Читать книгу "Домой до темноты - Чарльз Маклин"

Джелли вспомнила Эда в метро: высокий, худой… потертые джинсы, черная тенниска и темные очки. Встреча ошеломила, все чувства и мысли перемешались, но возникло ощущение, что где-то она его уже видела.

Впервые закралось сомнение.

Гай надел пиджак, собираясь уйти.

— Откуда вы все это знаете? — спросила Джелли.

— Я подыскивал работу и на время устроился в Центр помощи жертвам преступлений. Вот там и навидался пострадавших от домогательств маньяков. — Гай посмотрел на часы. — Ну, все в порядке? К сожалению, мне пора. — Джелли протянула платок, но он отмахнулся — мол, оставьте себе. — Спасибо за кофе.

В тесной прихожей, служившей еще и кухней, Гай задержался, его мягкий взгляд светился беспокойством.

— Не хочу вас пугать, но теперь он разузнает, где вы живете. Мне знакомы подобные ситуации, когда дело пускают на самотек и спохватываются слишком поздно. Пожалуй, стоит обратиться в полицию.

Джелли помотала головой:

— Ни за что.

— Я лишь забочусь о вашей безопасности.

— Спасибо, я это ценю.

Еще секунду он смотрел на нее:

— Если что, вы знаете, как меня найти.

Джелли неловко чиркнула щекой о его щеку, потом отстранилась и выпустила его на лестницу. На середине пролета Гай притормозил, словно что-то забыл, и обернулся:

— Может, и завтра вместе проведем вечерок, если вы не особо заняты?

— Пожалуй, я ненадолго уеду из города.

— Разумный шаг. — Он вскинул руку. — Пока, Джелли.

55

— Нет, сволочь ты этакая! — заорал Кэмпбелл, безуспешно молотя по клавиатуре.

Связь оборвалась. Компьютер завис намертво. Нашел время!

Сыщик плюхнулся в кресло и задумался. Хозяин мог внезапно закрыть сайт, но это не повод системе заглохнуть. Наверное, так совпало, что в одночасье накрылся и сервер.

Зазвонил телефон, сыщик схватил трубку:

— Да?

— Привет, это я, — весело сказала Кира.

Кэмпбелл прикрыл глаза и глубоко вздохнул. За окном никого не было. Просто он слегка перенапрягся, вот и все.

— Душка, прости, милая… Не могу разговаривать. Я тут… кое-чем занят.

— Так поздно? — Голос Киры дрогнул от нескрываемого огорчения; она хотела помириться. — У тебя все хорошо? Ты какой-то расстроенный.

— Все нормально, только… — Нет, сейчас что ни скажи, все будет понято неверно.

— Ты так рявкнул… Эми не хочет укладываться, пока не услышит папу. Поговоришь с ней?

Зажав плечом мобильник, Кэмпбелл перезагрузил компьютер и вновь попытался выйти на злосчастный сайт. Потом еще и еще раз.

— Передай трубку маме, лапушка, — сказал он, пообещав дочке завтра быть дома и почитать ей перед сном.

Теперь понятно, зачем его пригласили на постановку. Страж хотел сказать: той ночью в доме был кто-то еще. Он отвечал на вопрос, который сыщик задал Грейс Уилкс; значит, после их беседы она связалась с Эрнестом Ситоном. Ага, подбираемся все ближе.

— Да, милый?

— Нет, ничего… Я соскучился.

Кира помолчала.

— Ты там осторожней.

— Отлучку возмещу, даю слово.

— Правда? И когда же?

— Скоро, — пробормотал Кэмпбелл — на экране замаячил силуэт «Небесного поместья». — Я тебя люблю… ну все, убегаю.

Он снова был в доме.

Кэмпбелл не сразу сообразил, куда он попал: вокруг темень и теснота, из маленького окошка виден волнистый узор ковра. Знакомая картинка виртуального дома исчезла, и прямо с крыльца сыщика перенесли в нечто показавшееся комнатой в комнате; Пошарив курсором, он вдруг понял, что все пространство от пола до стропил заполняет мальчик в пижаме, который скорчился в полутьме и локтем удерживает миниатюрную дверь. Кэмпбелл очутился внутри убежища Эрни.

В прошлый раз, войдя в гостиную, он заметил у стены кукольный домик — старый деревянный макет кейп-кодского коттеджа,[88]— но отмел его как возможный тайник, поскольку тот был слишком маленький и хрупкий. Видимо, Эрни забрался внутрь, сняв крытую дранкой крышу.

На фонограмме зазвучала чья-то тихая поступь. В домике потемнело — кто-то остановился рядом, застя обзор из окна. Вся сцена представала с точки зрения мальчика, который сквозь крохотное оконце видел лишь забрызганную кровью коричневатую штанину над окровавленной черно-белой кроссовкой.

Будто снаружи стоял исполин.

Мальчик замер и чуть дышал, прикрыв руками голову, спрятанную меж коленей. В путанице рук и ног блестел полный ужаса глаз, обладатель которого весь превратился в слух. Казалось, громкий стук сердца на фонограмме непременно выдаст беглеца.

Потом великан отступил, и обзор расширился: на ковровом море появились обе ноги человека, севшего в кресло перед телевизором.

Капали секунды, но ничего не происходило. Кэмпбелл ждал.

Он знал, что будет дальше, поскольку видел рисунки Софи (Эд прислал их файлом). Очевидно, некоторое различие в деталях объяснялось допустимой художественной вольностью, но абсолютно ясно, что вдохновило художницу: мальчик в кукольном домике, обманчиво гигантская кроссовка, ощущение ловушки и подкрадывающейся опасности.

Наверное, она видела эту постановку, потому что рисунки пропитывает страх. Знала ли она, что все это основано на реальных событиях, а не просто плод чьей-то мрачной фантазии? Заметила ли (невзирая на ограниченный обзор), что долговязая фигура в кресле, вселявшая ужас в мальчика, напоминает отца в молодости?

Кэмпбелл ощутил свинцовую тяжесть в животе.

С клиентом они не встречались, но сходство бесспорно. Когда Листера пригласили в гостиную и по телевизору показали ему мертвую Сам Меткаф на полу купе, он был потрясен тем, что сидевший в кресле человек со спины похож на него. Однако и нынешнее зрелище ошеломляло не меньше.

Опасно поддаться внушению, но одно несомненно, хоть выглядит бессмыслицей: Страж хочет сказать, что той ночью Эд Листер был в доме.

Фигура в кресле подняла с подлокотника руку с пультом и включила телевизор. Кэмпбелл ожидал появления любовной сцены из «Завтрака у Тиффани», но вместо нее возник безмятежный пейзаж с девушкой в летнем платье, которая раскинулась на лугу и задумчиво разглядывала дом на холме.

Слева от нее тянулось красное пятно.

Затем камера отъехала от знаменитой картины Уайета, косо висевшей над кроватью, и медленной панорамой показала алые брызги на стене и куски окровавленной плоти, в рапиде соскальзывающие на пол. Потом изображение застыло, будто Страж счел, что единственный зритель увидел достаточно.