Читать книгу "Клеопатра - Стейси Шифф"

Крик отчаяния заставил Клеопатру подняться на недостроенную крышу мавзолея: в Египте строили быстро, но не так, как хотелось бы. Ее появление должно было вызвать смятение — значит она жива! — хотя, если верить Диону, никто, кроме Антония, особенно не удивился. И вновь рассказы Плутарха и Диона расходятся. Так и остается непонятным, узнал ли Антоний первым, что Клеопатра жива, или она вначале услышала, что он при смерти. Затем, по версии Диона, царица поспешила к нему, а по мысли Плутарха, велела принести умирающего к себе. К этому времени Антоний уже потерял слишком много крови. Помощник Клеопатры нашел его на полу стонущим от боли.

Слуги Антония на руках отнесли его к мавзолею. Из окна Клеопатра сбросила веревки, которые использовали для поднятия каменных блоков. К ним привязали обмякшее тело, и Клеопатра сама, при помощи двух давних знакомых Антония Ирады и Хармион, стала тянуть его наверх. Невозможно описать это лучше, чем сделал Плутарх. Такое не удалось даже Шекспиру. «Нельзя представить себе зрелище жалостнее и горестнее. Залитого кровью, борющегося со смертью, поднимали его наверх, а он простирал руки к царице, беспомощно вися в воздухе. Ибо нелегкое то было дело для женщины, и Клеопатра, с исказившимся от напряжения лицом, тянула веревки, вцепившись в них что было сил, под ободряющие крики тех, кто стоял внизу и разделял с нею ее тревогу». Уложив возлюбленного на скамью, она принялась стенать и рвать на себе одежды. Это единственный из дошедших до нас случаев, когда Клеопатре изменила ее колоссальная выдержка. Она, поддавшись чувствам и «проникшись состраданием к его бедам, забыла о своих». Эти двое были вместе большую часть десятилетия. Клеопатра вымазала свое лицо его кровью. Она била себя в грудь и царапала ее ногтями. Царица называла Антония господином, полководцем и мужем; даже сейчас она помнила, как надо обращаться с мужчинами. Он заставил ее прекратить крики и потребовал глоток вина, «то ли потому, что хотел пить, то ли надеясь таким образом приблизить свой конец». Напившись, Антоний стал убеждать Клеопатру позаботиться о собственной безопасности и договориться с Октавианом, но так, чтобы избежать позора. Похоже, у него все же оставались сомнения в ее честности. Среди людей Октавиана он советовал более всего доверять Гаю Прокулею, своему бывшему другу. Клеопатре не стоило оплакивать его участь: ведь он познал и славу, и счастье. Ему довелось сделаться величайшим из людей и умереть благородной смертью, потерпев поражение от соотечественника. Антоний умер на руках у Клеопатры под звук прибоя, доносящийся снаружи.

Пока Антоний совершал мучительное восхождение в мавзолей, один из его телохранителей, спрятав под одеждой меч господина, спешил в лагерь Октавиана. Там он показал тяжелый окровавленный клинок и поведал о самоубийстве. Октавиан немедленно удалился в свой шатер, где, совсем как Цезарь после смерти Помпея, лил крокодиловы слезы о «человеке, который был его родственником, соправителем и товарищем во многих делах и битвах». Избавиться от Антония было непросто. В тот самый момент, когда его соперник умирал на руках Клеопатры, Октавиан занялся самооправданием, достав письма, которыми он обменивался со своим бывшим шурином за последние несколько лет, и прочитав их своим приближенным. Не правда ли, он обращался к родичу с неизменным дружелюбием, а тот отвечал бранью и оскорблениями (впоследствии он позаботился о том, чтобы уничтожить письма, хранившиеся у Антония). После этого сеанса художественного чтения Прокулей отправился в дорогу и прибыл к Клеопатре через несколько минут после смерти Антония.

