Читать книгу "Число Приапа - Дарья Плещеева"

Полищук встал, взялся за лопату и расширил яму рядом с цилиндром. Тадек хотел спрыгнуть туда, но следователь отодвинул поляка и сам полез извлекать добычу.

Он осторожно подкопал руками и вытащил два тускло-черных цилиндра, оба – сантиметров восемьдесят в длину, а толщиной – сантиметров пятнадцать.

– Что с этим надо делать? – спросил он Хинценберга.

– Не знаю, я впервые в жизни откопал клад… Стойте! Не вздумайте открывать! – воскликнул антиквар. – Это должны сделать специалисты!

– Где у нас специалисты?

– Где? В Художественном музее! У них есть реставраторы…

– Так что, везем в Художественный музей? – Полищук был удивительно спокоен. – Очень хорошо. Но сперва – в кулдигское полицейское управления, составим акт изъятия по всем правилам, подпишемся…

– Какого изъятия, откуда изъятия? – удивился антиквар.

– Из земли изъятия. Звоните в свой музей…

– Ах, Боженька, телефон в мобильнике… я забыл, как его искать… Тонечка, деточка, позвони им и дай мне трубку!

– Больше там ничего нет? – спросил по-английски Тадек. – Или еще поискать?

– Попробуйте, – лаконично ответил по-английски Полищук.

Тадек углубил яму еще на полметра, но ничего не нашел.

– Идем к машине! – требовал антиквар. – Сергей, берите футляр, осторожно, осторожно… Тадеуш, берите второй футляр… Только, ради бога, не споткнитесь… Их надо во что-то завернуть! Ах, Боженька. Во что?

– У меня в багажнике есть полиэтилен, – сказал, услышав от Тони перевод этих причитаний, Тадек.

– Деточка, беги, вытащи этот полиэтилен!

Тоня побежала.

Пепельно-серый джип, сверкающий на солнце миллионами искр, как положено при цвете «металлик», стоял багажником к лесу. Тоня стала поднимать дверцу багажника – и вдруг у нее перехватило дыхание. Она не сразу поняла, что ее схватил сзади, немного пережав горло, крупный и сильный мужчина.

Затем он потащил Тоню вперед, чуть ли не по воздуху пронес шага три и заговорил.

– Стоять, не двигаться! Если кто-то шевельнется – стреляю! В девчонку! Пусть старик возьмет эти коробки и положит в машину. Остальным – не двигаться!

Тоня не то чтобы не испугалась – она скорее удивилась: как, и это – все, и жизни больше не будет?

– Эйнар, ты делаешь большую глупость, – заговорил Полищук. – Ты думаешь, что увезешь клад – и окажешься с ним на другой планете?

– Заткни рот, – приказал Сиполиньш. – И ни шагу! А ты, старый черт, заноси в машину эти коробки.

– Эйнар, не дури. Брось пистолет. За тобой и так много чего числится, а ты еще додумался захватить заложницу, – голос Полищука был спокоен, как будто он, взрослый человек, беседовал с буйным и надоедливым ребенком.

– Будешь много говорить – выстрелю. Ну?!

– Ах, Боженька… – забормотал Хинценберг, – сейчас, сейчас, только пусть он ее отпустит… Сейчас, сейчас я их возьму…

Он сгреб в охапку оба грязных черных цилиндра и, спотыкаясь, потащил их к джипу.

– Эйнар, ты делаешь глупость.

– Заткни рот. А ты – нажми на брелок, чтобы двери открылсь.

Полищук кое-как перевел на английский это распоряжение.

Тадек достал брелок – машина поздоровалась с хозяином двойным писком.

– Эйнар, отпусти девушку, они тебе ничего плохого не сделала, – уговаривал Полищук. – Что ты ее в мужские разборки впутываешь?

– Стоять, говорю! Стоять!

Здоровенный мускулистый дядька был неуправляем. Близость богатства совсем помутила ему мозги.

Тоня чуть шевельнулась, Эйнар встряхнул ее.

И тут джип громко загудел.

Не ожидавший резкого пронзительного звука, Эйнар повернулся и увидел, что антиквар жмет на кнопку посреди руля.

– Идиот! – крикнул ему Эйнар и, возможно, даже хотел пристрелить Хинценберга, но тут Полищук, внезапно оказавшийся рядом, с такой силой вывернул ему руку, что Эйнар взревел.

Выстрел все же был – пуля ушла в небеса.

– Сука, – сказал Полищук, дернул за руку, и Эйнар рухнул на колени. – Ишь, и ствол раздобыл! И с утра тут околачивался! Тоня, не бойся! Скажи Тадеушу – пусть поищет, чем этого бандюгана-самоучку связать.

– Ох, – пробормотала Тоня, держась за горло. – Ох…

Хинценберг, оставив руль в покое, поспешил к ней.

– Деточка, деточка… Идем, садись… все кончилось… не бойся…

– Я… не… боюсь…

Тоня смотрела на Полищука, но он не замечал этого взгляда – он был занят Эйнаром. Уложив его на землю, следователь для надежности уперся коленом ему в спину и не обращал внимания на ругань с угрозами.

Тадек от растерянности не мог найти ничего подходящего, и тогда Полищук велел ему откопать в дорожной сумке хотя бы грязную футболку. Тадек, очень смущаясь, вытащил футболку, под руководством Полищука разорвал ее, а потом помог связать Эйнару за спиной руки.

– Господин Хинценберг! – позвал следователь. – Возьмите у меня на поясе мобильник, найдите там телефоны Думписа и Айвара, позвоните обоим. Пусть там договорятся, чтобы хоть кто-то приехал и забрал этого сукина сына. То-то Гунча обрадуется!

– Сейчас, Сергей, сейчас позвоню.

Ждать пришлось минут двадцать, и все это время Полищук сидел на своей добыче, время от времени читая нравоучения:

– … а вот нечего было за чужим добром гоняться! А вот нечего было всяких мелких жуликов слушаться!..

Полицейская машина пришла из Кулдиги. На Эйнара надели наручники и, невзирая на легкое сопротивление, погрузили в нее.

– Скажите Айвару – я сейчас приеду, а потом – в Ригу, – попросил Полищук. – Нужно одно дело довести до конца.

– Будет сделано, – отрапортовал молодой полицейский.

Эйнара увезли, и можно было заняться сокровищами фон Нейланда, которые лежали у переднего левого колеса джипа. Тут на антиквара опять напал страх.

– Осторожно, ради бога, осторожно, – причитал Хинценберг, когда черные цилиндры, замотанные в полиэтилен, грузили в польский джип. – Я вас умоляю! Деточка, сядь рядом с ними и придерживай их! Там может быть что угодно! Ну, едем! Куда вы так гоните? На собственные похороны? Едем по тукумской дороге! Она безопасная! Если ехать через Салдус – дорога идет мимо карстового провала, мы обязательно свалимся в озеро!

Составив в Кулдиге «акт изъятия», цилиндры повезли в Ригу со скоростью не более шестидесяти километров – стоило прибавить газу, как Хинценберг хватался за сердце.

У служебного входа Художественного музея, со стороны парка, ценный груз уже ждали и внесли в служебные помещения так, как впервые в жизни носят своего новорожденного младенца, с волнением и трепетом.