Читать книгу "Наследница - Борис Седов"

— Ну, здравствуй, — совершенно безразлично отнеслась толстуха к появлению Тамары. — Я знала, что ты приедешь за мной. Не сегодня, так завтра. Ждала. Дождалась, — вздохнула она. — Пройдешь в дом?

— Некогда. Собирайтесь, Светлана Петровна.

— А я собрана. Вещи уложены…

«С чего ты взяла, что тебе понадобятся вещи?»

— …Сейчас, только попрощаюсь с родителями.

— Поживее.

Но толстуха не спешила.

— Ты правильно решила не заходить в дом, — вместо этого принялась распространяться она. — Пусть лучше они не видят тебя. Пусть не знают, что ты приезжала за мной. Они же думают, что ты мертва…

— Поживее, я сказала!

— Уже иду. Тамара, если тебе потом случайно доведется встретиться с ними…

— Не доведется!

— …ничего не рассказывай им про меня.

— Хорошо. У нас мало времени, Светлана Петровна. Я жду в машине.

Толстуха зашла в дом, а через полчаса появилась на крыльце, одетая уже в цивильную песцовую шубу. С чемоданом в руке.

— Какого черта ей угол? — прошептала Тамара.

Следом за Толстой Задницей из дома вышла высокая пожилая женщина. Она крепко расцеловала дочь, а когда та уже влезла в машину, помахала на прощанье рукой.

— Это мама, — сообщила Светлана Петровна.

— Я поняла.

— Отец болеет. Лежит в постели. Я сказала, что навещу их через месяц.

— Там будет видно, — смущенно пробормотала Тамара. Ей было совсем не жалко толстуху. Но она чувствовала себя виноватой перед ее родителями. — Поехали.

Пришлось, чтобы не мучаться, даже вызвать в памяти вчерашнюю сцену: две измученные женщины и семеро ребятишек, всеми брошенные, всеми забытые, ютятся в маленькой комнатке, а из еды у них только овсянка, сваренная на воде. И этим детишкам еще повезло, что они угодили в «Простоквашино» в тот момент, когда страшные операционная и анатомичка оказались на время закрытыми.

«Не такие, наверное, эти старики и замечательные, — Тамара отодвинулась подальше от не в меру надушенной Светланы Петровны, — если воспитали такую мерзкую дочь. Вика не права. Она на каждого смотрит сквозь розовые очки… Ну, не на каждого. — Она скосила глаза на толстуху, вспомнила Игната. — На большинство людей. В том числе и на негодяев. А может быть, я ошибаюсь. В последнее время Энглер здорово изменилась».

— Куда ты меня везешь? — подала голос Толстая Задница. «На тот свет!»

— В Питер.

— Я понимаю, что в Питер.

— А зачем тогда спрашиваете?

Толстуха заткнулась. А Тамара уставилась в окно, гадая, ездил ли сегодня Денис в заброшенное «Простоквашино». А если не ездил, то как там без него обошлись две несчастные женщины и семеро ребятишек. А вдруг, не дай Бог, кто заболеет? Ведь там даже нет телефона, чтобы вызвать врача.

«Завтра же отвезу туда сотовый, — решила она. — Хотя, нет, не получится. Завтра День Коронации Энглер. Пропускать нельзя. Опаздывать тоже. Что ж, тогда послезавтра.

Проклятье! И все-таки как же жалко эту старушку. Стоящую на крыльце, машущую рукой на прощанье и даже не предполагающую, что снова увидеть любимую дочку ей не суждено».

МОНУЧАР

Вот уже скоро три года, как на воровском сходняке было решено, что Монучар достаточно потрудился на блатной мир и заслужил себе пенсию. Может с легкой душой уходить на покой. Поправлять расшатанное несколькими ходками на кичу здоровье. И хотя бы на старости лет вкусить прелестей тихой, не испоганенной постоянными разборками и нервяками жизни. Грузин распродал все свое имущество в России, и вырученных за это денег, а также того, что накопил в одном из банков на Кипре, с избытком хватило на покупку крошечного островка в Эгейском море, с большим виноградником и богатой усадьбой. Там Монучар и решил доживать свои дни в обществе юной любовницы-турчанки, четверых курдов-охранников и троих человек прислуги. Он наконец пришел к тому, о чем мечтал с самого детства — к абсолютно беззаботному существованию, когда можно не думать ни о выстрелах киллеров, ни о ментовских наездах, ни о том, что в любой момент жизнь может повернуться к тебе задницей, ты в одночасье лишишься всего и окажешься нищим бомжом. Всё, что необходимо, было теперь под рукой. И это-то неожиданно и оказалось самым паршивым, потому что в качестве гарнира к спокойной и обеспеченной жизни была подана такая отрава, как скука — настоящий наркотик, который сразу же подчинил себе всё сознание, всю волю. Не прошло и полугода, как островок начал болезненно ассоциироваться с локалкой, двухэтажный особняк на берегу теплого моря — с бараком, а курды-охранники — с цириками.

— Я здесь свихнусь, — однажды признался Монучар своей турчанке. Она не поняла. Она знала по-русски только несколько фраз.

— Ны понымай, любимый.

— Конечно! Куда тебе, скважина…

Грузин попробовал путешествовать. Сначала съездил на две недели в Малайзию, потом слетал во Флориду. Никакого удовлетворения эти поездки не принесли. Тянуло обратно в Россию. Или в Аджарию. Но в эти края все пути были перекрыты. Оставалось закисать на ставшем ненавистным островке, играть с охранниками в шары и материть себя, идиота, добровольно избравшего заточение в монастыре. Казалось, так в этом монастыре, в одной постели со скукой, и суждено встретить свой смертный час.

Но однажды грузин совершенно случайно увидел по одному из российских телеканалов передачу…

Кажется, это были какие-то новости.

Репортаж о диверсиях, которые были совершены на нескольких предприятиях концерна «Богатырская Сила»; о детях, погибших в результате одной из этих диверсий.

Кадры, на которых внебрачная дочь основателя концерна Василия Богданова Виктория Энглер болталась по улочкам какого-то маленького российского городка, разговаривала с какими-то женщинами, театрально выдавливала из себя слезу.

Монучар даже приподнялся с дивана.

Слишком уж хорошо за несколько лет он изучил эту девицу!

Это была Тамара Астафьева!

«Да нет, не Тамара. Ведь они с Богдановской дочкой были как сестры-близняшки. Немудрено и перепутать. Тамары, скорее всего, уже давно нет в живых. Или, в лучшем для нее случае, она надежно упрятана на самый глухой, недоступный дальняк.

Нет, не Тамара!»

Убедить себя в этом не удалось. В течение трех недель Монучар безуспешно пытался выкинуть из головы мысль о том, что видел по телевизору свою бывшую наложницу. Но эти навязчивые думки всё больше перерастали в уверенность. Звериное чутье бывалого уголовника подсказывало, что в Питере уже во второй раз подряд произошла какая-то хитрая рокировка. Тамара и наследница Богдановских миллиардов опять поменялись местами. А если это, действительно, так, то вот вам, пожалуйста, отличная возможность развеять проклятую скуку, заняться прибыльным делом.