Читать книгу "Институт фавориток - Эль Бланк"

Кстати, а вот это даже более реальное объяснение предельной вежливости и отстраненности леянина. Он ведь полагает, что я на самом деле любовница принца, а в этом случае, пока мое страстное желание затаскивать любовника в кровать не угаснет, Атису вообще нет никакого смысла за мной ухаживать. Начни он это делать, и у меня, наоборот, к нему отторжение начнется. То есть началось бы.

Впрочем, возможно, я ошибаюсь. И причина совсем иная. Да, на корабле Атис путешествует один. Без спутницы. Но это вовсе не означает, что на Ле у него не осталась любимая девушка. Или жена. Потому он и держит дистанцию. А жаль.

В этот момент я с пугающей ясностью осознала, как сильно хочу от него знаков внимания. Восхищенных взглядов. Нежных прикосновений. Ласковых слов. Хочу, чтобы в основе проявляемой Атисом заботы лежало не мое бедственное положение, а его собственная потребность меня защищать и быть рядом.

Дихол! И что же мне с этим делать? Что, что… Побыстрее разобраться в том, чего же хочет Атис, пока я окончательно не влипла! Иначе мне же придется страдать, если окажется, что моя симпатия к леянину не имеет будущего.

— Вот мы и пришли, — неожиданно слышу его спокойный, ровный голос. — Присаживайся.

Осматриваюсь, сообразив, что мы находимся в уютном небольшом помещении, похожем и на комнату отдыха и на кабинет. Этакий гибрид, в котором прекрасно можно совмещать и желание поработать и потребность расслабиться. Приглушенный свет, серо-голубые тона стен и мебели, ворсистый белый ковер, ступать на который туфельками кажется кощунством. Покрытие дивана, на который я опускаюсь, тоже пушистое, мягкое настолько, что я невольно зарываюсь в ворс пальцами и даже жмурюсь от удовольствия, испытывая непередаваемо приятные ощущения.

— Ты спрашивала, не страшно ли мне, — напоминает о нашем разговоре Атис. — Смотри.

Сам он не садится, остается стоять, опираясь на край стола, но я об этом быстро забываю, поглощенная любопытным зрелищем, развернувшимся на экране, который занимает одну из стен комнаты.

На просторе бескрайней снежной равнины, над которой раскинулось темное звездное небо, озаряемое зеленоватыми световыми переливами, движется, протаптывая себе путь, небольшая группа леян. Направляются они к виднеющемуся вдали ледяному массиву. Огромному, сверкающему и притягивающему взор.

Смена картинки, и теперь ледяная гора совсем рядом. Кажется, протяни руку — и дотронешься до невероятных в своей прозрачности кристаллов, от которых веет пронизывающим холодом. Меня в дрожь бросает, несмотря на то, что я нахожусь в ином месте, где очень тепло. А вот трое леян-мужчин там, на экране, поочередно сбрасывают свои мохнатые одеяния, остаются лишь в нижнем белье и, словно не чувствуя никакого дискомфорта, друг за другом пролезают в разлом одной из глыб, чтобы улечься прямо на пол ледяной пещеры.

— Ощущение неприятное только первые несколько минут, — успокаивает меня Атис, заметив, что я поежилась. — Потом организм начинает реагировать на изменение температуры и перестраивает метаболизм для погружения в анабиоз.

— Зачем? — изумляюсь я столь необычным расовым способностям.

— Чтобы не погибнуть при наступлении неблагоприятных условий, — поясняет леянин. — Во время эпидемий, в голодные, неурожайные годы или когда погода оставляет желать лучшего, а менять место жительства не хочется, мы можем предпочесть временный стазис полноценной жизнедеятельности.

— Это действительно важно. — Я вежливо соглашаюсь, не понимая, как это связано с тем, боится ли он разоблачения.

— Не только для выживания, — уточняет, видимо приближаясь к сути, Атис. — На Ле, как и на других планетах, представители правящей династии получают право на управление, демонстрируя уровень расовых способностей и доказывая, что он выше, чем у остальных.

Изображение на экране увеличивается, позволяя различить лица леян, и я невольно ахаю, узнав моего спасителя среди тех, кто решил «замерзнуть».

— Мне тоже пришлось пройти это испытание, чтобы сменить на троне своего отца. Вот только если впасть в анабиоз на несколько дней или даже на пару-тройку лет — обычное дело для любого обитателя Ле, то совсем иное, когда стазис длится дольше. Не каждый способен потом выйти из такого глубокого сна. Мне предстояло уснуть не на пять, не на двадцать и даже не на пятьдесят лет…

Атис говорит, я же, широко распахнув глаза, слежу, как его двойник на экране останавливается, оглядывается на тех, кто остался за его спиной, но все же находит в себе силы шагнуть вперед.

— …а на восемьдесят выпасть из реальности, — заканчивает рассказчик. — Вот это, Дейлина, было по-настоящему страшно. Я был в ужасе. Нет, не оттого, что мог навсегда остаться ледышкой и не вернуться к жизни. А потому, что понимал: за это время многое станет другим. Уйдут из жизни родные, близкие, друзья. Конечно, не все, но многие из тех, кого я любил и кому доверял. И этого я не мог изменить.

Он замолкает, а я с трудом отвожу взгляд от экрана, где свидетели жуткой традиции, завалив расщелину еще одной глыбой, уходят, оставив смельчаков в ледяном плену.

— И как давно вы… ожили? — потрясенно смотрю на этого невероятного империанина. Да-а-а… После такого испытания его действительно мало что напугает.

— Три года назад. — Атис выключает технику, и комнату вновь наполняет приятный голубой свет. — Через год после моего пробуждения твой отец пригласил мою планету войти в состав империи.

— Но все же зачем вы спали так долго? У вашей расы большой срок жизни? Сколько же вам теперь лет? То есть… — Я запинаюсь, сообразив, что годы в холодном сне, наверное, в расчет не идут, а выглядит король леян как зрелый мужчина.

— У меня тридцать восемь лет активной жизнедеятельности, — поясняет Атис, улыбаясь моей заинтересованности. — Полных же лет, включая стазисные, сто тридцать. Прежде чем решиться на главное испытание, я несколько раз уходил в краткий анабиоз. А длительность жизни у нас не слишком велика по сравнению с другими расами. Опять же, если иметь в виду активную жизнь без стазиса, это всего лишь сто пятьдесят лет. Анабиоз существенно удлиняет этот срок, но время, проведенное в нем, не может считаться полноценной жизнью.

— И все же… Восемьдесят лет! — Я никак не могу отойти от потрясения. — А как же ваш отец? Вдруг за время вашего анабиоза с ним бы что-то произошло? Кто бы тогда управлял планетой?

— У нас сложная система иерархии, Дейлина. Мой отец был не единственным правителем, как и я сейчас. Королей на Ле всегда несколько. В любой момент один из них находится в активной фазе жизнедеятельности и управляет планетой, остальные в это время вольны в выборе. Могут уйти в стазис, могут править наравне друг с другом, могут временно отойти от дел. Как я сейчас. Если со мной что-то случится и я не вернусь, на благополучии планеты это никак не отразится. В настоящее время у меня есть два соправителя, и скоро — мы очень на это надеемся — появится еще один. Если, конечно, выдержит испытание. Ему осталось двенадцать лет стазиса, чтобы получить это право.