Читать книгу "Последний вираж штрафбата - Антон Кротков"

Нефедов въехал на «трофейном» «Москвиче» во двор дома, в котором жила пожилая чета, взявшая к себе Игорька. Борису повезло: старомодно одетая, чопорного вида пожилая дама вслух читала книгу сидевшему рядом на скамейке с понурым видом мальчугану.

Левая рука мальчика была загипсована от кисти до локтя и висела поперек груди на перевязи. Несчастный сиделец тоскливо наблюдал за гоняющими мяч пацанами. Разгоряченные юные футболисты уже поскидывали с себя верхнюю одежду, оставшись в одних футболках и майках.

Всей своей позой паренек на скамейке выражал охватившее его стремление присоединиться к общей игре. А вместо этого ему приходилось слушать занудное бормотание «бабули».

Пацаненок явно тяготился своей пижонской клетчатой кепкой, которую на него нахлобучили против его воли, и галстука, выглядывающего из-под воротника слишком теплого для такой погоды шерстяного пальтишка. К тому же пальто было светло-синего цвета с большими перламутровыми пуговицами. Мальчишке было стыдно выглядеть перед местными ребятами пугалом огородным. Опекунша одевала порученного ее заботам мальчика в соответствии с собственными своеобразными представлениями о моде времен своей молодости.

«Смотрите все! Эта плакса носит девчоночье!» — ткнул в Игоря пальцем при первом его выходе во двор в новой одежде самый мелкий член дворовой компании. Его презрительный восторг тут же поддержала вся остальная ребячья ватага. Дети — жестокий народец. Часто они более безжалостны, чем взрослые…

Убедившись, что вокруг нет ничего подозрительного, мужчина вышел из машины и направился к сыну. Стоило Игорьку заметить знакомую фигуру, и кислое выражение мгновенно сдуло с детского личика.

— Папка! — пронзительно закричал он на весь двор, срываясь с ненавистной скамейки. — Наконец-то я тебя дождался!!!

Пожилая дама возмущенно ахнула и строго закричала вслед:

— Немедленно вернитесь, Игорь!

Но мальчонка даже не оглянулся на опекуншу. Душа сурового ветерана возликовала. Он осторожно подхватил на руки подлетевшего к нему сына, стал жадно целовать его нежное личико.

— Ну, здравствуй, как же я по тебе соскучился!

Игорек обхватил отца за шею, словно боясь, что его вновь разлучат с дорогим человеком и вернут чужой нелепой тетке.

Естественно, первый вопрос встревоженного родителя был о руке сына.

— Да пустяки, — наморщив лоб, как-то очень по-взрослому ответил мальчишка.

Он стал рассказывать, что ребята во дворе прозвали его детдомовцем. Говорили, что раз он живет у чужих стариков, значит, собственные родители от него отказались, и он, наверное, дефективный. Забавы над робким новичком с обстрелами из рогаток и выкрикиваниями вслед оскорбительных слов «подкидыш» и «бракованный» продолжались несколько недель.

В здешних домах преимущественно жили семьи инженеров и рабочих с близлежащего крупного машиностроительного предприятия. Главным развлечением местной ребятни была непрекращающаяся игра с единственной целью: доказать дружкам и подружкам, что твой отец лучше их. Поэтому дети вели строгий контроль родительским заслугам. Известие о том, что портрет бати со вчерашнего дня красуется на заводской доске почета или что главу семьи из рядовых слесарей перевели в мастера, немедленно становилось поводом для законного превосходства над остальными и всеобщей зависти. Естественно, что оторванному от семьи и заброшенному в их двор на правах приемыша чужаку отводилась в этой игре роль изгоя, объекта для злых шуток. Никто не хотел слушать рассказы Игорька о военных заслугах его отца-героя.

— Фи, да ты еще и враль! — подражая своим интеллигентным родителям, морщились девчонки в нарядных платьицах, с огромными бантами в красиво зачесанных волосах. А сынки пьющих папаш с удовольствием швыряли в обряженного в глупый костюм мальчугана комья грязи. Игорь стал бояться один выходить во двор, где его ожидали оскорбления и затрещины. Когда опекунша просила его сходить за хлебом, мальчика начинало трясти от одной мысли, что ему предстоит преодолеть двести метров по «вражеской территории» до булочной. У него было ощущение, что его ведут голого на глазах всего двора, и все плюют в него, хохочут, тычут пальцами.

Несколько дней назад Агнесса Павловна велела мальчику погулять во дворе, а сама зашла к своей модистке в соседний подъезд. Родная мать бы его так не оставила! Игорек чувствовал себя одиноким и брошенным. Вышедшего на двор гадкого утенка сразу взяли в кольцо его мучители. На Игорька посыпались привычные оскорбления, подзатыльники, пинки. Кто-то из детей бросил подкидышу:

— Ха! Смотрите, сейчас у него штаны станут мокрыми от страха!

— Я не трус! — неожиданно для себя и своих недругов громко и с вызовом выкрикнул Игорек.

Тогда самый взрослый из окружившей его компании Алик предложил:

— Тогда прыгни с «тарзанки». Или слабо?

Этот опасный аттракцион придумал Алик. Его авторитет во дворе был непререкаемым. Правда, своим отцом Алик похвастаться не мог, ибо тот был пьянчугой и его гнали с любой работы. Да и сам Алик в свои юные годы уже успел попробовать алкоголь. Этого оболтуса за прогулы и разные хулиганские выходки уже два раза оставляли на второй год в четвертом классе, в перспективе же его, несомненно, ожидала тюрьма. Но зато этот крупный паренек был самым сильным в своей возрастной категории и имел репутацию редкого смельчака. Алик часто подбивал на разные опасные и криминальные подвиги мальчиков и девочек из хороших семей.

Недавно заскучавшему хулигану пришла в голову идея привязать крепкий канат к толстой ветке одиноко стоящего над обрывом Яузы старого дуба и, раскачавшись на импровизированных качелях, сигать с высоты в ледяную мартовскую воду. Свое изобретение Алик объявил испытанием на проверку характера. Но пока никто из дворовой компании не рискнул испытать себя на прочность.

Все ждали, что и хлюпик сейчас тоже начнет вилять. Но у Игоря просто не было другого выхода, кроме как согласиться на опасное испытание. Если бы он отказался, его окончательно свели бы со свету. Толстое лицо переростка Алика было оживлено веселым напряжением, когда он ждал ответа чужака. И он очень удивился, когда тот вдруг согласился.

— Папа, я прыгнул за тебя, — на ухо признался отцу Игорь. — Они говорили, что у героя-отца сын не может быть трусом.

Однако в воде возле берега оказалась коряга, так что испытание на характер закончилось для пересилившего свой страх мальчишки переломом руки.

«А ведь у парня характер!» — с гордостью отметил Нефедов. Сутками пропадая на аэродроме, профессиональный военный летчик и не заметил, как рано повзрослел его сын. Вызывало уважение, что после долгой разлуки с родителями Игорь не ревет, не требует немедленно отвести его к маме. Хотя легко представить себе, как он страдает без родителей. Тем не менее они говорили по-мужски на равных:

— Где мама? — спросил Игорь.

Борису не хотелось придумывать для сына какие-то отговорки, поэтому вместо прямого ответа он пообещал: