Читать книгу "Смертник - Владимир Махов"

На кого? Ника крутанула головой и не увидела ничего, кроме человеческой плоти, пронзенной костями.

– Что ты, собака, успокойся, все в порядке… – начала она и не договорила.

Боковым зрением Ника заметила нечто такое, от чего моментально покрылась холодным потом.

Куча мертвой плоти, истыканной костями, шевелилась. Белесые связки, нитями лежащие на земле, дрогнули и натянулись, сжимая куски мяса. Паучьими лапами заворочались ребра, завернулись, обрастая мышцами. Пузырилась кровь, стекая по многочисленным костям. Кровавые сгустки с резким чавкающим звуком втягивались внутрь, постепенно скрывались за нарастающим кожным покровом. Со скрежетом срослась черепная коробка. Некоторое время глазные яблоки висели на нитях отдельно от головы, потом дрогнули так, словно кто-то дернул их за нити, и втянулись точно на свои места.

Ника успела отступить на два шага, как щитом прикрываясь дулом автомата. Собака хрипела за ее спиной. Пятясь, девушка чуть не наступила ей на лапу.

На поляне, щурясь на свет, стоял сталкер – невысокий, коренастый, в защитном костюме, перетянутом на груди ремнем автомата. Болезненное худое лицо молодого человека портили волосы – седые, длинные, падавшие на плечи. Левая щека была перекрещена двойным шрамом – продольной и поперечной полосками, пересекавшимися на скуле.

Сталкер скользнул по Нике пустым, ничего не выражающим взглядом, задержал его на слепой собаке, скалящей зубы. С его лицом что-то произошло, по нему волной пробежала судорога. Он сделал шаг вперед и вдруг замер. Взор незнакомца стал осмысленным и снова вернулся к девушке.

– Какие люди! – Голос сталкера треснул и эхом рассыпался среди деревьев.

Собака взвыла, только забытая и вновь обретенная преданность к человеку остановила ее от поспешного бегства.

– Привет. – Сталкер опустился в траву так, словно силы разом оставили его. – Садись. Поговорим.

Ника, онемевшая от изумления, не сразу сообразила, чего хочет от нее этот воскресший тип. Она стояла, пытаясь разобраться, чего больше в чувствах, охвативших ее, – любопытства или страха, но так ничего и не поняла.

Сталкер сидел не шевелясь, глядя прямо перед собой. Длинные худые пальцы лежали на коленях. Сбитые каблуки грязных ботинок зарылись в землю.

– Привет. – Девушка решилась и подошла к сталкеру, но садиться, впрочем, не торопилась. – Ты кто?

– Человек. Сталкер. Я Берецкий.

– Как? – Ника села рядом. – Сам Берецкий? Вечный сталкер?

– Так получилось.

– Я все видел. – Ника говорила о себе в мужском роде. – Но как же такое возможно? Это же была аномалия, изнанка, а ты возник…

– Ладно. – Он хотел махнуть рукой, но она его не слушалась. – Изнанки, карусели, мельницы, всякие штучки, слепые пятна!.. Сколько их было!

– Берецкий, надо же… – Ника глупо улыбалась. – Я не знал, что ты есть на самом деле, думал, ты легенда что ли…

Берецкий молчал. Ника тоже. Она не знала, о чем с ним можно говорить.

– Ты даже не ври себе, что пришла сюда затем, чтобы приятеля выручить из беды, – едва слышно сказал он. – Не надо. Я брехни не люблю. Мне все врали. Всегда. Даже Зона обманула.

У Ники перехватило дыхание оттого, что легендарный сталкер так запросто ее раскусил.

– А зачем же я сюда пошла? – сдавленным голосом спросила она. – Ты знаешь?

– Я знаю. И ты не ври. Ненавижу брехню.

– Тогда зачем, скажи?

Сталкер повернулся, посмотрел на нее левым глазом, потом глянул куда-то в сторону. На его шее резко обозначилась жила.

– В Зону изгои ходят. Те, кто места в мире не нашел.

– И ты? – Ника почему-то обиделась. – Для тебя тоже места в мире не нашлось?

– Тоже. Я в Зону за чудом шел. Не хватало в нашем мире чего-то особенного. Мне, знаешь, лет десять было. Один мой друг похвастался, что полтергейст видел. В доме вещи перемещались, рубашка по комнате летала. Врал, наверное. Все брешут. А я поверил и в Зону пошел, думал, доберусь до шара желаний и такое загадаю!..

Он надолго замолчал и Ника не выдержала:

– Так что, загадал?

– Загадал.

– Исполнилось желание?

– Исполнилось.

– А что загадал, сказать можешь?

– Могу. Вечную жизнь себе загадал.

Ника неопределенно хмыкнула:

– Не знаю. Так что здесь плохого?

– Сама видишь. – Он посмотрел в сторону изнанки. – Я же не знал, что к вечной жизни еще и такая же смерть прилагается. Видишь – живу и умираю.

– Да уж. – Ее передернуло от воспоминаний. – Врагу не пожелаешь!

– Точно.

Они помолчали.

– Ты, наверное, Зону, как никто другой, знаешь, – негромко сказала она. – Что вообще о ней думаешь? Какова она, эта Зона?

Девушка не надеялась на ответ, но Берецкий сказал:

– Прививка.

– В каком смысле? – опешила она.

– В прямом. Тебе в детстве БЦЖ делали?

– Это от чего?

– От туберкулеза. Да делали, знаю. Рукав задери. На левом плече наверняка шрам остался. У меня, например, есть.

Вечный сталкер закатал рукав костюма. На его плече белела горошина шрама, стянутого узлом.

– Ну и что? – Она пожала плечами. – При чем здесь Зона?

– Это тоже прививка. От страшной и неизлечимой болезни. Для выработки иммунитета в дальнейшем. Как младенцу. А знаешь ли ты, что крайне редко, но такое бывает?.. Делают ребенку прививку, но у него никакой иммунитет не вырабатывается, а наоборот. Он заболевает. Туберкулезом.

– Что-то не верится.

– Бывает. Так и наша Земля. Еще неизвестно, как она себя поведет – иммунитет на Зону выработает или, наоборот, заболеет. Страшно и неизлечимо. Вот и я вижу, что Зона растет.

– Интересная теория. Так кто, по-твоему, сделал эту прививку? Инопланетяне?

Берецкий опять повернулся и долго смотрел ей в глаза.

– В нашем полку прибыло, – невпопад сказал он и тяжело поднялся. – Пора мне.

– Подожди. – Она попыталась задержать его, перегородив путь. – Что ты сказал? Я не поняла!..

Берецкий обошел ее и направился вверх по тропе.

Ника долго смотрела ему вслед. Вечный сталкер шел прямо к комариной плеши, и девушка до последнего думала, что он свернет.

– Берецкий! Осторожно! – крикнула она за секунду до того, как он ступил в аномалию.

Но тот не обратил внимания на ее крик. Раздался хлопок, и его не стало.

Ника отвернулась, поправила мешок и пошла дальше. У нее не было желания наблюдать за грядущим возрождением сталкера, как и за его смертью.