Читать книгу "Цена ошибки - Роман Грибанов"

– Потому что они летели с дозаправками от самой Флориды. А пилоты – резервисты, опыта у них куда меньше, чем у пилотов нашего крыла. Эти части были всего две недели назад переданы в USAF из состава национальной гвардии, и их, учитывая, что они вдобавок измотаны долгим перелетом через половину планеты, русские съедят, даже не заметив. Пусть лучше приходят в себя, будучи в резерве. Кстати, пока единственном у нас, ты ж не будешь спорить, что не надо класть все яйца в одну корзину? А высокомерным мудакам из US NAVY будет полезен небольшой холодный душ.

– Почему-то у меня такое стойкое ощущение, что он может оказаться не единственным. И совсем даже не небольшим, эти русские «барсуки» со здоровыми ядерными ракетами, они же могут не только по аэродромам и постам РЛС стрелять, как это было на Хоккайдо? Тем более авианосцы наших гордых парней в морской форме – это же тоже всего-навсего аэродромы с постами РЛС, только плавающие? Которые к тому же могут утонуть, в отличие от сухопутных. Я немножко волнуюсь, а что если все наши адмиралы думают о русских примерно так же, как этот горячий придурок? Старина Фелт был на КП во время рейда Лаппо, но его не было там, в воздухе, возле Владивостока. Сможет ли он адекватно оценить силы и технику русских? Поэтому я согласен с тобой, наступление северокорейцев – это еще не все проблемы, которые нам надо решать. Согласен, пусть эти две эскадрильи патрулируют небо над Японией, это заодно уменьшит истерику у наших косоглазых союзников здесь, а то они окончательно подумают, что мы их бросили.

28 октября, местное время – 19:45. В небе над Кореей. Через 18 часов 45 минут после начала конфликта

Все машины восемнадцатого тактического авиакрыла, летевшие к целям со стороны Японского моря, пересекли береговую линию Кореи незамеченными. Опытные пилоты, сразу после взлета с японских аэродромов рассредоточения, не стали набирать высоту, чтобы не засветиться на радарных экранах противника. «Суперсейбры» мелкими группами, парами и четверками, прошли на высоте не более тысячи футов над японской территорией, огибая возвышенности, а над морем вообще снизились до двухсот футов, летя на скорости пятьсот миль в час. Топлива в таком режиме полета на малой высоте их турбореактивные двигатели Pratt Whitney J57-P-21А жрали много, но пока оно расходовалось из двух больших подвесных баков, ведь в каждом было по триста сорок пять галлонов. Подходя к побережью Кореи, самолеты разошлись поодиночке, увеличив скорость до максимальных шестисот миль в час, которые мог дать F-100D с подвесными баками на такой высоте. Пять машин, которые имели назначенные цели почти на самом побережье, сбросили баки, задрали носы и резко перешли в кабрирование, готовясь в верхней точке своей горки сбросить бомбы. Остальные продолжали лететь к своим целям, оглашая ревом своих двигателей узкие горные долины и оставляя за собой выбитые стекла и двери в крестьянских фанзах. Именно в этот момент и сработало наконец оповещение ПВО КНА о налете, переведя через считанные минуты все зенитные средства КНДР в полную боевую готовность. Бомбометание с кабрирования, применяемое при подходе к цели на малой высоте, требовало от пилота самолета высочайшего мастерства, но летчики крыла, с буквами ZZ на килях своих самолетов, обладали такими навыками. Пилоту надо было не просто подойди к цели на малой высоте, хотя и это было невероятно трудно. Лететь почти со звуковой скоростью всего в паре сотен футов над землей или морем, не один десяток минут, ежесекундно удерживая ручкой управления самолет, непрерывно трясущийся в турбулентных восходящих и нисходящих потоках от такой близкой земной поверхности, – для этого нужно высочайшее умение и огромный опыт полетов. Но еще более сложным является применение атомного оружия с малой высоты. Пилоту надо было мгновенно, пользуясь указаниями системы маловысотного бомбометания AN/AJB-1 В LABS, сбросить подвесные баки и, разогнавшись до максимальной скорости, перевести самолет в резкий набор высоты, очень строго выдерживая направление, угол и скорость полета. Причем машина фактически должна была лететь по крутой восходящий прямой, свечкой взмывая с незаметных ста метров до десяти километров, где ее не увидит только слепой. Достигнув верхней точки кабрирования, пилот должен был по указанию системы AN/AJB-1 сбросить бомбу, которая вначале продолжала лететь вверх, под влиянием импульса, полученного от самолета, пока под действием гравитации бомба не начинала падать к земле. При падении на заданную высоту срабатывал неконтактный взрыватель бомбы, приводимый в действие от радиовысотомера. Пилот самолета в это время должен был, переведя машину в горизонтальный полет, на форсаже улетать из этого района, молясь всем святым, чтобы бомба не сработала раньше. Малейшее отклонение от параметров кабрирования, задаваемых системой AN/AJB-1, означало промах бомбы, исчисляемый километрами, что для условий местности горной Кореи являлось совершенно неприемлемым. Вообще, местность вдоль восточного побережья Кореи представляла собой узкую прибрежную полосу шириной не более пятидесяти километров. Эта полоса заполнена крутыми труднопроходимыми отрогами гор с небольшими равнинными участками в устьях рек, в пределах которых и развертывались боевые действия частей и соединений КНА на этом участке фронта. Там и были цели для пяти самолетов восемнадцатого крыла, вскрытые разведчиками RF-101A и вписанные в планшеты пилотов «суперсейбров». Дальше вглубь полуострова тянулись Восточно-Корейские горы. Главные хребты этих гор вытянуты вдоль восточного побережья на пятьсот километров, сами горы высотой до полутора километров, но с крутыми скатами, с узкими долинами. Через эти долины сейчас и рвались оставшиеся тринадцать F-100D, пилоты которых сейчас старались не думать о бомбах, которые вот-вот будут сброшены пятью их товарищами позади на побережье.

