Читать книгу "Украденное лицо - Тара Изабелла Бертон"

– Удачи вам, – говорит Луиза.

– Может, я вам его пошлю. Может, вы скажете мне, хорош он или плох.

Она не понимает, шутит он или нет.

– Я уверена, что он удастся, Хэл.

– Вот ведь хрень какая, – заявляет Хэл. – Я ведь его даже не написал. И никогда я работу не брошу.

Он расплачивается по счету.

– И в этом, юная Луиза, – широко улыбается он ей, – вся загвоздка.

Прошу тебя, пишет Лавинии Рекс.

Я понимаю, если тебе нужно еще время.

Просто ответь, нужно ли мне тебя ждать.

Лавиния отправляет ему одно-единственное слово: Нет.

Всю неделю Рекс очень внимателен к Луизе. Он дарит ей рождественский подарок, дивную брошь в стиле «ар-нуво», которую он для нее высмотрел на антикварном развале на берегу Гудзона, и Луиза старается не думать, восхищаясь ей перед зеркалом, для нее ли он ее покупал.

Рекс делает все, чтобы Луиза ничего не узнала. Он везет ее в Мад-Миллз, ведет в «Веселку» есть вареники, как в ту ночь, когда он ее поцеловал, потом в книжный магазин для избранных, чтобы вместе с Гевином и Мэтти Розенкранцем отпраздновать ее включение в «Пятерку до тридцати», хотя об этом еще даже не объявлено, по крайней мере, официально («Не терпится мне увидеть перекошенную физиономию Беофульфа Мармонта», – говорит Мэтти, который тоже его недолюбливает).

Он ласкает ее языком каждый раз, когда они занимаются сексом.

Вина – очень полезный механизм, думает Луиза. Она делает тебя куда лучше, нежели ты был бы в других обстоятельствах.

Лавиния одолела весь путь до Калифорнии.

Она выкладывает в «Инстаграм» фотографии видов с Автодороги номер 1.

Последний этап паломничества она проделывает одна.

Она размещает фото своей татуировки на фоне синей воды, которая может быть Тихим океаном, а еще может быть «Фотошопом».

БОЛЬШЕ ПОЭЗИИ!!!

Всегда, пишет Лавиния.

Вот только: Рекс снова ее заблокировал.

Накануне Нового года Корделия собирает чемодан.

– Большие планы? – спрашивает она.

Луиза снова собирается в «Макинтайр». Там она встречается с Рексом. До этого к ней приедет Мими: официально – чтобы подготовиться, но на самом деле потому, что ни она, ни Луиза не выдерживают одиночества.

Луиза пожимает плечами.

– Те же самые, что и в прошлом году, – отвечает она.

– Полагаю, что в это время я буду лететь, – говорит Корделия. – Я не знаю, что из двух считается больше – полночь в Париже или полночь в Нью-Йорке. По-моему, это все не важно.

– Да, – соглашается Луиза. – По-моему, тоже.

– Очень жаль, что я пропущу ваши чтения, – произносит Корделия.

– Ничего страшного, – отвечает Луиза. – Там будут люди.

– Знаете… Рождество вышло совсем не плохое, – говорит Корделия. – Я многое узнала. А первый поцелуй – это же веха, правда?

– В смысле… конечно.

– Это лучше, чем Рождество в Париже, вот уж точно. – Корделия вздергивает подбородок. – Вы не переживайте. Я не скажу родителям, что Винни разрешает вам здесь пожить. И о Мими я им тоже не сказала, а она мне даже не нравилась.

– Спасибо, – говорит Луиза. – Думаю, что не нравилась.

– А вы не говорите Винни – в смысле, когда она вернется. Я была пьяная, когда несла всю эту чушь.

– Не скажу, – обещает Луиза. – Клянусь.

Как только она уходит, в доме становится так пусто.

Мими появляется пару часов спустя. У нее накладные ресницы, на голове – парик а-ля Луиза Брукс.

– О боже мой! – восклицает она. – Сто-лет-тебя-не-видела!

Она привезла ящик баночек с шампанским, которое надо пить через соломинку.

Они наряжаются на праздник в «Макинтайре».

В этом году тема – Берлин времен Веймарской республики. На Луизе смокинг, который она позаимствовала у Рекса, и больше ничего, потому что ее тошнит при одной мысли о том, чтобы надеть туалеты Лавинии.

Она выкрашивает лицо в белый цвет. Жирно подводит веки черным.

Мими пролистывает на телефоне фотографии Лавинии.

– Прямо завидки берут, – бормочет она. – Жаль, что машину водить не умею. – Она поднимает глаза. – Может, я тоже брошу пить, – говорит она.

– Ты… Хочу сказать… Очень даже неплохая задумка.

– Так я очень похудею. Господи, ты видела фотографию ее брюшного пресса, которую она выложила?

Луиза так гордилась той фоткой.

– Видела.

Мими накладывает на щеки блестки.

– Начиная с первого января, – говорит она. – Новогоднее решение. Не разрешай мне пить. Погоди… – Она сглатывает. – Забыла. Пятерка до тридцати. Ладно, со второго января не разрешай мне пить? Обещаешь?

– Я тебе верю, – отвечает Луиза. – Если ты говоришь, что пить не будешь, значит, бросишь.

Луиза красит губы помадой Лавинии.

Она смотрится в зеркало.

Стирает помаду.

Ей даже не хочется касаться ее языком.

В «Макинтайр» они едут на такси. Луиза расплачивается. Первого января, думает она, я разыщу Флору и Майлза. Возьму еще учеников. Найду работу. Зарегистрируюсь на престижном сайте знакомств и найду богатого бойфренда, как Афина Мейденхед. Сейчас она не разрешает себе думать об Афине Мейденхед. Не может себе этого позволить, но за окном разыгрывается снежная буря.

Стоять в очереди очень холодно, и хотя на улице подмораживает, половина народу одеты в клубные платья и туфли на шпильках или в джинсы, а не в костюмы, и Луиза не знает, на самом ли деле все было в прошлом году, или же просто праздники теперь совсем не те, как раньше.

Вышибала не церемонится, и все так заняты тем, что щелкают фотки, что Луизу вдавливают в стену, а вон та девчонка наступает Мими на ногу.

В половине одиннадцатого их запускают внутрь.

Вот что видит Луиза: красный бархат, электрические лампочки, пластиковые пакеты, чучело оленя, порванную обивку, разложенные карты таро, кабели от колонок, женщину в платье с оголенной спиной, украшенном блестками, поющую песню Пегги Ли «И это все, что есть?», пьяных мужчин в бейсболках, люстры, разбавленное шампанское.

Вот и все, что видит Луиза:

Ничего, что бы она не видела раньше.

Луиза пьет.

Пьет, как раньше это проделывала Лавиния, хватая сразу целую бутылку и выливая ее себе в рот, а Мими кажется, что это так забавно, что она делает массу фотографий, и все с разных точек.