Читать книгу "Воскресное утро - Михаил Алексеев"

Жуков обматерил своего начальника Разведуправления фронта, который не сумел выявить прибытие танковой группы на их фронт, и уже хотел отдать приказ о переброске на правый фланг 1-го ОК РГК, но тут стала быстро улучшаться погода, и командующий 1-й ВА генерал-майор Копец, находившийся с ним на КП, пообещал всемерную поддержку авиацией. Подумав, Жуков приказал усилия всей Воздушной армии сосредоточить на правом фланге Лукина, а 1-му ОАК РГК поддержать контрудар фронта против Гудериана. С вводом в сражение авиации положение Лукина улучшилось, и он остановил продвижение немецких танков. Но уже ни о каком взятии Вильнюса и речи быть не могло. Слишком серьезный у Лукина оказался противник. Тем не менее с помощью резервов и авиации фронт 16-я армия должна была удержать. К тому же недавно прибывшие на фронт 20-я и 24-я армии, развернутые западнее Витебска, усилят нажим на левый фланг немцев.

Удары с воздуха по дивизиям Гудериана также позволили двинуться вперед нашим мехкорпусам, и Жуков надеялся успеть выполнить задачу тут, и после ее завершения успеть помочь Лукину. Задачу на левом фланге для мехкорпусов он уже упростил. Нужно было уже не разгромить 2-ю ТГр, а лишить ее ударной мощи. Но в обед ситуация снова изменилась. Побледневший Копец доложил ему, что в 30 километрах за линией фронта, севернее Житковичей, был сбит и упал реактивный истребитель.

16 июля 1941 года. Аэродром «Бобруйск»

Лейтенант Егоров был в несколько «разобранном» состоянии. Дело в том, что вчера они с Леной немного опоздали, и когда отправились на вечернюю прогулку, место и на мостике через ручей, и копна сена оказались заняты другими, ищущими уединения парочками. Поэтому вынуждены были отправиться в небольшой лесок, где сразу же стали нарушать правило «двух поцелуев». Николай нашел в нем дерево с развилкой на высоте примерно метра полтора, посадил на эту «лавочку» Лену, и они продолжили свое восхитительное занятие. Причем руки Николая оказались на коленях Лены и как-то так незаметно и автоматически стали медленно, но неуклонно забираться по ее ногам вверх. Через непродолжительное время, быстро пролетевшее за поцелуями, его руки уже обнимали ее бедра под юбкой. Сердце его колотилось, а в руках, наверно, можно было вскипятить чайник. Лена опомнилась, лишь когда его горячие руки коснулись прохладного шелка ее трусиков. Она прижала его руки к своим бедрам и жарким шепотом, глядя ему в глаза, прошептала: «Не надо! Не сейчас!» И сегодня он еще находился под впечатлением этого вечера. Егоров поймал себя на том, что на его лице застыла глупая улыбка, а голова никак не может избавиться от видений вчерашнего свидания. Повернув голову вправо, он увидел, что его состояние заметно даже для ведомого. Тот улыбался, глядя на него.

Утром полетов не предполагалось – шел дождь. Однако к обеду он прекратился, и облачность приподнялась над землей. И вот сейчас «ишачки» 161-го полка стоят в очереди на старт и ждут взлета реактивных МиГов. Воздушных боев не предполагается, по данным радиолокатора – над их целью нет противника, поэтому и МиГи и И-16 снаряжены для штурмовки наземных войск. Только взлетев, Егоров сумел усилием воли избавиться от воспоминаний и переключиться на выполнение боевой задачи. Их целью был узел дорог Житковичи, находившийся в ближайшем тылу 2-й танковой группы Гудериана. Когда И-16 подошли к цели там уже, севернее города, работали МиГи. Внизу что-то горело, и поднимающийся дым скрывал подробности. И-16 стали искать цели южнее, чтобы не мешать соседям. Егоров уже делал третий заход на железнодорожную станцию, когда услышал по рации, что над целью подбит и уходит на север от города один из МиГов. Тут же последовал приказ о прекращении штурмовки и установлению контроля над местностью, куда сможет приземлиться или упадет МиГ. И-16 попарно рванулись в указанном направлении. Пара Егорова шла первой из их эскадрильи, когда он увидел, как от снижающегося МиГа-спарки сначала отлетел фонарь кабины, и секундами позже в небо из него вылетело что-то большое. Чуть позже он разглядел, что это «большое» разделилось на две части и оказалось креслом и летчиком, над которым раскрылся парашют.