Девять F-100D восемнадцатого крыла, которые по плану должны были выходить к целям со стороны Желтого моря, подошли к береговой линии Кореи на десять минут позже. При разработке плана операции долго обсуждались два варианта. Первый, когда все машины почти одновременно взлетали с японских аэродромов, подходя к своим целям с небольшой разницей во времени. И второй вариант, когда машины взлетали в разное время, но на подступах к целям появлялись одновременно. Каждый вариант имел свои плюсы и минусы, второй вариант вроде бы позволял сохранить внезапность до появления атакующих самолетов на подступах к северокорейской зоне ПВО, но требовал очень высокой координации от всех атакующих групп из состава разных авиакрыльев. Поэтому Виктор, окончательно принимавший план операции, выбрал первый вариант. Он спокоен за своих пилотов, но далеко не был уверен в летчиках четыреста семьдесят девятого крыла. Но главным аргументом в выборе первого варианта операции был тот факт, что не вся северокорейская агентура в Японии была нейтрализована. И если какой-то шпион сможет засечь взлет самолетов с аэродромов, с которых по второму варианту должны были стартовать первые машины, на внезапности всей операции можно ставить крест. Так, в общем-то, и произошло, разведуправление КНА получила целых четыре радиограммы о взлете групп самолетов, но три из них были о старте F-104C и одна – о взлете двенадцати «крусейдеров». «Суперсейбры» восемнадцатого крыла стартовали незамеченными, и поэтому обнаружение группы, летевшей от Японского моря по самому короткому маршруту, радарами и постами ВНОС ПВО КНА совпало с сообщением от разведки, что в Японии полчаса назад с нескольких аэродромов стартовали десятки «старфайтеров» и «крусейдеров». Командующий ПВО Северной Кореи был неглупым человеком, к тому же прошедшим прошлую войну и поэтому хорошо знакомым с мощью USAF. К тому же два поста ВНОС однозначно определили просвистевшие над ними самолеты как F-100. А от РЛС-контроля ПВО юго-западных округов КНДР уже посыпались доклады о многочисленных целях, подходящих со стороны Желтого моря на больших высотах и скоростях. Значит, его страну атакуют три крыла американских самолетов, это почти полтораста машин. Причем это звездный налет, с разных направлений и на разных высотах.