Читать книгу "Дарители. Книга 5. Сердце бури - Екатерина Соболь"

Эдвард бросился к двери, утягивая Генри за собой. Перед тем как выйти из библиотеки, Генри успел наклониться и глянуть на обложку книги, которой увлекся Коготок. Надпись на ней гласила: «Сказки для самых маленьких: веселые и поучительные истории в наставление юным мастерам».

– Йенса мы тоже оставляем: он, оказывается, с лошадьми общаться умеет, а у нас конюх как раз нашел свой дар и в художники подался, – частил Эдвард, пока они шли по коридору. – Да, это отец Хью. Ну и ладно, чего уж теперь из-за этого препираться, верно? А Сван собирается уезжать. Дадим ему лучшую телегу, будет по королевству колесить.

– Лучшую – не надо, – сказал Генри. Он уже начал что-то понимать в том, как устроена жизнь. – Иначе его в первом же лесу ограбят. Эдвард, погоди.

Эдвард тут же остановился и посмотрел на него так, будто каждое слово Генри отлито из чистого золота и он уже заранее готовится собирать эти драгоценности для дальнейшего хранения.

– Я ухожу, – сказал Генри, потому что боялся, что потом не наберется храбрости это сказать. – Телеги не надо: люблю путешествовать пешком.

Эдвард приоткрыл рот.

– Нет. Нет, нет, не смей. Ты тут нам нужен, ты умный, а работы много будет, дары просыпаются, всем нужна помощь, – забормотал он. – Мы тебе дадим лучшую комнату, лучшую из всех. Ты из-за своего дара? Да наплевать на него. Оставайся.

Генри покачал головой. Странник был прав: одиночество больше не тяготило его. Он стал свободным, как никогда, и ничто его больше нигде не держало. И чем оставаться там, где все будет вызывать воспоминания, которые есть теперь только у него, надо просто уйти. Рано или поздно он найдет себе новое место: место, где будет нужным.

– На праздник останусь, – прибавил Генри, увидев лицо Эдварда. – Есть очень хочется, а у вас тут всегда хорошо кормят. Скажешь всем, что я – просто какой-то парень, которого ты встретил в походе и пригласил посмотреть, как во дворце умеют веселиться.

Эдвард медленно выдохнул и кивнул, выпрямив спину. Кажется, он вспомнил, что собирается стать хорошим королем, а короли должны уметь отпускать на свободу тех, кто это заслужил.

– Иди, распоряжайся. – Генри улыбнулся, показывая на толпу слуг, которая мялась в конце коридора. Они, видимо, жаждали получить от Эдварда какие-то указания, но не решались подойти, пока он занят разговором: дворцовая учтивость в действии. – Увидимся позже, ладно? – сказал Генри и зашагал прочь, оставив Эдварда стоять посреди коридора.

Он легким шагом сбежал вниз по парадной лестнице и вышел в сад. Охраны у входа во дворец не было – видимо, все сбежали слушать новости о победе над злодеем. Генри так привык, что Хью все время менял сезоны, что даже забыл: в реальном мире сейчас весна, деревья в мелких свежих листьях, кое-где уже распустились первые цветы. Большие ворота были по-прежнему заперты, и на секунду Генри задумался: может, сказать всем, что корона, которую столько лет искали, замурована в стене над входом и, чтобы найти ее, надо всего лишь открыть людям ворота? Но потом он решил этого не делать: если все пойдет хорошо, сами рано или поздно догадаются.

Восточный ход – маленькую дверку рядом с воротами – сторожили два хмурых здоровяка в золотых куртках. Похоже, они были расстроены тем, что интересные события проходят мимо, а им приходится торчать здесь и сторожить дверь, в которую никто даже не пытается войти или выйти.

– Хочу погулять по городу, скоро вернусь, – сказал Генри. – Постучу – откроете, у вас тут окошко в двери.

Охранники задохнулись от возмущения, но Генри и бровью не повел. Еще одной наукой, которую он освоил за время своих приключений, было умение, не теряя общего дружелюбия, посмотреть на человека так, чтобы тот раздумал с тобой спорить. Еще несколько секунд охранники глядели на него, пыхтя и мысленно сражаясь с собой, но потом загромыхали засовами. Кажется, решающим доводом стала желтая куртка Генри: охранники, видимо, решили, что человек, одетый в такой оглушительно яркий цвет, просто не может замышлять ничего плохого.

– Мы обыщем, – пообещал один из них, грозно провожая Генри взглядом. – Во дворец ничего грязного и опасного не проносить.

Генри кивнул и вышел на площадь. Там бойко шла торговля, и Генри прошелся вдоль прилавков, разглядывая новенькие носки, глиняные плошки и плетеную обувь. Продавцы зазывали его купить их товары, а он улыбался и говорил, что денег у него нет, но вещи отличные. Ему нравилось смотреть, как пробуждается мир мастеров, – совсем юный, веселый и смешной, как ребенок.

– Ладно, парень, любуйся, сколько влезет, – щедро сказала одна женщина, обводя рукой вышитые платки. – Я теперь в четыре утра встаю, чтобы их вышивать. По-моему, даже у предков так красиво цветы не получались.

– По-моему, тоже, – сказал Генри, и продавщица гордо улыбнулась.

Мертвое озеро теперь было синим, солнце припекало, и Генри неспешно пошел к корпусу посланников. Там было подозрительно тихо, и, подтянувшись и заглянув в окно, Генри сообразил отчего: посланники – тоже люди, и тоже хотят найти свои дары.

В комнате, которую он увидел, за столом сидел мужчина в зеленом мундире и пытался вдеть нитку в иголку.

– Нет, детка, извини, – крикнул он в соседнюю комнату. – По-моему, не шитье.

– Может, готовить попробуешь? – весело спросила кудрявая женщина в грязном фартуке, заглядывая в дверь. – А что, неплохо иметь мужа-повара! Или, может, есть такой дар: хорошо мыть посуду?

Посланник шутливо застонал, но, увидев за окном голову Генри, вскочил и зашарил по столу в поисках оружия.

– Все в порядке, я свой, – сказал Генри, перекидывая ноги через подоконник. – Извините, можно, я через вашу комнату пройду? Мне надо Олдуса Прайда найти. И доброе утро.

Посланник и его жена замерли, но каким-то образом поняли, что Генри не опасен: он уже давно усвоил, как много значат спокойная поза, вежливые слова и дружелюбное выражение лица.

– Олдус, я смотрю, новых друзей нашел – прямо под стать себе, – пробормотал посланник, оглядывая желтую куртку Генри. – Второй этаж, пятая дверь слева.

– Спасибо, – сказал Генри и пошел к двери, на ходу помахав двум детям, которые наблюдали за ним из соседней комнаты, приоткрыв рты.

Пятая дверь слева оказалась открыта настежь. За ней находилась просторная комната. Окно было распахнуто, по комнате гулял сквозняк. Олдус сидел за столом и, как Генри себе и представлял, черкал по бумаге, часто макая перо в чернильницу. Рядом лежала пачка исписанных листов, прижатых камнем, чтобы не унесло ветром. Услышав шаги, он обернулся – и замер.

– Вот так я тебя и представлял, – выдохнул Олдус, и Генри подошел к нему.

– С кем ты там болтаешь? – сердито крикнул из другой комнаты женский голос.

– Ни с кем! – бодро ответил Олдус и понизил голос, отложив перо. – Прости. Она не верит, что ты существуешь. Говорит, я выдумал всю эту историю с разрушителем, которого выбрал Барс, да я уже и сам ей поверил, и тут…