До самого конца Антоний остался легковерным. У Прокулея было две цели: выманить Клеопатру из ее мавзолея и сделать так, чтобы богатства, на которые рассчитывал Октавиан, не были преданы огню. Нельзя было допустить, чтобы легендарные сокровища Египта, предмет всеобщих мечтаний со времен Гомера, погибли в погребальном костре. В Риме у диктатора осталось слишком много долгов. Египетскую царицу тоже хотелось бы взять живьем как «главное украшение предстоящего триумфа». Повествуя о дальнейших событиях, Дион понимает, что описывает поединок двух скользких, двуличных натур. Октавиан собирался захватить Клеопатру живой, но не хотел, чтобы все выглядело так, будто он заманил ее в ловушку. Благовоспитанный Прокулей должен был поддерживать в царице ложные надежды, чтобы не допустить рокового шага.

Несмотря на уверения Антония, Клеопатра отказалась впустить Прокулея в мавзолей. Ему пришлось говорить с ней через плотно закрытую дверь. В ответ на предложения Октавиана она потребовала твердых гарантий для детей, которые, за исключением Цезариона, были под надежной охраной. Прокулей не давал однозначных ответов. Он лишь убеждал царицу, что ей не стоит переживать, и она может полностью положиться на Октавиана. Недоверчивая Клеопатра приняла меры предосторожности. Она уже давно носила на поясе кинжал, Цезариона в сопровождении его наставника Родона отправили вверх по Нилу, выдав в дорогу значительную сумму, чтобы он добрался до побережья и отплыл в Индию, в которой Птолемеи покупали слоновую кость, пряности и черепаховые панцири. Царица понимала, что просить за старшего сына бессмысленно. Прокулей мало чего смог добиться в ходе переговоров, но по крайней мере воспользовался возможностью изучить мавзолей со всех сторон. К нему присоединился Гай Корнелий Галл, пришедший в Египет с запада во главе Антониевых легионов. Будучи поэтом и мыслителем, он прекрасно обращался со словом. Галл был одним из родоначальников жанра любовных элегий, которые он по иронии судьбы посвящал актрисе, бывшей любовницей Антония. Возможно, ему удалось бы уговорить сдаться другую женщину павшего полководца. Но долгая беседа так ни к чему и не привела. Клеопатра оставалась непреклонной.

Тем временем Прокулей приставил лестницу к окну, через которое втащили Антония, и забрался в мавзолей. За ним по стене залезли двое слуг. Оказавшись внутри, троица спустилась на один этаж и подкралась к Клеопатре. Хармион и Ирада заметили их первыми и закричали: «Клеопатра, несчастная, тебя хотят взять живьем!» Увидев римлян, Клеопатра выхватила кинжал, чтобы убить себя, но Прокулей опередил ее: бросившись вперед, он крепко обхватил царицу обеими руками, вырвал кинжал и обыскал ее одежду в поисках яда, продолжая со всей учтивостью говорить то, что ему велели. Клеопатре не следует вести себя опрометчиво. Она несправедлива и к себе, и к Октавиану. Почему бы не дать ему возможность проявить доброту и благородство? Ведь он «милосерднейший из полководцев», совсем как тот, чье окровавленное тело лежит этажом выше. Октавиан приставил к Клеопатре вольноотпущенника Эпафродита, дав ему четкие указания: «неотступно» следить, чтобы царица Египта не лишила себя жизни, «в остальном же обходиться с нею самым любезным образом и исполнять все ее желания». Клеопатра уже дважды пыталась убить себя, и от нее спрятали все, что можно было использовать для самоубийства. Скорее всего, тогда же из мавзолея вывезли все сокровища. Клеопатра получила все необходимое, чтобы приготовить Антония к погребению: ладан, кедровое масло и корицу. Два дня ушло на бальзамирование тела; Октавиан этому не препятствовал: он был не прочь заработать лишние очки, проявив великодушие к мертвому сопернику. Люди диктатора не тронули никого из приближенных Клеопатры, «дабы она не отчаялась и не причинила себе вреда». С ее детьми обращались хорошо. Шестнадцатилетнего Антилла, который прятался под ворохом одежды, выдал его собственный наставник, польстившись на крупный алмаз. Сын Антония укрылся в святилище, расположенном, судя по всему, за стенами Цезариума. Молодой человек умолял пощадить его, но люди Октавиана выволокли его наружу и отрубили голову. Наставник не мешкая снял с тела казненного драгоценный камень, за что его впоследствии распяли.