычного, проведя столько времени в седле. Было решено отдохнуть в городе до прибытия тяжелой артиллерии и осадных машин, а также до получения новых вестей из Ладенсиона. Вести вскоре прибыли в виде зашифрованного послания от герцога Ралбута, и были они отнюдь не благоприятными. Оказалось, что войска баронов лучше подготовлены и оснащены, чем это предполагалось. Осажденные города вовсе не желали сдаваться на милость победителя. Обороняющиеся войска не были укомплектованы обычным сбродом — напротив, при столкновении с ними сразу становилось ясно, что имеешь дело с прекрасно обученными солдатами. Партизанские соединения атаковали обозы, грабили лагеря, устраивали засады, захватывали и пускали в ход оружие, которое предполагалось использовать против них, отвлекали нужные на театре военных действий войска для охраны караванов. Генерал Ралбут едва избежал смерти или по меньшей мере плена во время дерзкой ночной вылазки из осажденного Жирта. Катастрофу удалось предотвратить только благодаря везению и отчаянной рукопашной схватке. Генерал вынужден был обнажить меч, и, если бы не прикрывавший его адъютант, Ралбуту самому пришлось бы вступить в бой.

Говорят, что захват в клещи — один из тактических приемов, на который солдат хочет поймать противника и боится попасться сам. А значит, можно только догадываться, что чувствовал УрЛейн, попав в Ниардже в клещи, только не вражеских соединений, а информационных сводок. Сведения о том, что война в Ладенсионе идет как нельзя плохо, на полдня опередили новости, прибывшие с противоположной стороны, совсем уже плохие, — известия о болезни.

УрЛейн, казалось, весь съежился. Рука, в которой он держал письмо, упала, а само письмо полетело на землю.

Он тяжело опустился на свое место во главе обеденного стола (протектор занимал старый герцогский дворец в центре Ниарджа). ДеВар, стоявший за спиной УрЛейна, нагнулся, поднял письмо, сложил его и подсунул под тарелку УрЛейна.

— Государь, что случилось? — спросил доктор БреДелл.

Другие спутники протектора, все как один военные, с тревогой смотрели на него.

— Мальчик, — тихо сказал УрЛейн доктору. — Я знал, что его нельзя оставлять. Или же нужно было оставить с ним вас, доктор.

БреДелл несколько мгновений смотрел на него.

— Что с ним?

— Он на пороге смерти, — сказал УрЛейн, глядя на письмо. Потом протянул письмо доктору — тот прочел.

— Еще один приступ, — сказал БреДелл и отер рот салфеткой. — Может быть, мне вернуться в Круф? Я могу отправиться с рассветом.

Протектор некоторое время смотрел невидящим взглядом вдоль стола. Потом он вроде бы принял решение.

— Да, доктор. И я возвращаюсь с вами. — УрЛейн извиняющимся взглядом посмотрел на своих офицеров. — Господа, — сказал он, повышая голос и распрямляя плечи. — Я должен просить вас пока что продолжить путь в Ладенсион без меня. Моему сыну плохо. Я надеялся бок о бок с вами внести свой вклад в нашу неминуемую победу, но боюсь, что если продолжу путь, то мое сердце и внимание будут в Круфе. Я сожалею, что вся слава достанется вам, если только вы не сумеете затянуть войну. Я присоединюсь к вам, как только смогу. Прошу вас простить меня и быть снисходительными к отцовской любви того, кому давно пора стать дедом.

— Конечно, государь!

— Уверен, все поймут вас, государь.

— Мы сделаем все, чтобы вы гордились нами, государь.

Возгласы поддержки и понимания не прекращались. ДеВар со страхом и дурным предчувствием оглядел нетерпеливые, серьезные лица молодой знати, собравшейся вокруг обеденного стола.

— Перрунд? Это ты?

— Я, молодой господин. Я хотела посидеть с тобой.

— Перрунд, я не вижу.

— Тут очень темно. Доктор говорит, что ты скорее поправишься, если держать тебя в темноте.