Читать книгу "Софья Палеолог - Татьяна Матасова"

Примечательно, что попытки перенять опыт мореходства в Венеции русские предпринимали и накануне петровских преобразований. Так, П. А. Толстой, автор знаменитых путевых заметок о путешествии в Италию, был отправлен в те края в конце XVII века для изучения морского дела.

«Балтийский вопрос» в русской истории был поднят задолго до Петра I. Супруг Софьи Палеолог вообще был на него похож: он привлекал западных мастеров, был прямолинеен и тверд в достижении своих целей, его личное благочестие сомнительно, однако главной его заботой было возвышение России.

Без дворца

Внутри московской крепости с 1480-х годов также закипела работа. Дворцовый комплекс, состоявший из множества деревянных и нескольких каменных зданий, давно требовал обновления. Начали дело в 1484 году с перестройки Благовещенской придворной церкви. Ее возвели псковские зодчие. В 1484–1485 годах между Благовещенским и Архангельским соборами были построены палаты для казны великого князя. Подвалы этих палат вскоре приобрели печальную славу тюрьмы для знатных узников. Но там, где умирали от голода во мраке подземелья одни, другие пировали и веселились. Для этих последних в 1487–1491 годах Марко Фрязин и Пьетро Антонио Солари построили на месте деревянной гридни с теремом (парадной дворцовой хоромины, где проходили особо торжественные собрания) Грановитую палату. На сегодняшний день это единственная полностью сохранившаяся часть «каменного» дворца Ивана III. Подобно своей предшественнице, она предназначалась для парадных приемов. Название палаты восходит к особенностям декора ее стен: белый камень «огранили» по итальянской моде того времени. Искусствоведы называют камни, которыми украшен фасад, «бриллиантовым рустом». Очень похожие фасады светских зданий можно видеть, скажем, в Ферраре, где находится палаццо деи Диаманти («Алмазный дворец»), который в 1493–1503 годах возвел Бьяджо Россетти для маркизов Гонзага.

Сегодня Грановитая палата выглядит не совсем так, как во времена Софьи. В древности у нее была высокая кровля. В 1684 году после очередного пожара артель под руководством Осипа Страцева изменила форму окон здания, придав им современный облик. Изначально же они были «двойными», подобными тем, какие отличают многие итальянские палаццо эпохи Возрождения. Одно из таких ренессансных окон сохранилось на южной стене палаты. По итальянской моде тех лет фасад палаты украшали различные бюсты. В коллекции Музеев Московского Кремля есть копия одного такого бюста, выполненная в 1994 году. Оригинал же был встроен (видимо, при реставрации конца XVII столетия) прямо в стену здания. Это был «оплечный мужской бюст, одежда европейского типа, волосы прямые». Чья это фигура, понять невозможно. Впрочем, в ренессансной традиции нередко для художественных целей использовались бюсты абстрактного характера.

Парадная палата дворца Ивана III — Набережная горница — была возведена на том месте, где сейчас стоит большой Кремлевский дворец, построенный К. А. Тоном в 1838–1849 годах. Жилые покои великой княгини располагались за церковью Ризоположения Богородицы, там, где с XVII века находится Теремной дворец. Наугольная палата княгининых покоев сохранилась до наших дней.

Весной 1492 года на время постройки жилых покоев нового дворцового комплекса великий князь с семьей перебрался на двор одного из самых влиятельных московских аристократов — боярина Ивана Юрьевича Патрикеева, «стоявший против церкви Иоанна Предтечи у Боровицких ворот». Иван III не хотел надолго оставаться у Патрикеева, чтобы не оказаться даже в самой малой степени зависимым от него. Впрочем, гостить долго и не получилось бы: двор Патрикеева выгорел в страшный пожар 28 июля 1493 года. Тогда около полудня от удара молнии («от небесного огня») загорелась церковь Святого Николая на Песках. Пожар стремительно распространился по всему кремлю. Огонь не пощадил и «казну великой княгини», находившуюся в подвалах церкви Святого Иоанна Предтечи. Предполагают, что этот храм был избран Софьей для хранения казны из-за того, что Иоанн Предтеча издревле считался покровителем рода Палеологов.

