Читать книгу "Моя шокирующая жизнь - Эльза Скиапарелли"

Русская манекенщица Варвара Раппонет в меховом жакете с бантом от Скиапарелли у Дома моды на Вандомской площади, 21, Париж, 1950-е годы. Публикуется впервые. (Из личной коллекции Александра Васильева)

Когда мы пролетали над Далласом, самолету, который прилетел раньше, чем следовало по расписанию, пришлось специально задержать приземление, что заставило пассажиров поволноваться. Напряжение достигло апогея, когда самолет стал медленно снижаться. И тут перед нами на высоте самолета возникло точное воспроизведение Эйфелевой башни, полностью выкрашенной в розовый цвет «шокинг». Затем с кружившегося в воздухе вертолета посыпался дождь из тысячи роз, и лепестки превратили сухое, горячее цементное покрытие аэродрома в ароматный ковер. На аэродроме ожидали прибытия мэра, который намеревался устроить мне официальную встречу. Наконец он прибыл, обнял меня и присвоил мне звание почетного гражданина Далласа. Через несколько часов меня облачили в костюм ковбоя, вышитый белыми бабочками по черному фону.

В руках я держала лассо, предназначенное для ловли невидимой коровы, у которой, по-видимому, должны были вырасти крылья как у Пегаса, потому что фотографы забрались на небоскреб.

Через неделю я была уже в Бразилии. Первыми у трапа самолета меня встречали мои старые друзья – посол Карло Мартенс и его жена. Они отвезли меня к себе, и с тех пор нить моего существования вплелась в сотворенный ими приветливый, веселый рисунок. Шато со своей фантастической манерой бросился в самые неимоверные предприятия, причем со скоростью, превышающей, мне казалось, двести километров в час! Меня он назвал крестной матерью «народного художественного праздника», который проходил на Морро-дель-Пинто, в самом грязном квартале Рио. Там меня окружили сотни молодых людей и детей, которые, без сомнения, ничего обо мне не слышали, но проявляли свою любовь и восхищение по отношению к тому, что я приехала из Франции. Мне поручили совершить торжественное дарение трех картин Модильяни Музею в Сан-Паоло. Искусство этого несчастного художника, которого оценили только после того, как он умер от голода, нашло путь к сердцам этих бедных людей, и они его сразу поняли и оценили.

Русская манекенщица Людмила Федосеева в вечернем платье от Скиапарелли, коллекция зима 1951/1952 г. Фото Франсуа Коллара

Артисты из «Радио Тупи», которые танцевали на улице Берри во время презентации «Кузнечика», организовали в мою честь спектакль, где были представлены все бразильские танцы.

Сама я оказалась с бразильским флагом в руках – неудобно, ведь он очень тяжелый, – одновременно танцуя самбу в окружении улыбающихся темноликих красавцев.

Манекенщица перед бутиком Эльзы Скиапарелли, Париж, 1954

Определенно моя поездка в Бразилию была наполнена движением, цветом и сюрпризами. Я ходила на выставки архитектуры и посещала множество новых домов, которые произвели на меня впечатление. Встречала много учеников Ле Корбюзье[206], молодые последователи сумели применить и трансформировать его строительные теории. Еще нигде я не видела, чтобы современная архитектура так органично вписывалась в окружение. Нередко в нашей традиционной Европе подобные здания оказываются неуместными и выглядят слишком агрессивно. В Бразилии они, напротив, составляют часть декора, выражают новые каноны красоты и завоевывают право на существование. Интерьеры подчиняются тем же правилам в общественных местах, фазендах и в частных домах. Цвета и материалы подчиняются «музыке» роскошной растительности. По-прежнему ведомая беспощадным Шато, я завтракала в сенате с вице-президентом, который попросил меня разделить с ним скромную трапезу, потому что я появилась неожиданно. Мы быстро пересекли Сан-Паулу[207], затем приехали в Байю, очень старый город, где я посвятила чарующую неделю осмотру бесчисленных церквей, инкрустированных листьями из чистого золота; шумный рынок напоминал базар Марракеша[208], за исключением того, что местный климат более прохладный и повсюду, напоминая о черной магии, прикреплены фетиши, приносящие удачу. Почитание и умиротворение таинственных сил – неотъемлемая часть бразильской жизни. Вызывают, освобождают эти силы, и не следует подчиняться их влиянию, иначе станете их добычей. Впервые я отправилась к макамбе, и это был удачный визит, ведь духи не всегда отвечают. Мы пришли рано, что было ошибкой, потому что, если смотреть эту мазохистскую, исступленную церемонию с самого начала, трудно не поддаться целиком ее влиянию. Музыка в самом начале очень тихая, но постепенно становится громче и под конец превращается в звучание африканских тамтамов. В набитом до отказа помещении удары барабана становятся непереносимыми. Мало-помалу лениво двигающиеся танцоры превращаются в одержимых. Их шаги ускоряются, дыхание учащается, глаза вылезают из орбит, изо рта течет слюна. Они бичуют себя, разрывают свои белые одежды и падают на пол, извиваясь, как черви.

Я сидела на стуле с прямой спинкой, и мои части тела, казалось, меня покинули, сначала они стали безжизненными, потом начали сокращаться. Мне понадобилась вся воля, чтобы выйти из этого состояния и заставить себя удалиться. Помедли я еще мгновение – оказалась бы покоренной могуществом ритма.

В Байе пришлось пережить еще одну встречу с потусторонними силами. Владелец отеля сообщил мне об одном колдуне, который «закрывал» тела: имелось в виду, что он отвлекал их от внешнего влияния и держал их изолированными, как в термосе. Посмотреть на этого человека я отправилась с двумя друзьями: художником, которому нечем было заняться, кроме самого себя, и женой сказочно богатого промышленника, по всей видимости, она не могла придумать, чего бы ей еще пожелать. Тот колдун ничего не знал о нас, но обоих моих спутников попросил уйти, а меня – вернуться через два дня и присутствовать на церемонии очищения.

Я пришла с твердой верой в то неизвестное существо, которое занимает большое место внутри меня, и никогда не упускаю возможности проникнуть в тайну, окружающую нас, даже если это рискованно.

Церемония происходила в квадратной изолированной комнате, расположенной посреди обычного двора, где бегали и кудахтали куры. В комнате было много пустых глиняных кувшинов – больших, маленьких, вытянутых, пузатых. В углу – своеобразный алтарь, украшенный двумя горящими свечами; в стороне сидит молодая девушка – девственница. Жрец сидел в позе, напоминающей йоговскую. Маленькое окошко выходило в сад, и в его проеме в саду был виден большой, мрачный мужчина. Жрец нараспев читал молитву, ее повторяла женщина, а потом уверенным, громким голосом им стал вторить мужчина в саду. Принесли в жертву голубку, ее кровь собрали в чашу. Теперь злые духи побеждены и спрятались в кувшинах – завтра их сбросят в реку, чтобы уничтожить зло. Чему верить? Чему не верить?