Читать книгу "Русский йогурт - Сергей Зверев"

Тот шлепнулся туда, откуда только что поднялся.

Черноволосый двинул поверженного милиционера в солнечное сплетение. Ветров охнул, ловя ртом воздух, а наемный убийца просунул ему глушитель в рот.

— С тобой пытались договориться?! — бесстрастно произнес человек с орлиным профилем, плавно нажимая на курок.

* * *

Спиртовой завод нельзя назвать высшим достижением прогресса. По сути, он представляет собой набор соединенных герметических емкостей — ректификационных колонн.

Так уж сложилось, что большинство предприятий, выдающих «живую воду», сосредоточено в радиусе шестисот километров от Москвы.

Хрунцалов переоборудовал «коптилку», производившую в прошлом бетон и асфальт, сохранив в неприкосновенности ее неприглядный вид. Низкий бетонный куб с трубами, укрепленными тросами растяжек, походил на крематорий, пропустивший через свои печи не одну сотню людей.

Территория вокруг бывшего асфальтобетонного завода была захламлена искореженными транспортерами, ржавыми бочками и бог весть еще каким металлоломом. Свободной от мусора оставалась только подъездная дорога с будкой сторожа у ворот.

Редкий перелесок подковой огибал отвоеванную настырными людишками территорию, огороженную забором из бетонных плит и осыпающейся кирпичной кладки.

К проему в стене, куда мог въехать бульдозер, направлялись двое — высокий широкоплечий Рогожин и ссутулившийся Степаныч. Они подошли со стороны леса, оставив у обочины шоссе позаимствованный у Сапрыкина «Пежо».

— Степаныч, на кой ляд ты со мной потащился? — шепотом говорил Рогожин. — За инструмент — спасибо! Ювелирная отмычка, но работенка плевая. Изъять бухгалтерию из сейфа, и айда! Козыри у нас на руках!

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнул! — возразил старик. — А как собаки накинутся или сторож проснется? Я план у Кеши-Философа раздобыл?

— Ты! — подтвердил Дмитрий, переступая через обломок бетонного столба.

— Значит, имею право участвовать в операции, — Степаныч был серьезным, словно рейнджер, пробирающийся по неприятельским тылам.

Старик действительно постарался, опросив аборигенов городской свалки на предмет описания завода и кратчайшего пути к закутку директора.

Кеша-Философ, не гнушавшийся любым заработком, летом чистил выгребные ямы сортиров. Нормальных туалетов на заводе руководство не предусмотрело. За спиртягу бомж-интеллектуал ведрами выносил дерьмо в ближайший ручей. Он-то и начертил план подступов к кабинету, где в сейфе хранилась вся документация, предупредив, что дверь металлическая, а замок с секретом прикреплен заваренными сваркой болтами…

В будке сторожа света не было.

— Дрыхнет! — удовлетворенно констатировал Степаныч. — Фартит нам, Дмитрий. С машинами гладко вышло. Сейчас еще компрой разживемся!

Входные ворота в цех были приоткрыты ровно настолько, чтобы протиснуться боком в узкую щель.

Степаныч отстал. А нагнал Дмитрия, когда тот уже проник внутрь завода.

— Тачку отличную присмотрел! — объяснил он задержку. — На колесах, с рессорами. Стырю.

— Ворюга! — беззвучно рассмеялся Рогожин.

Петляя по лабиринту переходов между серебристыми колоннами, они пробрались к комнатушке у противоположной от ворот стены. В темноте — ночь выдалась безлунной — двое взломщиков то и дело натыкались на редуты бочек. Здание одновременно было и цехом, и складом.

— Кажись, она! — прошептал Степаныч, высвечивая фонариком окрашенную дверь.

Он подал напарнику отмычку из высокопрочной стали. На стержень отмычки была приварена гайка. Отмычку надлежало вставить в замочную скважину, наложить на гайку обыкновенный ключ на двенадцать и повернуть. Стержень скручивал замок в мгновение ока.

— Подкачала отмычка! — сквозь зубы выругался Рогожин. — Диаметр велик, не входит в замочную скважину.

Попытался исправить положение Степаныч, но и его постигла неудача.

— Ничего, Дима, найду что-нибудь поувесистее, вобьем, раскудрить его в качель, этот.., моржовый!

Дай мне фонарик! — Он выхватил из рук Рогожина тускло светящийся фонарь.

Фигура старика растворилась во тьме.

Дмитрий прислонился спиной к кирпичной кладке, рассматривая колонны. Они возвышались металлическими монументами, а их вершины упирались в потолок.

— Дверь на себя открывается! Чего скребешься, входи! — словно гром с неба прозвучал раскатистый баритон.

Рогожин остолбенел. Западня была полной неожиданностью для него. С машинами на трассе он сработал безупречно чисто, а тут…

В комнате зажегся свет. Рогожина держал на мушке незнакомый человек с колючими глазами. По его скулам ходили ходуном желваки размером с голубиное яйцо.

— Входи, или я стреляю! — рявкнул он.

Дмитрий подчинился.

— Пушку двумя пальчиками аккуратненько достаем и бросаем без резких движений, — хриплым от волнения голосом произнес незнакомец. — Так, хорошо. Ноги на ширину плеч, руки за голову, лицом к стене, — командовал он.

— Мы что, на уроке физкультуры? — Дмитрий не потерял способности шутить.

Человек у него за спиной прерывисто дышал.

— Рогожин, у нас будет возможность поупражняться в остроумии. И для начала расшифруй ребус… Не оборачиваться! — прикрикнул он, пресекая попытку Дмитрия рассмотреть его. — Ты профи, Рогожин, разведчик, что же ты так подставился? Они нас уделали, — сорвался незнакомец на пронзительный вопль.

— Позволь мне обернуться. Я сяду на корточки, а ты отойди в противоположный угол!

— Добро! — согласился тот. — Постарайся не бросаться на меня, когда услышишь мою фамилию. Я — старший следователь Баранов.

— Баранов?! — Дмитрий развернулся резче, чем следовало бы.

Мучитель его брата отпрянул в дальний угол:

— Ни шага вперед! Замри!

Два ствола, милицейский «Макаров» и «глок» Рогожина, были готовы немедленно изрыгнуть свинец.

— Замри и слушай! Мы — пешки, которых беспощадно сдают под бой! — Горькое удивление обманутого сквозило в словах Баранова. — Изложу кратко суть. Фирма, которая дорожит своей незапятнанной репутацией, желает заполучить заводики, связи, клиентов покойного борова Хрунцалова, которого ее же люди замочили. Но компания блюдет принцип: ни единого пятнышка на ее вывеске. Головастые дяди выбирают козлов отпущения — тебя и твоего брата.

Вся вина ложится на тебя, Рогожин! Они втягивают тебя в наши кровавые разборки! — Баранов будто погружался в пучину отчаяния. — Я вывернул руки Сапрыкину, этой мрази, работающей на компанию! Он полное дерьмо! Запел, как канарейка… Я следующий в списке, Рогожин, после Ветрова, тебя, твоего брата…