Казна Софьи состояла из драгоценных одежд, тканей, украшений и разнообразных диковин, которые привозили ей посланники Ивана III. Могли входить в нее и некоторые реликвии, которые Софья привезла из Рима. Софьина казна была не просто собранием драгоценностей. Можно думать, что она — так же как и казна Ивана III — выполняла широкий круг репрезентативных функций. Богатый наряд «деспины» свидетельствовал о ее значимости для русского мира. Не это ли показное богатство породило среди русских аристократов мысль о каком-то особом влиянии великой княгини на своего супруга?

После пожара 28 июля 1493 года Иван III и вся его семья остались буквально без крова. Надо думать, горю Софьи, всего три года назад родившей очередного, двенадцатого сына Андрея, не было предела. Великокняжеской семье пришлось временно поселиться за Яузой в простых крестьянских избах: «Тогда же стоял князь великии у Николы у Подкопаева у Яузы въ христианских (в данном случае — крестьянских. — Т. М.) дворех». Иван III с Софьей и детьми смогли вернуться в Кремль только к ноябрю, когда был готов наскоро выстроенный временный деревянный двор, располагавшийся за восточной стеной старого Архангельского собора. Строительство «каменного» дворца из-за пожара было на несколько лет фактически приостановлено. Оно возобновилось лишь в 1499 году и длилось еще девять лет.

Иван III так и не увидел свой новый каменный дворец, поскольку умер в 1505 году. Дворец же этот был необычайно красив. Во многом он напоминал итальянские палаццо эпохи Возрождения. Михалон Литвин отмечал в XVI веке, что здание было украшено «каменными фигурами по образцу Фидия». Сохранившиеся отдельные элементы декора дворца, выполненные из белого камня, обнаруживают, что фасад и порталы были украшены растительным орнаментом тонкой работы. Мотивы, встречающиеся на этих обломках, очень близки итальянскому искусству Возрождения.

Как воспринимала все это строительство Софья? Неизвестно, радовалась ли она ему. С одной стороны, любая женщина с увлечением относится к преображению своего жилья. С другой — Софье нужно было воспитывать детей и руководить домашним хозяйством, что в условиях стройки, переездов и частых пожаров было непростым делом. Можно сказать, что Софья большую часть своей московской жизни провела рядом со строительной площадкой. И хуже всего то, что она так и не смогла насладиться уютом нового дворца своего супруга и даже его «женской» части — Наугольной (с середины XVI века — «Царицыной») палаты. Софья умерла в апреле 1503 года, тогда как хоромы великого князя были закончены лишь к 1508 году, а Наугольная палата впервые упоминается только в 1526 году. Софье не суждено было в полной мере ощутить и мощь новых стен, строительство которых было завершено в 1516 году.

«Римлянка» и Рим

Работа итальянских мастеров в Москве произвела впечатление на русских людей. Как и участившиеся международные контакты, она дала книжникам импульс для глубокой духовной работы по осмыслению места нашей страны в мире. Русские начали задумываться и о том, каковы пределы возможных заимствований с Запада. Превосходство западных технологий и польза отдельных внешних элементов «латинской» культуры для многих становились очевидными. Постепенно изменялась картина мира. Был сделан большой шаг в развитии представлений о географии в сравнении с предшествующей эпохой. Замечено, что для мировоззрения русских людей XIII — первой половины XV века была характерна дуалистическая картина мира, подразумевавшая довольно однозначное его деление на «праведные» и «грешные» земли — в соответствии с тем, какую религию исповедовали жители. К концу XV века настроения изоляционизма и нетерпимости стали ослабевать, точнее, стали сосуществовать с другими. Итальянские земли в России времени Софьи уже не воспринимались только как католические, а оттого «грешные». Постепенно возникала мысль о том, что у «латинского» Запада можно многому научиться.