Читать книгу "Торговец забвением - Дик Фрэнсис"

Не успел он остановиться, как я выпрыгнул из него и увидел, что оказался в сервировочном зале, на уровне трибун. Из больших окон струился дневной свет, вдоль стены тянулся ряд пустых тележек для развоза еды.

Ни души… Ни звука снизу, хотя Вернон наверняка слышал, как включился и поехал вверх лифт… И шел сюда… Да он тут каждый уголок знает… ведь он здешний. В голову пришла дурацкая мысль: что, если он увидит внизу все лифты? Тогда наверняка подумает, что я им не воспользовался. И вот, движимый этой идеей, я надавил на кнопку, и лифт послушно поехал вниз.

Затем я огляделся повнимательней, и в голову пришла вторая мысль: оказывается, я на том же этаже, где находится ложа Окни Свейла. Ну разве не смешно? Именно отсюда развозила официантка свои тележки с едой, но только тогда мне это было неведомо.

И я побежал… Не слишком быстро, но чувствуя, как меня подгоняет страх. Пробежал мимо большого пассажирского лифта, в котором можно было спуститься на первый этаж. Но двигается он так медленно, к тому же мигающие лампочки отмечают его продвижение, и, возможно, он высадит меня прямо перед Верноном, в предвкушении ожидающим внизу, у дверей… Нет, мимо, мимо! И я бросился бежать по коридору к ложе Окни, поскольку это было единственное знакомое мне здесь место. Бежал и про себя молился, чтоб дверь была незаперта.

Двери всех лож были незаперты.

Чудненько!

Ложа Окни была десятой по счету в этой застекленной галерее, и я домчался до нее со скоростью, достойной олимпийского чемпиона. Вбежал и забился в угол за дверью, чтоб меня не заметили из коридора, затаил дыхание и притих, точно мышка. Вот только никак не удавалось унять страшно громкого биения сердца.

И очень-очень долго ничего не происходило.

Совсем ничего.

Никаких голосов, никаких окликов «эй».

Никакого Вернона, возникающего в дверях, словно воплощение Немезиды <В греческой мифологии — богиня мщения>.

Я не мог заставить себя поверить, что он сдался. Стоит только шагнуть в галерею, и он на меня набросится. Наверняка подкарауливает где-то за углом. И я, словно в детской игре, еще плотнее вжался спиной в стенку, с замиранием сердца весь съежился от страха… но только на сей раз то была вовсе не игра. И о том, что произойдет, если меня обнаружат, было даже страшно помыслить…

Ну не гожусь я, не гожусь для подобных игр, с горечью подумал я. Ведь меня так и мутит от страха. Почему я не унаследовал от отца его храбрость?

Я продолжал торчать в углу, а время тянулось томительно медленно… И я уже начал подумывать о том, что опасность миновала и пора выходить, как вдруг увидел его. Он находился внизу, у первого ряда трибун, возле асфальтированной площадки, где в дни скачек обычно толкались и обделывали свои делишки букмекеры. Стоял спиной к беговым дорожкам и обозревал трибуны в надежде уловить хотя бы какое-то движение, заметить меня.

А рядом, тоже задрав голову к трибунам, стоял Пол Янг.

Если я их вижу, то и они тоже могут меня увидеть. Хотя… я ведь в темноте. И вижу их через стекло, через стеклянные двери, ведущие из ложи на балкон.

Я так и застыл на месте, боясь даже моргнуть. Нет, двигаться нельзя. Они заметят любое движение. А вот неподвижную тень в углу, между стенами, — вряд ли…

О Господи, в отчаянии подумал я, ну почему я забежал именно в эту ложу, так близко к лифтам, где меня так быстро и легко можно найти? Почему не добежал до лестницы, по которой можно было бы спуститься вниз? И вообще, на черта мне понадобилось забираться так высоко? Наблюдая за погонями в фильмах, я всегда считал глупым, когда преследуемый начинал карабкаться куда-нибудь наверх. И вот теперь сам поступил в точности так же. Нет, путь к бегству всегда лежит внизу. Я понимал, знал это, и все равно не мог заставить себя двинуться с места. Хотя если бежать очень быстро, и найти выход на лестницу, и сбежать вниз, выскочить из какой-нибудь двери, вполне можно успеть…

Медленно-медленно повернул я голову — посмотреть, где именно у входа припаркована моя машина. И увидел ее там, старенькую, но надежную, готовую немедленно тронуться с места. И еще увидел, что рядом запаркована другая машина, которой не было, когда я приехал.

У меня даже глаза заболели — так пристально я всматривался в эти узнаваемые плавные благородные линии, и затемненные стекла, и борта, отливающие траурным цветом…

Черный «Роллс-Ройс»… «Черный „ролли“ с такими затемненными стеклами»… Он стоял там, отрезая мне путь к спасению.

Разум подсказывал, что Пол Янг не знает, что машина, стоящая рядом с его «Роллсом», принадлежит мне. Разум подсказывал, что он никак не может знать, что человек, которого он преследует, тот самый зловредный виноторговец, а стало быть, не слишком настроен схватить меня. Но все эти доводы разума не имели ничего общего со страхом, овладевшим всем моим существом.

Двое мужчин перестали оглядывать трибуны и отошли куда-то в сторону. Куда — я не видел, мешала внешняя часть балкона. Стоит мне начать спускаться по лестнице, и я могу нарваться на них… Но и торчать здесь, на месте, до бесконечности тоже нельзя. Что, если вдруг они начнут методично обыскивать помещение за помещением?.. И я продолжал стоять в ложе. Просто не мог сдвинуться с места, и все тут.

И в течение целого часа ничего не видел и не слышал.

Наверняка подкарауливают меня где-нибудь. Прислушиваются, не идет ли кто по лестнице, не включился ли лифт, не скрипнула ли отворяемая дверь. Напряжение в теле нарастало, словно вал, надвигающийся на берег, на гребне которого зловеще вскипают бурунчики. И двигали этим валом лишь мои опасения.

Игра в кошки-мышки…

Только, видно, мышке придется еще долго прятаться в своей норке.

Ложа Окни, думал я. Где тарталетки так долго ждали в упаковке и Флора то и дело краснела, безропотно снося все унижения ради Джека. На буфете было совсем пусто. Дурные манеры Окни… Бризи Палм, мчавшийся, точно безумный, и все равно проигравший… — как все это живо в памяти! О Господи, Боже ты мой…

Я проторчал в ложе Окни добрых часа два и наконец дождался — Пол Янг уселся в свой «Ролле» и выехал со стоянки.

Казалось бы, все утряслось. Его машины рядом с моим «Ровером» больше не было, но я по-прежнему терзался сомнениями. А что, если он просто выехал через служебные ворота на главную дорогу, по которой подъезжают грузовики, стоит и ждет там?.. Приготовился, выпустил когти и поджидает добычу?

В конце концов я устыдился своего поведения. Нельзя же до бесконечности сидеть здесь и дрожать от страха. Пусть даже кошка поджидает за дверью в ложу Окни… все равно надо рискнуть.

Я осторожно выглянул в коридор — никого. Судорожно хватая ртом воздух и чувствуя, как бешено колотится сердце, медленно вышел в галерею и выглянул из окна вниз, туда, где широкая асфальтовая Дорожка вела вдоль трибун к знакомой зеленой двери.

Сама зеленая дверь находилась за поворотом, и видно ее не было, и оттуда, где я стоял, не было видно ни фургонов, ни грузовиков, ни «Роллс-Ройса»…