Читать книгу "Императорские изгнанники - Саймон Скэрроу"

поводья, чтобы избежать столкновения.

Кальгарнон проворно спрыгнул с кузова фургона, погонщик мула не заметил драмы, разворачивающейся за его спиной.

— Остановите его! — крикнул Катон. — Мальчик убегает!

Ближайший из ауксиллариев вырвал свой длинный меч из ножен и пришпорил лошадь вперед, а юноша побежал к деревьям. Кальгарнон пригнулся и перевернулся, когда всадник навис над ним, и лезвие яростно сверкнуло вниз. Острие попало ему в плечо, разорвав тунику и оставив неглубокий порез на плоти над лопаткой. Он издал резкий крик боли, продолжая на четвереньках пробираться в тень под самыми низкими сучьями молодого дуба. Всадник, ранивший его, разочарованно выругался, перекинул ногу через седло и соскочил на землю, чтобы закончить работу. Кальгарнон уже встал на ноги и бежал между деревьями, а спешенный всадник помчался за ним, уклоняясь и ныряя под ветки. Катон видел, что было уже слишком поздно. Мальчик знал местность лучше своего преследователя и вскоре безнадежно обогнал его. Все, что могло случиться, это то, что солдат беспомощно заплутал бы в чаще до тех пор, пока враг не нашел и не прикончил его.

— Оставь его! — крикнул Катон, возвращаясь к повозке. — Садись на свою лошадь!

Солдат остановился, резко наклонился, чтобы подобрать камень, и без толку швырнул его в удаляющуюся фигуру, а затем присоединился к своим товарищам. Заглянув в повозку, Катон заметил лезвие пилы, торчащее из лежавших там инструментов, и молча проклял Лупия за то, что тот не поместил мальчика в более безопасное положение. Он повернулся к человеку, лошадь которого была сбита киркой.

— Иди вперед и скажи Массимилиану, что мальчик сбежал, и мы можем ожидать, что враг придет за нами раньше, чем я надеялся. С этого момента мы не останавливаемся, не смотря ни на что.

Ауксилларий кивнул и прищелкнул пятками своего коня по дороге, свернув, чтобы обогнать повозки. Когда спешившийся всадник потянулся к лукам седла и сел верхом на своего коня, Катон в бешеном осознании случившегося обдумывал свой нехитрый выбор. Самый простой способ — выстроиться поперек дороги и удерживать врага как можно дольше. Но пешим разбойникам будет легко обойти их сквозь деревья, как только они заметят римских всадников, ожидающих их. Ему нужен был план. Что-то, что шокирует их и сломает их боевой дух на время, достаточное для того, чтобы выиграть еще несколько спасительных мгновений. Нынешняя позиция не подходила для того, что он задумал, поэтому он призвал людей строиться, и они двинулись за подводами.

К тому времени, как они достигли подножия пологого склона, ведущего к более открытой местности, которую Катон заметил ранее, стало ясно, что упряжки мулов устали и больше не могут поддерживать тот же темп. Их бока поднимались и опускались с каждым тяжёлым вдохом, и когда они начали тянуться к склону, они перешли к шагу. Катон заскрежетал зубами от разочарования от перспективы того, что враг неуклонно сближался с ними. Он огляделся из стороны в сторону — деревья стали редеть — на склоне замаячили обнаженные скалы. Приказав своим людям на время следовать за повозками, он свернул с дороги и пробежал немного вверх по склону, затем повернул параллельно дороге и пошел через кусты и камни. Пройдя сотню шагов, он нашел то, что искал. Рядом с дорогой лежала группа больших камней, земля между ними была относительно ровной и открытой. Он повернулся, чтобы посмотреть на дорогу, и не увидел никаких признаков врага.

— Ко мне! — крикнул он конному арьергарду. — Сюда, быстро!

Всадники натянули поводья и повернули к нему лошадей. Катон указал на камни и промежутки между ними. — Мы спешимся и спрячемся там, парни. У нас не будет много времени, поэтому, когда я отдам приказ атаковать, я хочу, чтобы каждый, сидя в седле, кричал всей своей гребаной глоткой, пока мы будем нестись вниз и обрушимся на врага с фланга. Их может быть больше, чем нас, но шок и скорость нашей атаки заставят их обосраться до того, как они это поймут. Когда мы их ударим, рубите направо и налево. Наезжайте на них, сражайте их, но оставайтесь начеку, чтобы немедленно остановится и перестроиться вокруг меня, как только я прикажу прекратить атаку. Любой человек, который не подчинится и погибнет, ответит за это сполна, когда я, в конце концов, присоединюсь к нему в загробной жизни. — А теперь идите туда, держитесь подальше от любопытных глаз и сохраняйте молчание.

Ауксилларии въехали на своих лошадях за склон среди камней и валунов и соскользнули на землю, стоя у голов своих скакунов с вожжами в одной руке, успокаивая животных другой. Катон взглянул на повозки, поднимающиеся по склону позади Массимилиана и его небольшой отряд всадников. Мулы продвигались медленным шагом, и никакие уговоры возниц не могли заставить их двигаться быстрее. Посмотрев в другую сторону, он увидел, что врага еще нет. Он занял свое место примерно в центре выстроившихся всадников арьергарда, ведя свою лошадь к краю скалы, где рос большой колючий куст, достаточно большой, чтобы скрыть его, но позволяя ему видеть сквозь него, чтобы разглядеть дорогу, которая лежала от него не более чем в тридцати шагах. Взгляд по сторонам показал, что его люди неплохо укрылись и замерли в готовности броситься в атаку.

Грохот колес фургонов, свист хлыстов, крики погонщиков мулов и периодический рев их команд начали уходить вдаль по мере того, как колонна поднималась к выступу холма. По мере того как шум стихал и кровь в ушах Катона запульсировала более спокойно, он начал слышал ровное гудение мух и жужжание пчел среди редких диких цветов, растущих на склоне. Солнце безжалостно палило, а воздух был горячим и неподвижным, если не считать мерцания земли вдалеке за дорогой на горизонте. Пот выступал у него на лбу и стекал вниз, а затем капал на щеку, щекоча кожу, так что он раздраженно гладил свое лицо. Его уши напряглись, чтобы уловить любой звук приближающегося врага, и он видел напряженные выражения лиц своих людей, когда они молча стояли, также отбиваясь от назойливых насекомых. Подводы тем временем достигли вершины холма и исчезли за гребнем одна за другой; все, что оставалось, чтобы указать на их недавний путь, было туманом пыли, медленно оседающей в воздухе.

Враг двигался тихо и почти наскочил на поджидавших римлян, прежде чем Катон заметил их присутствие. Две группы разбойников появились из-за деревьев по обе стороны дороги, где земля не была изрезана колеями и была более щадящей. Несмотря на жару, они были одеты в темные туники из шкуры животных, перевязанных поясами. У многих были