Читать книгу "Обмен заложниками - Иван Наумов"

— Я поняла, на что они похожи, — шепчет Рому Софа. — Смотри!

Ставит руку пальцами на столик, средний вытягивает как голову, и перебирает остальными, изображая ходьбу. Ром смеется.

— Принимаются ставки, — Марат Карлович весь в белом, величествен и красив. Ноздри чуть дрожат — он игрок.

— Синие, — хором говорят Софа и Александер.

Дрессировщик дует в жестяную трубу, вымучивая долгий негармоничный рев, и мумбаки преображаются. С обеих сторон поля возникает строй. Щит к щиту, синий и красные отряды устремляются друг к другу.

Толстозадые звери не выглядят потешно — это вам не медведи на велосипедах и не мартышки в платьицах. Оружие подогнано под захват их четырехпалых лап, странной формы шлемы закрывают низкие широкие лбы и вытянутые загривки.

— А что такое «Дэ»? — спрашивает Ром, разглядывая выпуклые буквы на нагрудных пластинах.

Один из лысых протяжно свистит, и красный строй ломается, превращается в клин, и первые мумбаки врубаются в синюю шеренгу, бог ты мой, говорит ЭдВа, бледнея, звон и скрежет, и молчание зверей, держи строй, рычит Александер, будто кто-то сможет его понять, и свистки, и крики надсмотрщиков, высоко-ясно блистают широкие клинки, клинки, клинки в красном…

— «Дэ» — значит «Дарвин», — отвечает Марат, не отводя взгляда от мумбачьей возни.

Падают тела, а с обеих сторон голов по сто, и почему они совсем не кричат, так же не бывает, чтобы теряя лапу или чувствуя, как острое входит под ребра, не закричать, Софа так же хищно, как Маратище, щурится, всматриваясь, запоминая подробности, это уже не отдых, отдых кончился, когда они сели в катер, если тебе это показывают, то так надо, и черт бы побрал этих синих, они совсем разбились на группы, стоят и молча ждут, когда им посносят их безмозглые бошки, вместо того, чтобы перегруппироваться, да они даже не моргают, принимая удар… Куклы, дурацкие шерстяные куклы!..

Дребезжащий рожок оттягивает почти не уменьшившихся числом красных на исходную позицию, и перед белыми летними столиками пытаются ползти или сесть, или хотя бы пошевелиться синие, которые теперь почти без синего, все вокруг бурое, фиолетовое, черное, и случайно уцелевшая мумбака с любопытством поднимает за ухо голову другой мумбаки, и как это мы не замечали, какие у них длинные уши, с рысьими кисточками, и что-то тупое во взгляде, а Маратище любит шутки, любит играть с именами, а почему Шлимана так зовут, не знает даже Ким, а раз его здесь нет, то он не в числе претендентов, и другая мумбака пытается когтями забраться под собственные доспехи, откуда струей хлещет кровь, а потом словно передумывает, ложится на бок и тянет шею, чтобы видеть странных одетых в тряпки двуногих, у нее тоже были красивые тряпки и блестящий полукруг на груди, как полузакрытый глаз, и она закрывает глаза, Софья, хочешь лимонаду, спрашивает Марат, уже деловым голосом, так можно спросить о годовом отчете или о какой-нибудь реструктуризации, нет, чуть позже, она встает и идет в поле, обходя пятна и тела на траве, рассматривая поверженных зверей, Ром, Ром, ты смотришь на нее и не можешь оторваться, она красива, да, Ром?

— Очень в стиле твоего папы, — говорит Марату ЭдВа. — Но малоэстетично.

Старшего дрессировщика смешно зовут Мухтаром, будто и над ним подшутил остроумный Марат Карлович.

— Для штрельбы по тшелям, — шепеляво объясняет он, — мы их приутшиваем к трафаретам. Это не шшобаки, утшатся быштро. Жа три дня натшинают попадать в тшель.

Его лицо явно было разодрано на части, а собрать назад получилось не очень. Мухтар выводит пращников, и веселые мумбаки, не обращая внимания на разбросанные тела, приседая то влево, то вправо, раскручивают ремни, выпускают тяжелые железные гирьки в трафареты в форме мумбаки со щитом и мечом. Некоторые даже попадают.

— Баланс воинов для ближнего и дальнего боя когда-то решал исход битв, — Марат стоит, покачивается на носках, руки в карманах, сама уверенность, — и у каждого из вас будет вдвое больше солдат, чем в моих отрядах. А у меня уже есть фора в две недели. Через двадцать дней ваши армии атакуют мою. Это и есть тест.

— А сколько солдат будет у каждого? — спрашивает Александер.

— Марат, а ты уверен, что все это нужно? — ЭдВа единственный, кто на правах крестного может говорить свободно.

— Эдуард Валерьянович, — чуть дрогнули желваки, и снова Маратище абсолютно спокоен, — это не нужно. Это необходимо. Тому, кто встанет на мое место, придется самостоятельно принимать решения. Связанные в том числе со смертью людей. Не каких-то мумбак, а людей, с семьями, увлечениями, мечтами. И их тоже будет жалко. В «Трансресурсе» восемьсот тысяч человек. И я отвечаю за каждого из них. Я доходчиво объясняю?

— Скольких мумбак мы должны натренировать за эти двадцать дней? — Александера всегда волнуют прежде всего практические вопросы.

— В первые дни у каждого будет помощник, — кивает Марат на блистающих лысинами загонщиков. — Дальше — сами. Звери повторяют все, что увидят, очень склонны к массовым играм. Не разбегаются, не понимают разницы между свободой и неволей, ничего не боятся, абсолютно не агрессивны.

— Видно, им было здесь без нас скучно, — Железная Софа обезоруживающе улыбается, — застоялись…

— Сколько… — снова начинает Александер.

— Зануда, — усмехается Маратище. — У меня будет шесть тысяч солдат. У вас — по три на каждого. Вопросы есть?

Да, это проще, чем могло показаться сначала. Мало того, это выполнимо. Потому что Маратище не дает невыполнимых заданий.

Четыре дня, и звери уже тянут на себя из громадной кучи белые с серебром одежды, пытаются засунуть головы в шлемы, часами маршируют, пристраиваясь одной группой к другой, размахивая мягкими блестящими палками, которые пока что заменяют мечи.

Ром испытывает странное чувство — он бог. Стоит показать зверям что-то на большом голографическом экране, как они начинают повторять то, что увидят. Мало того, они слушаются и почти не делают повторных ошибок. Легко запоминают сигналы рожка. Бесконечный забор, огораживающий квадратный километр территории, служит естественной преградой для мумбак, они не пытаются убежать, и Ром испытывает странное чувство — он чёрт. Пусть безмозглых, лишенных самых простых инстинктов, но все-таки живых тварей он готовит к глупой показушной смерти. Но Маратище ничего не делает просто так. И обычно он прав.

Надувной дворец возвышается на три этажа над гигантским загоном. Ведь кто-то загнал сюда тысячи мумбак, с запасом приготовил и доспехов, и оружия! Построил игрушечный дом со всеми мыслимыми удобствами. Когда же Марат замыслил операцию с «Кросс-Волдом»? И как лучше выстроить войско?.. В памяти — только Фермопилы и Тразименское озеро, ну, еще Канны…

— Роман Андреевич, есть предложение!

Каждому из них выделен маленький прогулочный катер, ведь ночью мумбаки спят и толку от них никакого. ЭдВа управляет катером, старомодно приподнимая локти и крепко держась за штурвал.