Экипаж спарки МиГ-15 УТИ старший лейтенант Александров и майор Семенов в этот день в составе эскадрильи вылетали на разведку. Под крыльями висели два дополнительных топливных бака, и полет не предвещал ничего сложного. Немецкой авиации они не видели давно, а ПВО немцев – 88-миллиметровки были слишком медленны для их самолетов. Семенов уже обвыкся с самолетом и частенько сам, по разрешению Виталия, пилотировал спарку. Правда – вне боя. Для боя у него в задней кабине был недостаточен обзор. Зато Александров всегда был спокоен за свой хвост – Иваныч, как его уважительно звали все в эскадрилье, был всегда начеку. Очередная эскадрилья отработала по целям, обнаруженным на дороге и северных пригородах Житковичей, и МиГ привычно уходил с набором высоты, когда неожиданно справа от фюзеляжа разорвался зенитный снаряд, и похоже, именно 88-миллиметровый. По корпусу ударил град осколков. Семенов осмотрелся. Никаких серьезных повреждений не заметил. Однако минуту спустя его внимание привлек прибор давления масла. Оно падало. А температура росла. Александров по-прежнему набирал высоту. Они оба понимали, что это ненадолго. Через несколько минут турбина взвыла и затихла. Одновременно МиГ клюнул носом и начал снижаться. Александров по рации странно спокойно назвал свой позывной, сообщил, что подбит, остановился двигатель, снижается направлением на север от Житковичей. После этого по внутрибортовой связи вызвал Семенова и приказал при снижении до 1000 метров тому катапультироваться. Семенов порядок действий при катапультировании выучил еще перед первым вылетом, но оставлять Виталия не хотел. Однако тот ему сообщил, что впереди по курсу видит озеро и будет сажать самолет на него, поэтому Семенов ему ничем помочь не сможет и он тут не нужен. Семенов вынужден был подчиниться. На 1000 метров он сбросил фонарь, вздохнул, принял положение катапультирования и дернул рычаг. Перегрузка, похожая на удар молотом по голове, чуть не лишила его сознания, однако когда кресло достигло своей максимальной высоты выстрела пиропатронов, он уже оклемался, вполне осознанно разделился с ним и, отлетев от него, дернул кольцо. После открытия купола осмотрелся. МиГ со снижением уходил в сторону озера, выше и по бокам от него следовали МиГи эскадрильи, с юга быстро приближались И-16 161-го полка. Вокруг него уже нарезала круги пара «ишаков», просматривая место, куда он, предположительно должен был приземлиться. Ветер был южный и относил его тоже в сторону озера. Только сейчас он начал осознавать, в какую задницу они с Виталием попали – за летчиков и этот самолет немцы будут биться насмерть. В плен им попадать нельзя никак.

16 июля 1941 года. Севернее Житковичей. Война на земле

Взвод 743-го воздушно-десантного батальона, под командованием лейтенанта Борисова, обнаружил узел связи, охраняемый пехотной ротой. Немцы, учитывая господство советской авиации, замаскировались на оценку пять с плюсом. От авиации. Но от десантников укрыться было сложнее. И сейчас Борисов решал – вызвать авиацию и раздолбать тут все к едрене фене или дождаться ночи и сделать все самим. В первом случае он не рисковал людьми, во втором – мог взять и «языка», и документы. Где-то на юге, в стороне Житковичей все грохотало. Над укрытыми под густыми кронами деревьев десантниками с грохотом двигателей проносились реактивные МиГи. Борисов даже начал раздумывать, а не попробовать ли захватить штаб сейчас, под такой шумовой завесой немцы не сразу поймут, что случилось. Но атаковать днем не разрешал комбат. Подполковник Жуков, постоянно твердивший о необходимости и важности максимального использования преимуществ современного оружия и техники, дабы не подвергать личный состав ненужной опасности. А это значило – ночью, с бесшумками, с ПНВ и только так.