Читать книгу "Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон"

Натаниэль сказал просто и четко:

— Нет.

Он не кричал, но каким-то образом это единственное слово оказалось громче любого крика. Это твердое «Нет», казалось, грохотом раскатилось по комнате.

Ашер поднялся, гордо распрямившись, весь сияющий от силы и до ужаса прекрасный, и остановился, но не от применения насилия, а от иного вида силы. Той, что женщины понимали на протяжении веков, что даже самый сильный мужчина слаб пред тем, кого любит. Натаниэль стоял на коленях перед Ашером, но каким-то образом был сильнее этих двоих. Находясь между вампиром и его добычей, Натаниэль уже не был чьим-то котенком. Хоть он и был на полу, и пальцем не прикасался к Ашеру, но мы просто знали, что он не сдвинется с места. Натаниэль прочертил границу между ним и Ашером, и если бы вампир пересек ее, то потерял бы нечто такое, чего не восполнить простым связыванием. Не могу объяснить, как я все это поняла, но Ашер тоже это видел, потому просто стоял там, позволив Натаниэлю остановить себя.

Натаниэль снова повторил:

— Нет.

Звуки борьбы затихли. Я оглянулась, чтобы увидеть Никки на ногах, и осевшего на полу на груде разбитых вещей и выглядящего еще хуже Синрика, истекающего кровью Арэса.

Жан-Клод опустился на колени рядом со мной, коснулся моего лица и когда убрал руку, на кончиках его пальцев осталась кровь.

— Довольно!

Его голос эхом разнесся по комнате, отражаясь от камня и драпри так, что казалось, будто сами тени сзади и спереди поочередно повторяли, «Довольно, довольно, довольно!»

Ашер повернулся посмотреть на любовь всей его немертвой жизни:

— Мальчишка первым ударил меня.

Жан-Клод поднял мое лицо, чтобы взглянуть на меня. Неожиданно я оказалась смотрящей в эти полуночной синевы глаза, в обрамлении черного кружева ресниц на невероятно прекрасном лице, на которое почти больно было смотреть, в окружении черных локонов рассыпавшихся по его плечам и спине. Он не выказывал никакого беспокойства на своем лице, или может просто не хотел показывать мне, как он обо мне волнуется.

— Ты сильно пострадала, ma petite?

Я покачала головой. Потом стерла кровь с нижней губы и сказала:

— Я в порядке.

Он провел большим пальцем по моей губе, и когда отвел его, на белизне его кожи алело яркое пятно:

— Нет, ты не в порядке.

— Лучше, чем Син или Арес,— сказала я.

Он кивнул, а затем поцеловал меня в лоб:

— Прости меня, ma petite.

— За что? — спросила я, но он уже подозвал Клодию:

— Помоги ей сесть в кресло.

Клодия уже была около меня, помогая подняться мне на ноги, и оказалось, что помощь была не лишней. Может удар Сина в лицо Ашеру отразился на мне сильнее, чем мне казалось, или может укус Ашера сказался на мне сильнее, чем я думала.

Жан-Клод стоял, глядя на Ашера:

— Ты делаешь меня слабым, Ашер. Я не могу быть тем Мастером, который тебе нужен, потому что я слишком сильно тебя люблю, чтобы быть таким жестким, как ты в том нуждаешься. Анита ни от кого не терпит такого отношения, кроме тебя.

Клодия помогла мне сесть на одно из новых мягких кресел. Меня всю трясло, но я не была уверена, что это всего лишь из-за кровотечения.

— Она любит меня не больше, чем остальных, Жан-Клод, это я знаю точно. — Его голос был таким резким; что было противно слышать эти слова.

— Современный термин для этого — полиамурность, — сказал Жан-Клод. — Мы полиамурны. Это означает любить более, чем одну персону, Ашер.

— Анита была здесь до того, как я вернулся к тебе, но вертигра Энви, ее не было. Ты, и твой царь волков, Ричард, показали мне проблеск рая, а потом я узнаю, что вы оба трахали другую женщину. Меня было недостаточно в твоей постели, Аниты было не достаточно, никого из других мужчин не было достаточно, с тобой всегда должна быть женщина.

— Я люблю тебя, мы любовники, чего еще ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы у тебя были только Анита и я.

— Это ограниченная полигамность, — сказала я, — как объяснял мне Натаниэль. Это как моногамность, только втроем.

Мне пришлось прокашляться, чтобы прочистить горло, а вкус крови был свежим и сильным. Черт. Если бы я была простым человеком, мне наверно пришлось бы накладывать швы во рту.

— Жан-Клод и Ричард трахают Энви. Почему ты не бесишься из-за этого? — закричал он на меня.

Энви была одним из наших новых золотых тигров, которые переехали в подземелье. Она была кузиной Дева, и настолько же высокой, превосходно сложенной и шикарной, насколько был красив и он. Золотые тигры все были симпатяжками.

— А я трахаю еще где-то с пятнадцать парней. С моей стороны было бы несправедливо беситься по поводу того, что они взяли Энви к себе в постель, — сказала я. Мой голос прозвучал хрипло, так что я еще раз прокашлялась, пытаясь прочистить горло, и почувствовала свежую кровь. У меня был выбор проглотить ее, или найти место, куда бы сплюнуть. До этого я бы сплюнула на каменный пол, но сейчас вокруг меня сплошь лежали ковры. Я просто не могла себе этого позволить с новым ковром.

— Справедливость… любовь несправедлива, Анита. Любовь это одна из самых несправедливых вещей в мире. Ты никогда не задумывалась, может Энви лучше в постели, чем ты?

Я нахмурилась, глядя на него, и покачала головой:

— Нет.

— Знаешь, это довольно высокомерно даже не рассмотреть тот вариант, что она может оказаться в постели лучше тебя.

— Все и так постоянно вертится вокруг меня, Ашер. Ричард встречается с другими женщинами в своей обычной жизни. Было бы не честно заставлять Жан-Клода сидеть и маяться в ожидании меня, в то время, как я встречаюсь с другими мужчинами.

— Если по-настоящему любишь кого-то, ты будешь ждать.

— Кто придумал это правило?— спросила я.

— Дев хочет спать с другими женщинами, хотя у него есть ты; ты не переживаешь по этому поводу, совсем ни сколько не переживаешь?

Я обдумала это и покачала головой.

— Он говорил со мной насчет этого пару недель назад. У него было очень сильное сексуальное возбуждение, а я все свое внимание уделяла Жан-Клоду, Мике, Натаниэлю и тебе.

— А вот и нет, ты забыла упомянуть еще и мальчишке. Он отнимает у тебя все больше времени.

Я изучала это красивое, высокомерное лицо.

— Ты нарочно так сильно ударил его. Ты ревнуешь к Сину.

— Для меня было бы странным ревновать к мальчику.

— Само собой, — пробубнила я.

— Энви ревнует к тебе, — сказал он. — Она терпеть не может, что Жан-Клод бросает ее, как только ты появляешься.

— Если ей не нравятся условия отношений с Жан-Клодом, ей нужно поговорить об этом с ним.