Читать книгу "Убийство по-китайски: Лабиринт - Роберт ван Гулик"

Кабинет уездного начальника был обычно расположен в дальнем конце зала, где проводились заседания суда, и отделен от него ширмой.

В основу китайского уголовно-процессуального права был положен принцип, согласно которому никто не мог быть признан виновным, если не признавался в совершенном преступлении. Для того чтобы закоренелый преступник не ушел от наказания, отказавшись от признания даже при наличии неопровержимых улик, закон разрешал применение пыток: подсудимого бичевали, били по пяткам бамбуковыми палками, а также зажимали в тиски руки или ноги. В дополнение к этим предписанным законом пыткам инициативные уездные начальники часто изобретали свои, еще более жестокие. При этом, правда, если подсудимый умирал под пытками или же получал тяжкие телесные повреждения, то весь персонал суда и сам магистрат несли жестокое — вплоть до смертной казни — наказание от вышестоящих властей. Поэтому подавляющее большинство судей предпочитало полагаться на свою интуицию и знание человеческой психологии и не злоупотреблять пытками.

В целом древнекитайская бюрократическая система с возложенными на нее обязанностями неплохо справлялась. Строгий контроль со стороны высших инстанций предотвращал злоупотребления, а с другой стороны, общественное мнение служило ограничителем для корыстных или безответственных чиновников. Смертные приговоры утверждались непосредственно троном, и каждый осужденный имел право подать апелляцию в вышестоящую судебную инстанцию, вплоть до самого императора. Более того, судья не имел права допрашивать подозреваемого в частном порядке: все предварительное следствие обязано было проводиться публично во время судебных заседаний. Все заседания тщательно протоколировались, и копии протоколов направлялись начальству области для ознакомления.

В большинстве китайских детективных историй уездный начальник занимается расследованием нескольких не связанных между собой случаев одновременно. Эту их интересную особенность я сохранил в своем романе, поскольку, как мне кажется, в этом отношении китайские детективы намного ближе к реальности, чем наши. Население уезда было довольно многочисленным, поэтому нет ничего удивительного в том, что судье приходилось расследовать одновременно несколько дел.

В этом романе я также последовал освященной временем китайской традиции описывать в конце казнь преступников. Китайское понимание справедливости требовало, чтобы казнь преступника была описана так же тщательно, как и совершенное им преступление. Я описал в этом романе людей и обычаи так, как будто действие происходит в эпоху Мин (1368-1644 гг. н. э.), хотя сюжет намного древнее — впрочем, у минских писателей было принято поступать точно так же. То же самое касается иллюстраций к роману, которые изображают костюмы и обычаи минских времен, а не танских, в которые разворачиваются описываемые события. Обратите внимание на то, что в эпоху династии Ли китайцы еще не курили ни опиума, ни табака, и мужчины не заплетали волосы в косички (последний обычай был введен маньчжурскими завоевателями в конце XVII в.). Мужчины носили длинные волосы и связывали их в «конский хвост», а головы покрывали шапками, которые не снимали даже в помещении.

Нужно сказать, что судья Ди — это исторический персонаж и, несомненно, один из величайших китайских детективов. Он жил при династии Тан примерно с 630 по 700 г. н. э. и пользовался широкой известностью. Его полное имя — Ди Жень-чжи. В старости он стал министром императорского двора и своими мудрыми советами оказывал благотворное воздействие на дела государства. Но прославился он все же в большей степени как человек, раскрывший многочисленные преступления, благодаря чему стал главным героем множества литературных произведений; большинство из сюжетов являются чистой воды вымыслом, не опирающимся на исторические факты.

Китайские источники

Идея «Дела об убийстве в запертой комнате» была подсказана историческим анекдотом, касающимся Ень Ши-фаня, печально знаменитого государственного деятеля династии Мин, который умер в 1565 г. н. э. Про него рассказывают, что он изобрел кисточку для письма, из ручки которой, если подержать ее над огнем свечи (см. предисловие А. Уэйли к английскому переводу «Цзин, Пин, Мэй», стр. VIII), выстреливала пулька. В оригинале поясняется, что Ень Ши-фань изобрел это устройство на случай, если враги внезапно застигнут его в библиотеке, когда у него под рукой не будет никакого другого оружия. Я превратил «стреляющую кисточку» в оружие нападения и придумал новый сюжет на популярную в китайской литературе тему «отсроченного возмездия». Необходимо пояснить, что перед тем, как начать писать новой кистью, необходимо подержать ее над свечой, чтобы опалить лишние волоски на кончике. Для этого ее держат над пламенем горизонтально, повернув ручку в сторону лица. Поэтому преступник мог быть вполне уверен, что смертельный снаряд поразит цель. Но даже если воск, удерживающий в сжатом положении пружину внутри ручки кисточки, и не расплавится непосредственно при опаливании волосков, это случится позже, при письме, когда пишущий все равно держит ее в руке так, что конец ручки смотрит на него. Именно так и произошло в случае с генералом Дином, описанном в моем романе.

* * *

Другой сюжет позаимствован для «Дела о спрятанном завещании». Это популярная в китайской литературе история, краткий вариант которой, в частности, можно найти в «Тан-инь-би-ши», собрании прецедентов, составленном в 1211г.н.э. Они вышли в моем переводе под названием «Тан-инь-би-ши, аналогичные происшествия под сенью грушевого дерева. Учебник криминалистики и юриспруденции» (Sinica Leidensia, Vol. X, Leiden, 1956, стр. 177, случай 66-В). Другой вариант этой истории встречается в знаменитом собрании новелл о преступлениях «Лун-ту-кун-ань», составленном в XVI веке. В собрании повествуется о деяниях знаменитого сыщика Бао-куна. который жил во времена династии Сун. В этом варианте новелла называется «Цзе-хуа-чоу» — «Похищение драгоценного свитка». Более подробная версия содержится в популярном сборнике XVII века «Цзинь-гу-цзи-гуань»; там она — третья по счету, под заглавием «Тэн-да-инь-гуэй-ду-ань-цзя-сы»— «Великолепное решение дела о наследстве уездным начальником Тэном». В оригинале завещание спрятано в рамке свитка, подсказка же, содержащаяся в самом сюжете картины на свитке, целиком мое собственное изобретение. Так же как и сюжет, связанный с лабиринтом, который, насколько мне известно, не встречается в китайских детективных новеллах, хотя лабиринты неизменно упоминаются в описаниях средневековых китайских дворцов. Чертеж лабиринта, приложенный к роману, на самом деле скопирован с орнамента на курительнице для благовоний. В Китае с незапамятных времен существует обычай: благовонный порошок насыпают на тонкую медную пластину с вычеканенной на ней фигурной канавкой, затем сметают излишки, помещают пластинку сверху на открытый сосуд и поджигают порошок с одного конца. Порошок горит, словно фитиль, повторяя очертания канавки. За несколько последних столетий в Китае был опубликован ряд книг с репродукциями разнообразных орнаментов на таких курительницах. Такой орнамент часто основывается на иероглифе с благожелательным значением и отличается большой изобретательностью. Рисунок, использованный в моем романе, позаимствован из «Сян-инь-ту-као», монографии на эту тему, опубликованной в 1878 г.