Читать книгу "Магия страсти - Кэтрин Коултер"

Глава 45

Ричард так ничего и не объяснил. Николас и Розалинда, наконец, оставили семейку пить чай и играть в вист. Ланселот был в самом гнусном настроении и швырял карты в лица родным. Обри дразнил его, утверждая, что брат смазлив как девушка. Впрочем, Николас втайне посчитал это вполне правдивым описанием. Похоже, Обри обладал весьма жизнерадостным характером.

Ричард мрачно хмурился. Вряд ли его беспокоило карточное невезение. Но почему он так волнуется? Если Розалинда действительно ударит Николаса ножом, Ричарду следовало бы радоваться!

Каким было облегчением избавиться от них хотя бы ненадолго!

— Интересно, где пребывает капитан в эту прекрасную ночь? — спросила Розалинда, когда они вошли в спальню.

— Сидит тихо, как мышь, и я его не виню, — усмехнулся Николас.

Они накинули плащи поверх одежды.

— В Пейле может быть холодно, — заметила Розалинда, завязывая черные бархатные тесемки. Она старалась держаться от мужа на расстоянии трех шагов: не стоит, чтобы они попали в Пейл совершенно, обнаженными. Правда, они легли в постель, держась за руки.

— Черт побери, как глупо лежать в постели одетыми и ждать, — подосадовал Николас. — Чего именно? И как мы попадем в Пейл? У меня нет ковра-самолета.

— Нужно быть терпеливыми, — увещевала Розалинда. — Все равно иного выхода нет. Хочешь тебе спою, чтобы скоротать время?

Николас приподнялся:

— Нет, я хочу проверить, сможешь ли ты прочесть последние страницы «Правил Пейла».

Розалинда села:

— Поверить не могу, что забыла об этом! Думаешь, теперь я смогу разобрать, что там написано? Ведь расклеил же Саримунд страницы другой книги!

— А вот это мы скоро увидим.

Он вынул книгу из верхнего ящика комода. Розалинда уселась в большое удобное кресло перед камином. Николас стоял рядом, протянув руки к угасающему пламени.

Розалинда дрожащими пальцами перелистала книгу. Взглянула сначала на текст, потом на Николаса.

— Теперь ты понимаешь, каждое слово, иначе все это просто не имело бы смысла, — утвердительно сказал он.

Розалинда набрала в грудь воздуха и стала читать:

— «Это конец. Больше я ничем не могу помочь, потому что дал слово не вмешиваться.

Ты дар, Изабелла, не сомневайся в этом. Ты храбра и искренна, само воплощение чести и благородства. Но я много раз убеждался: дар есть чей-то долг.

Я должен предупредить: не доверяй ничему и никому, будь то бог или богиня, чародей или колдунья. Не верь даже глазам своим, ибо все может оказаться не тем, каким видится на первый взгляд. Жители Пейла могут наслать на тебя иллюзии или ужасные видения, чтобы свести с ума ничего не подозревающего смертного. Будь начеку. Будь осторожна».

Розалинда подняла глаза на мужа.

— Мое настоящее имя — Изабелла. Николас задумчиво смотрел на нее.

— Прекрасное имя. Интересно, откуда Саримунд узнал, что тебя зовут Изабелла, за триста лет до твоего рождения?

— Если это действительно мое имя. Но почему он не назвал фамилию?

— Поскольку мы имеем дело с магией, значит, следует ожидать, что волшебники напускают туману. Думаю, для того чтобы произнести пророчество, следует быть велеречивой и многозначительной и говорить как можно более запутанно, пересыпая речь малопонятными словами, которые трудно уразуметь обычным людям. Зато они восхищенно смотрят на тебя и жадно ловят каждую фразу. А что до омерзительных виршей капитана Джареда… пусть только его призрак покажется мне на глаза, и я сверну ему чертову шею… Хм, а ведь мои руки пройдут через эту самую шею. Кстати, может, есть еще какие-то правила, которые Саримунд от нас скрывает.

— Но ты, как чародей, должен это знать, — заявила Розалинда.

— Если я чародей, то вы, мадам, — колдунья, — парировал Николас, принимаясь разгуливать по комнате. — Поверь, я обыкновенный человек. Самый обыкновенный. И мне нравится имя Изабелла.

— Это должно означать, что я итальянка. О, проклятие, почему этот болван Саримунд не назвал мое полное имя? Ну конечно, это нарушило бы один из основных законов магии. Знаешь, Николас, для того чтобы мыслить как волшебники, необходимо изучать невнятные тексты.

— Уволь. Я хочу гулять по своему поместью, любоваться цветущими деревьями, видеть счастливые лица, наблюдать, как растут ячмень и рожь, любить свою жену. И если Бог будет к нам милостив, услышать детские голоса в Уайверли-Чейз.

Он тяжко вздохнул.

— Не бросай на меня тревожных взглядов. Я не намерен овладеть твоим прелестным телом. Вернее, я обязательно подумаю о том, что испытываю, когда глубоко вонзаюсь в тебя… но это будет не сейчас. Сейчас я хочу поскорее покончить с этим, поэтому набрался терпения. Иди, ложись ко мне.

Они долго лежали, взявшись за руки и натянув одеяла поверх плащей. Оба молчали. Розалинда уже засыпала, как вдруг услышала тихий голос Николаса:

— Если мы не переживем сегодняшнюю ночь, знай, что я люблю тебя. Ты моя подруга на всю жизнь, как у дракона Саллас-Понда. И если сегодня мы не погибнем, значит, впереди нас ждет прекрасная долгая жизнь.

— Я тоже люблю тебя, Николас. И, кажется, любила всю свою жизнь, пусть эта жизнь была не слишком обычной. Просто поразительно, какие чувства ты способен вызвать во мне. При виде тебя хочется прыгать, танцевать, петь и играть вальсы!

Николас едва не задохнулся. Эта невероятная женщина, о которой он столько лет мечтал, действительно любит его, несмотря на… несмотря на что?

Николас нахмурился. Но ни о чем не спросил, потому что все слова, все мысли вдруг вылетели из головы, и он заснул как убитый.

Неизвестно, сколько прошло времени, но оба они одновременно проснулись и сели.

— Какого черта?

— Не знаю, — выдавила Розалинда, цепляясь за его руку.

Едва тлеющие огни в камине внезапно ярко загорелись, словно невидимая рука раздувала огонь. Пламя ревело, словно стремясь поглотить весь воздух в комнате. Уши сверлил тонкий вой.

Николас выругался и прижал Розалинду к себе.

— Не отпускай меня; что бы ни случилось, не отпускай меня. Слышишь?

Розалинда умудрилась кивнуть. Язык ее не слушался. Рев становился все громче. Пламя стало ярко-голубым, потом — синим. Большое кресло завертелось и исчезло в крутящемся смерче. Казалось, кресло поглотило буйное пламя, но как это может быть? Кресло исчезло в камине. Но оно было слишком большим. Как же там поместилось? Впрочем, какое это имеет значение? Кресло уже сгорело.

Синее пламя рвалось вверх, словно стремясь достать до неба, издавая звук, подобный смеху сотни безумных ведьм.

И тут гигантский туннель обратился в их сторону. Супругов неумолимо втягивало в гигантскую трубу. Подняло на ноги и потянуло к бушующему пламени. Смерч с каждой секундой становился все выше. Причудливо изгибался и крутился со страшной силой. Шум был поистине невыносимым, но ни дыма, ни особенного жара не чувствовалось.