Читать книгу "Призвание — миньон! - Татьяна Коростышевская"

— Помоги. Празднество в разгаре?

— Встреча двух канцлеров состоялась, если ты об этом, и никто никого не убил. Ее величество вполне может и не порадовать нас своим присутствием. По слухам, она так разозлилась, что ван Хорн-старший решил использовать оранжерею, не испросив разрешения, что топала ногами и ругалась. Маман твоя поражает общество немодным энненом, а дядя — старческой сварливостью. Мармадюк наслаждается всем вышеперечисленным. Так я не понял, что с Шерези? Вы и выпили-то всего ничего.

— Учись на чужом примере, малыш. Смешивать хмельные напитки — очень опасно. Эликсир в сочетании с молодым вином…

— И что, ты оставишь его здесь отсыпаться?

— Если я все рассчитал правильно, через несколько минут нас ждет чудесное воскрешение бравого миньона.

— Уже! — громко сказала я и поднялась с постели. Тело пело, голова была звонко-пустой, хотелось дурачиться и танцевать.

Гэбриел успел сменить мундир на расшитый канителью камзол и шелковый плащ.

— Тебе помочь? — спросил он меня.

— Я сам со всем спр-равлюсь! — Отвесив шутовской поклон, я вытолкнула дворян в коридор и заперла дверь.

Одежда, которая предназначалась мне, была точно такой же, как у Гэбриела. Руки дрожали и не слушались, я возилась с застежками, напевая под нос.

— Ты скоро? — спросили из-за двери.

— Уже! — Воздвигнувшись на пороге, я ткнула ван Хорна указательным пальцем в грудь. — Где моя маска?

— Без нее будет удобнее. Поспешим, Цветочек. Ты же хотел танцевать?

— Да-да-да. — Я схватила ван Хорна под руку и потащила по коридору. — Танцевать, и попробовать всяческих вин, и посмотреть на эннен леди ван Хорн, чтоб выяснить, больше ли он эннена госпожи Фроше, моей достойной тетушки, или уступает ему в размерах. Уступить там нетрудно, труднее превзойти. Ах, если бы видели тот эннен! Ах, поскорее бы увидеть этот!

Ван Хорн подстраивал шаг под меня, Дэни семенил позади, время от времени выдавая восхищенное:

— Шерези в лоскуты! Какой будет скандалище!

Королевская оранжерея была прекрасна, были прекрасны цветочные арки, цветочные гирлянды, цветочные деревья и цветочные кусты, и музыка была тоже, наверное, цветочной. И людей видимо-невидимо.

Потом меня закружил вихрь хоровода, потом Гэбриел протягивал мне тонкий бокал на ножке, и я пила пронзительно-кислое вино, а за ним — приторно-сладкое, а еще — танцевала с Мармадюком. И это мне точно не привиделось. Потому что во время танца я постоянно норовила погладить его по лысой голове, а он сказал — «ты просто звезда сегодняшнего вечера», а я сказала — «адамантовая звезда» и, оставив его, схватила в объятия первую попавшуюся леди, чтоб танцевать в обратную сторону. Леди оказалась рослой, но почти не отбивалась, сраженная моим напором, а я подпрыгивала, чтоб рассмотреть, нет ли на ней эннена. А еще мне послышался обрывок разговора: «…провинциальный дворянчик… миньоны королевы… но пока его избрал своим миньоном младший ван Хорн… одинаковые костюмы… бедный отец… такой позор… ни от кого не скрываясь…»

А потом музыка закончилась, я поклонилась своей леди и услышала за плечом голос Гэбриела:

— Тебе пора немножко отдохнуть.

— Пить! Я умираю от жажды.

Ван Хорн уверенно вел меня сквозь толпу, придерживая за плечи, отдернул тканую драпировку, за которой оказалось высокое узкое окно.

— Садись. — Он обхватил меня за талию, приподнял и усадил на подоконник.

— Дай мне вина, — протянула я капризно.

Он оглянулся через плечо, кивнул кому-то, и моих губ коснулся прохладный ободок бокала. Я отпила:

— Фу-у-у! Вода?

— Ну мы же не хотим, чтоб ты заснул и пропустил самое интересное? — Гэбриел недобро улыбнулся и отпил из своего бокала, сразу же поставив его на подоконник. — Правда, Цветочек? — Он прислонился к моим коленям, разведя их в стороны. — Тебе не кажется, что наша дружба несколько поблекла и требует подновления?

— Что? — Я разжала пальцы, бокал ответил с пола звоном разбившегося стекла, в отличие от ван Хорна, который не ответил ничего.

Он взял меня за шею, приблизил лицо и поцеловал.

Что там говорила белокурая Моник про экстаз, который наступает от фейского эликсира? Не важно. Важно, что этот экстаз наступил. Пожар, землетрясение, потоп. Я застонала и страстно ответила на поцелуй, сжала колени, привлекая к себе Гэбриела, запустила руку ему под сорочку.

— Позор! — раздался громовой голос.

Гэбриел отодвинулся от меня и обернулся.

— Отец?

Они были похожи — ван Хорн-старший и Гэбриел, канцлер был мощнее и кряжистее, и волосы его, тронутые на висках сединой, гораздо темнее, но семейное сходство явно прослеживалось. Одно их разнило. Гэбриел сейчас стоял ко мне вполоборота, и мне прекрасно было видно, что в отличие от пышущего праведным, абсолютно натуральным гневом отца сын только изображает испуг.

Канцлер занес руку и нанес первый удар, Гэбриел упал на колени, склонив голову.

— Кровь от крови, плоть от плоти моей! — кричал отец, в ход пошли кулаки, затем носки башмаков, окантованных железом.

Хмель покинул меня, я с ужасом смотрела на побоище, разворачивающееся буквально у моих ног.

— Подвинься. — Мармадюк, подпрыгнув, сел со мной рядом на подоконник, сбрасывая на пол второй бокал. Разбившийся с таким же хрустальным звуком. — У тебя лучшее место в зрительном зале.

Канцлер входил в раж, на узорный пол брызнула кровь, Гэбриел упал на бок, конвульсивно дернулся.

— Помогите ему, мой лорд, — жалобно попросила я. — Он же убьет его.

— Он в своем праве, — ответил шут равнодушно. — Потерпи, представление только начинается.

Мой взгляд, мечущийся по толпе, выхватил из нее женщину в конусообразном эннене. Она была очень молода, может, чуть старше меня, и очень хороша собой. Она плакала, поднося к глазам кружевной платок. Неужели и она не вступится за пасынка?

На лицах стоящих рядом с леди ван Хорн людей читались разные чувства — злорадное удовлетворение, злорадное любопытство, простое злорадство.

— А вот и Адэр лорд ван Харт, дядюшка твоего друга, — сказал Мармадюк, указывая в сторону.

Оттуда, пересекая почтительно расступающуюся толпу, к нам приближался рослый старец.

— Наказываешь сына, Гэбриел?

Их одинаково зовут, сына назвали в честь отца?

Канцлер повернулся, тяжело дыша.

— Он! Мне! Не сын! — раздельно произнес Гэбриел ван Хорн, канцлер Ардеры. — Отныне не сын! Я отказываюсь от этого выродка! Слышите все? У меня нет сына!

В гробовой тишине, последовавшей за этим заявлением, Гэбриел-младший пошевелился и сел на полу.

Я дернулась спрыгнуть, чтобы ему помочь, но Мармадюк придержал меня, ухватив за талию.