Читать книгу "Несущий огонь - Бернард Корнуэлл"

Беббанбург переменился. Я знал об этом, разумеется, потому что осматривал крепость с холмов, но все равно удивительно было видеть незнакомые здания. На вершине утеса стоял новый главный дом, вдвое больше того, какой достался по наследству моему отцу. Сбоку к нему пристроили каменную церковь, над западным торцом которой возвышался деревянный крест. С востока к церкви лепилась приземистая колокольня, я видел колокол, подвешенный в крытой деревянной раме на ее вершине. Ниже, на скальной плите между домом и смотрящими на море укреплениями, виднелись обгорелые руины здания. Остались от него лишь пепелище и несколько обугленных колонн. Я предположил, что это и есть уничтоженный пожаром склад. Другие склады, хранилища и казармы, многие из них новые и все сложенные из бревен, занимали пространство между утесом, на котором стоял главный дом, и восточной стеной.

В чувство меня привел грохот сталкивающихся кораблей, сгрудившихся в ведущем в гавань фарватере. Я обернулся и увидел, что еще два судна Этельхельма вступили в жестокую схватку, разгоревшуюся в гавани. Драккары Эйнара спешили на помощь шотландцам, которые одолели «Эльфсвон», но теперь подверглись натиску западносаксонских пополнений. Эта драка меня не касалась до тех пор, пока Гербрухт и его люди удерживают морские ворота.

Моим делом были дружинники кузена внутри крепости, но, к своему удивлению, я никого не видел.

– Сбежали, – презрительно бросил мой сын и указал на скопище складов за утесом, на котором стояли церковь и главный дом. – Отступили к тем зданиям.

– Они были на стенах? – спросил я.

– Десятков шесть. Но кольчуги имелись всего у дюжины.

Выходит, гарнизон оказался не готов, и это неудивительно. Оборона крепости – дело нудное. Большая часть времени уходит на наблюдение за осаждающим противником, а тот, если делает ставку на взятие форта измором, не предпринимает почти ничего, просто ждет. Я не сомневался, что кузен держит значительные силы, в доспехах и с оружием, у нижних ворот, и отряд несколько поменьше у ворот верхних. И те и другие располагаются в южном конце крепости. Но чего он мог опасаться со стороны морских ворот? Подобраться к ним можно только с воды, в противном случае нападающим придется совершить продолжительную прогулку по берегу под выходящими к морю укреплениями, и у часовых наверху будет много времени, чтобы предупредить о приближении врага. Нас эти часовые сочли друзьями и уже поплатились за свою ошибку.

– Отец? – В голосе сына звучала тревога.

Я смотрел на главный дом, удивляясь его размерам, и никак не мог свыкнуться с мыслью, что стою внутри беббанбургских укреплений.

– Разве нам не надо двигаться? – задал вопрос Утред.

Он, разумеется, был прав. Мы захватили врасплох неприятеля, оставившего без должной охраны северную часть Беббанбурга, а я теряю время, топчась у ворот.

– К дому! – Я надеялся овладеть самым высоким пунктом крепости и заставить воинов кузена атаковать нас из невыгодного положения, снизу вверх. Надев шлем, я закрыл нащечники, чтобы враги могли видеть только мои глаза под увенчанным волком металлом. Дав Рорику завязать тесемки нащечников, я накинул на плечи тяжелый плащ и застегнул золотую фибулу. На мне были браслеты, золотые и серебряные, трофеи прежних битв, а еще я взял крепкий щит с изображенной на нем волчьей головой Беббанбурга и извлек из ножен Вздох Змея. – К главному дому! – повторил я, на этот раз громче. Мои дружинники теперь все обзавелись щитами. Выглядели они свирепо и дико, лица прятали под шлемами. То были мои закаленные и яростные воины. – Вперед!

Ведомые сыном, они промчались мимо меня.

– Молодые ноги, – посетовал я Финану.

И в этот миг на колокольне ударил колокол. Я видел, как этот громоздкий инструмент раскачивается, как привязанная к нему веревка дергается, потому что колокол подпрыгивал. Звук был резкий, громкий и испуганный.

– Теперь они проснулись, – с усмешкой заметил Финан.

Колокол разбудил заодно и шотландцев. По меньшей мере, тех, кто еще не толпился на дюнах, наблюдая за приближением кораблей. Я видел, как мужчины и женщины выходят из хижин за гаванью и стекаются к берегу. Домналл примется гадать, что стало причиной тревоги, а заодно решать, не стоит ли воспользоваться моментом и не пойти ли приступом на нижние ворота. Мой двоюродный брат будет рассуждать так же, и страх перед атакой скоттов заставит его сохранить сильную охрану на южной стене. Константин, подумалось мне с мрачным удовольствием, не обрадовался бы, узнав, как его люди облегчили нам задачу.

– Развернуть флаг! – приказал я Рорику.

Знамя было таким же, какое реяло над главным домом, – стяг с волчьей головой Беббанбурга.

Прежде чем последовать за молодежью, я бросил быстрый взгляд назад. Вход в гавань теперь перегораживали четыре моих корабля, четыре судна Этельхельма, «Трианайд» и драккары Эйнара. Часть воинов Этельхельма, по пятам преследуемых норманнами, бежала на северный берег, другие вели отчаянный бой на корабельных палубах. Но главное сражение разыгрывалось, похоже, на пляже прямо под морскими воротами, и было скрыто от моих глаз. Гербрухт и его люди просто наблюдали за схваткой, а это означало, что ни западные саксы, ни скотты с норманнами не атакуют ворота. Получается, мои недруги дерутся между собой, и это заставило меня рассмеяться в голос.

– Что смешного? – поинтересовался Финан.

– Люблю, когда наши враги истребляют друг друга.

Ирландец хмыкнул:

– Я почти сочувствую ребятам Этельхельма. Проделать весь этот путь, чтобы им в задницу вцепилась шайка разъяренных шотландцев? Добро пожаловать в Нортумбрию.

Перед нами простирался слегка поднимающийся участок голой скалы. Во времена моего отца мужчины на нем упражнялись в обращении с оружием, а женщины в солнечные дни раскладывали тут одежду для сушки. За этой полосой начинались склады, казармы и конюшни, справа вздымался утес, на котором возвели новый дом и церковь. Добраться до них можно было только по грубой каменной рампе, повторявшей изгиб крепостной стены. Мой сын повел людей на рампу, местами переходящую в лестницу с вырубленными ступеньками. Шли они быстро. Передовые дружинники миновали храм и проникли через боковую дверь в главный дом. Почти в ту же минуту из главных его дверей, выходящих на море и кладовые, потоком хлынули женщины и дети. Они бежали вниз по каменным ступеням, сопровождаемые несколькими воинами моего кузена, у которых явно не наблюдалось желания сражаться на плоской вершине утеса. Мы с Финаном прибавили ходу, взбираясь по крутой каменной лестнице, ведущей с рампы к церкви. Колокол продолжал звонить, и меня подмывало зайти в здание, найти того, кто дергает за веревку, и утихомирить, но потом я решил, что этот отчаянный звон усиливает панику, а паника в тот вечер была моим добрым союзником. Заметив нас из дверей церкви, вскрикнула женщина. Я прошел мимо нее, следуя за воинами в полутьму дома.

– Утред! – крикнул я сыну.

– Отец?

– Построй наших перед домом!