Читать книгу "Его дерзкий трофей - Мария Летова"

В салоне приглушенный свет и дружный храп.

Мой сосед поляк Адам рубится во что-то на телефоне. На его башке наушники, в зубах леденец на палочке. Упираюсь локтями в колени и тру лицо ладонями, бросив взгляд на свои часы.

Половина одиннадцатого вечера. Двадцать восьмое декабря.

Судя по всему, мы снижаемся, потому что в салоне загорается свет и мигает сигнал пристегнуть ремни. Мою догадку подтверждает голос стюардессы в динамиках.

Пристёгиваю ремень и откидываюсь на спинку кресла, прикрыв глаза.

Я вымотался.

Это прямой рейс из Берлина в Питер на частном клубном самолёте.

Мы отыграли матч в гостях у немецкой Альбы в рамках Евролиги и возвращаемся домой. Этот сезон мой последний, и я проведу его в питерском Зените в качестве разыгрывающего. Из капитана УНИКСа на разыгрывающего защитника в Зенит. Да, это смахивает на то, что кто-то поменял х*р на палец, но я согласился. Потому что от такого предложения отказался бы только дебил. Больше моего гонорара здесь только гонорар НБАшного тяжелого форварда Томаса. Они искали опытного разыгрывающего, чтобы сбалансировать команду, а два сезона в УНИКСе были лучшими в моей карьере. Моя позиция там оказалась неожиданностью для многих, и поначалу они не одуплялись, как меня крыть и что со мной делать.

Это было лихое время.

Но, колено опять беспокоит. Летом я ложусь на вторую операцию, после этого я в спорт уже не вернусь. По крайней мере, в качестве игрока.

Я пока не решил, чем займусь после. Возможно, обращусь за советом к брату. Я же просто тупой спортсмен, а он долбанный топ-менеджер. Денег у меня жопой жуй, так что с голоду не помрём. Скорее всего, мы вернёмся в Москву. Ди присмотрела там магистратуру с перспективой остаться работать при универском НИИ. Я, конечно, понимаю, что это для неё самореализация, но это всё равно, что работать за корку хлеба.

Следующая игра домашняя. Это будет уже в январе. Я почти неделю проведу дома с семьёй и, предположительно, в своей жене. Под ней, на ней, в душе, на столе, в постели и везде, где получится. Меня три дня не было. Я успел соскучиться. Когда-то после игр я трах*лся напропалую в режиме «неделька», но теперь я просто хочу домой к своей любимой женщине и сыну. И это не старость. Я бы спешил к ним, даже если бы мне было двадцать пять. Просто тогда их у меня не было.

Глубоко вдыхаю, глядя в окошко иллюминатора на присыпанный снегом аэропорт.

Фига се намело. Через три дня Новый год. Нам ещё ёлку поставить нужно.

Диана-Цыплёнок, малышка, надо тебе было переться в такую погоду в Пулково? Я бы сам добрался, блин. Я теперь переживаю, она очень дерьмово водит. Я щас не шучу. Она водит, как курица-блондинка с гранатой, хорошо, что медленно. Я запретил ей разгоняться больше девяносто за городом и больше шестидесяти в городе. У неё своя машина, но, она всегда берет мою, когда может. Ага, и из тарелки моей она тоже любит что-нибудь хапнуть. И спать в моих футболках тоже никто не отменял. Не удивлюсь, если она спит на моей подушке, только я за дверь выйду.

Ну чё, любит меня моя девочка. Что поделать?

Как ни странно, она меня слушается. Она становилась всё покладистее и покладистее по мере того, как рос её живот. Помимо того, что она набирала вес и круглела во всех местах (я тащился от неё беременной), становилась более нежной, мягкой и взрослой. Менялась на глазах. Уходила в себя и материнство, меня это даже немного пугало. Я, блин, даже немного ревновал её к собственному ребёнку! Что с ним делать она поняла быстро, а когда он родился…чёрт…я был счастлив до усрачки. Даже на роды хотел сходить, но Диана на отрез отказалась. Я хотел этого ребёнка. Ну, может и не осознанно. Я хотел, чтобы она родила мне ребёнка, хотел, чтобы залетела от меня. А когда залетела, это была тупая гордость.

Сейчас всё немного иначе.

Сейчас моя семья — это моя ответственность. Они оба — мои. Принадлежащие только мне, и никому больше!

Мою жену зовут Диана. Моего сына зовут Тимур. Ему год и почти восемь месяцев. И они просто не разлей вода. На самом деле, я понятия не имею, как она будет учиться в магистратуре, если на пять минут от него отлепить не может? Когда меня нет, они даже спят вместе. Она получила диплом бакалавра, только потому, что её мать год прожила с нами в Казани. Пришлось переехать в двухэтажный таунхаус, я всё-таки предпочитаю иметь личное пространство. Жесть конечно, но даже моя мать жила у нас целую неделю. Она и у Паши жила неделю. Я слышал, над Землёй пролетала комета, может, это как-то связано?

Это пи*ц, то, как Диана любит нашего сына. Я пи*ц как люблю их обоих. Их фотка на заставке моего телефона. Да, я прям такой отец семейства.

Мы заходим на посадку, а это всегда стрёмно, поэтому, как девка, хватаюсь за подлокотники. Адам ржёт надо мной. Показываю ему фак.

Зима в Питере — это жесть. Когда я уезжал, была грязная каша, а сейчас мне в рожу ударяет такой ледяной ветрища, что я аж поперхнулся, сходя по трапу. Паспортный контроль проходим быстро, пара человек по пути к выходу фоткается со мной и другими игроками, но я быстро сливаюсь, закинув на плечо сумку.

В аэропорту народу дофига. Новогодние праздники. Обгоняя толпу китайцев, шагаю к выходу, на ходу выводя телефон из режима перелёта. Когда поднимаю глаза, вижу их, окружённых другими встречающими.

Чёрт.

Меня бесит, что вокруг моей семьи столько посторонних людей.

Мммммм…

Ди, солнце моё, я дома.

Она тоже видит меня и вытягивает шею, улыбаясь от уха до уха.

Ускоряюсь.

Народ сам передо мной расступается, потому что я здоровый.

На Диане белый пуховик и красная шапка с помпоном, на ногах уги. На руках Тимур в белом комбезе и красной шапке с помпоном. У меня тоже такая есть, но я отказался вступать в их клуб. Она подбрасывает сына повыше и шепчет что-то на ухо, но ему пофигам, он разглядывает потолок.

Мой сын белый, как одуван. У него даже брови белые. Может, потемнеют, конечно. И он похож на Ди. Больше чем на меня. Но, у него мои глаза. Зато её нос, а это полдела. Он слишком характерный, поэтому все сразу понимают, кто его мамочка.

Блин.

Да свалите все на хрен…

Ди спешит мне на встречу, но я приближаюсь быстрее.

— Привет, малышня… — улыбаюсь, опуская сумку на пол и раскрывая для них руки.

Диана влетает в мои объятья и я смыкаю их, целуя её шапку и на секунду прикрывая глаза. Тимур протестует, Диана тянется носом к моей шее, бормоча:

— Привет…

Прижимаюсь губами к её щеке и шепчу:

— Давай, возьму его…

— Угу… — отзывается она, поворачивая голову и ища мои губы.

И так всегда.

Опускаю подбородок, давая ей то, что она хочет. Целую её, обхватив лицо ладонью. Язык. Её теплый гостеприимный ротик. Тихий вздох. Возня Тимура. Я люблю тебя, Цыплёнок. Отстраняюсь, потянув за собой её нижнюю губу, и заглядываю в зелёные глаза.