Читать книгу "Генерал Скоблин. Легенда советской разведки - Армен Гаспарян"

Деятельность Ивана Солоневича все больше беспокоила Москву. В январе 1937 года замначальник ИНО НКВД майор Шпигельглас на один из отчетов болгарских агентов наложил резолюцию: «Не пора ли обезвредить?» Подготовка операции и подбор исполнителей заняли почти год.

2 февраля 1938 года в 10 часов утра в редакции газеты «Голос России» прогремел взрыв. Открывавший «пакет с книгами» секретарь Солоневича студент Михайлов погиб мгновенно, буквально разорванный на куски. Тамара Солоневич, находившаяся рядом, была смертельно ранена и скончалась по дороге в больницу. Иван и Юрий Солоневичи во время взрыва были в соседней комнате и не пострадали. Для определения вида взрывчатого вещества была создана специальная комиссия, которой передали куски бумаги, картона и целлулоида, найденные в телах погибших. На обрывках оберточной бумаги удалось обнаружить несколько болгарских слов, из чего последовало заключение, что упаковка бомбы производилась в Софии.

Полиция арестовала боевиков РОВС Барабанова, Маркова и Тренько, подозревая их в подготовке взрыва. Однако «Внутренняя линия» была тут вовсе ни при чем. В то же время Фосс был убежден: все это подстроено советской разведкой специально, чтобы повысить авторитет Солоневича в эмиграции. Интересно, что так же считал великий русский философ Иван Александрович Ильин. В его архиве сохранился набросок статьи: «Безбожные, а потому глубоко пошлые люди. Пролганные, циничные, советские ловчилы. Ni foi, ni loi. Пустые души, в которых есть только личная злоба и жажда мести по отношению к коммунистам. И эту личную злобу они театрально разыгрывают как пламенный патриотизм, делая себе на этом эмигрантскую карьеру среди демагогирующих штабс-капитанов. Приехали демократами-республиканцами — и к Милюкову; не пристроились — объявили себя, держа нос по ветру, монархистами, чтобы писать о Вел. кн. Кирилле такие вещи и таким тоном, от которого порядочному немонархисту стыдно становится.

Если бы коммунисты не посадили их в концлагерь — то они все и сейчас ловчились бы там, предавая Россию ради собственного устроения, разыгрывая свою советскую карьеру по „спортивным“ организациям и по „интуристам“.

Это люди, растлившие себя в советской службе.

Убийство госпожи Солоневич производит впечатление ужасной и грязной истории, случившейся с отвратными людьми: сатана черта растерзал, злодеи живого лемура переехали, волка поезд раздавил. И все, что они делают — насыщено самовлюбленностью, пьяною рисовкою, каким-то нескрываемым бесстыдством, эксгибиционизмом.

В наше слепое время люди думают: все, что против коммунистов — все хорошо. Но вот поднимается черное на красное, растление справа на растление слева — и мы опять будем задыхаться».

Покушение на Солоневича способствовало бегству Раскольникова. Член большевистской партии с 1910 года, активный участник революции и Гражданской войны, он был послом СССР в Болгарии. В 1937 году Раскольников обнаружил, что его книга «Кронштадт и Питер в 1917 году» включена в СССР в список для обязательного изъятия из библиотек и уничтожения, а его самого вызывают в Москву. Он решает остаться за границей и вступает в борьбу со Сталиным и публикует два знаменитых документа: «Как меня сделали врагом народа» и «Открытое письмо Сталину»: «Вы объявили меня „вне закона“. Этим актом вы уравняли меня в правах — точнее, в бесправии — со всеми советскими гражданами, которые под вашим владычеством живут вне закона. Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами „царство социализма“ и порываю с вашим режимом.

Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список ваших преступлений. Бесконечен список ваших жертв, нет возможности их перечислить.

Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов».

Собственно, об этой истории все прекрасно наслышаны. За кадром для большинства остался лишь один момент: кто помог Раскольникову бежать? Павел Николаевич Бутков спустя полвека приоткрыл завесу тайны: «Капитан Фосс тогда особое внимание обратил на меня и всячески старался привлечь к этой работе, но сначала давал небольшие поручения. Было обращено внимание на советское полпредство и тогдашнего полпреда в Софии Раскольникова.

В это время я получил задание от капитана Фосса каждый день после обеда следовать за полковником Сухоруковым, когда он выходил из полпредства на улице Московской и шел на бульвар Царя-Освободителя, где за памятником Александру II стояло высокое новое здание. Там и жил полковник Сухоруков со своей женой. Я, идя позади, говорил, чтобы он не терял времени и принимал нашу помощь, так как и его Сталин с Ежовым не пощадят, и всегда старался передать ему записку с объяснением, куда ему вместе с женой идти со своими личными вещами. Эту записку он никак не хотел сначала принимать, но я ее просто подкладывал под дверь его квартиры. И полковник Сухорукое принял наше предложение и исчез из полпредства».

А вот что писал в начале 90-х годов его старший брат Владимир, который через несколько лет станет председателем Русского общевоинского союза: «Из недавно вышедших воспоминаний посла СССР в Болгарии Ф.Ф. Раскольникова и его жены Музы стало известно, что Раскольников в своем „письме Сталину“ признавался, что их работу в Болгарии полностью сорвала „внутренняя линия капитана Фосса“. Стоит подчеркнуть, что мастер своего дела капитан Фосс имел в советском посольстве своих сотрудников, включая и личного шофера военного атташе полковника Сухорукова. Когда работа шофера провалилась — о ней узнал Яковлев, Сухорукова сейчас же отозвали, и он исчез с горизонта военных ведомств СССР, скорее всего, был ликвидирован в 1939 году. Такая же судьба постигла и его заместителя — майора Я.П. Середу, участника Гражданской войны в Испании (на стороне, конечно, красных). В Испании Середа отличился, был ранен. Он считался специалистом уличного боя и хорошим организатором конспиративной работы. Середу проводимая капитаном Яренко тактика „игры на нервах“ довела до того, что через год он попросил его сменить».

* * *

22 июня 1941 года Германия напала на СССР. Был нанесен удар небывалой дерзости, стремительности и силы. Уже в первые недели кадровая советская армия фактически перестала существовать. Спустя всего шесть дней немецкие танковые дивизии прошли Минск. Блицкриг застал врасплох управление НКВД, которое не успело вывезти или уничтожить архив.

Изучая захваченные документы, немцы заинтересовались личным делом агента советской разведки в Париже, некоего Третьякова. Гестапо достаточно быстро нашло во французской столице человека с такой фамилией. Его подвергли многочисленным допросам, но он упорно отрицал свою связь с Лубянкой. Сотрудники гестапо вынуждены были признать свою ошибку: арестованный ими офицер русской императорской гвардии, человек безупречной репутации, никакого отношения к НКВД не имел. Значит, был и другой Третьяков. Его нашли летом 1942 года.

Бывший министр правительства Керенского, участник Ясского совещания Сергей Николаевич Третьяков. Блестяще образованный, владевший иностранными языками, отличный оратор, он всегда требовал уважения к себе. А ведь эмигрантская жизнь была нелегкой. Семья Третьяковых, у которого были две дочери и сын, нуждалась в деньгах. Французские банки посчитали его кредитоспособным и дали ему взаймы несколько сот тысяч франков. И свою кредитоспособность он оправдал, сумев продать Рябушинским национализированную большевиками Костромскую мануфактуру.