Читать книгу "Мемуары "власовцев" - Александр Окороков"

Кроме штатной заградиловки немцы еще предложили нам принимать на работу только тех остовцев из лагерей, которые имели разрешение коменданта лагеря, и потребовали от имени Комитета направить в лагеря обращение не приезжать без вызова. Несмотря на все эти рогатки, нам по всем учреждениям Комитета, провинциальным агентурам и проч. (не считая военных и военизированных учреждений) удалось освободить от остовской судьбы по всей Германии свыше 25 000 человек (по ориентировочным данным Финансового управления). Конечно, далеко не все эти люди имели фиксированные должности, но достаточно и того, что они не обязаны были жить в лагере и носить значок остовца!

Как я уже указал в свое время, мы были завалены письмами с предложениями своих услуг при условии вызволения из лагеря и вызова на работу. Ввиду того, что мы не в силах были удовлетворить и малой доли всех просьб и не могли каждому письменно разъяснять истинное положение дел, у многих остовцев создалось впечатление, что мы являемся чуть ли не главным тормозом в деле их освобождения. Уже в начале декабря мы начали изредка получать письма, в которых нас обвиняли в том, что мы сами устроились на теплые места и забыли о том, чтобы помочь другим. Подобные письма были нам прочитаны на одном из заседаний президиума. Тяжелое и несправедливое обвинение, но что же делать, приходилось терпеть, ибо мы лишены были возможности сказать всю правду из боязни, что нам запретят и то небольшое доброе дело, которые мы в отношении освобождения остовцев делали.

Часть 5

Проблема остарбайтеров и крушение надежд на перерождение нацистов

Вся работа по улучшению положения и освобождению из рабства работников с Востока была возложена на главное гражданское управление и персонально на генерала Закутного. Ввиду того что я заведовал главным медицинским управлением, находившимся в подчинении у Закутного, я держал постоянную связь с ним и был все время в курсе дел. Первые шаги Закутного в упомянутом СС-управлении были с виду благоприятны. Наши предложения были необычайно скромны и сводились к следующим пунктам:

1) отмена значка «OST» для всех рабочих с Востока.

2) установление рабочего дня, одинакового с рабочим днем других национальностей.

3) приравнение в питании работников с Востока к рабочим европейских стран.

4) отмена всех ограничений для наших рабочих вне лагеря (как, например, запрещения посещать кино, театры, рестораны и т. д.).

5) улучшение медицинского обслуживания рабочих путем предоставления нам права организовывать собственные медицинские пункты.

6) разрешение нам иметь своих уполномоченных в центрах и агентов непосредственно в лагерях как для связи между остарбайтерами и немцами, так и для надзора за выполнением принятых постановлений.

7) разрешение нам проводить в лагерях курсы, собрания, лекции с различными культурно-просветительными целями.

8) разрешение браков как между самими рабочими с Востока, так и между рабочими других национальностей.

9) освобождение из лагерей рабочих, нужных для работы в Комитете.

Таковы были известные «9 пунктов Закутного», которые были выдвинуты перед СС-комиссарами. Я на этом заседании не был, но хорошо помню, что Закутный, вообще-то большой пессимист, возвратился с него окрыленный надеждами и в приподнятом настроении. «Представьте себе, — говорил он мне, — немцы не только не представили никаких серьезных возражений против нашей программы, но даже, наоборот, обещали нам помочь в том, чтобы продвинуть и согласовать наши предложения в различных министерствах. Обещали уже через две недели добиться первых конкретных результатов. Некоторые из участников совещания пробовали поймать меня на удочку и выразили пожелание, чтобы немедленно, то есть не дожидаясь реформы, мы обратились к рабочим с Востока с воззванием от имени Комитета, предлагающим им увеличить производительность труда, свести на нет прогулы и т. д. Однако я им заявил, что проведение реформы явится агитационной мерой лучшей, чем тысяча воззваний, вместе взятых. Я им зачитал факты о возмутительных издевательствах над беззащитными людьми, пытках и даже убийствах, которые имели место в лагерях в самое недавнее время, и старался этим подчеркнуть необходимость спешного проведения реформы. В общем, результатами совещания я доволен и думаю, что немцы пойдут нам навстречу».

Конечно, если бы одними словами можно было поддерживать дух, то все прекрасные фразы, которые были сказаны немцами на всех банкетах, совещаниях и встречах, были бы достаточны для того, чтобы мы бодро работали — и сохранили бы веру в будущее в течение весьма долгого времени. Проходит неделя, другая. За это время появляются статьи в газете Комитета, в которых недвусмысленно подчеркивается важность и спешность скорейшего разрешения этого наболевшего вопроса. Непрерывным потоком льются к нам реки писем от рабочих, жалующихся на свою судьбу, сообщающих о новых фактах насилия и произвола и справедливо требующих коренного изменения их положения.

Через две недели Закутный был снова вызван в SS-Hauptamt. Ему очень любезно заявили о том, что, к сожалению, ввиду необычайной сложности мероприятий, связанных с проведением в жизнь всех пунктов наших требований, необходимые согласования невозможно провести в столь короткое время и поэтому необходимо ждать, пока дело «медленно, но верно» продвигается в различных министерствах. Закутному было вежливо вкратце рассказано о принципах т. н. Фюрер-системы немцев, согласно которой каждый министр являлся полновластным начальником по своей отрасли и ему никто, кроме Гитлера, приказать ничего не мог. Сложность согласований заключалась в том, что некоторые пункты затрагивали интересы нескольких ведомств и поэтому требовали согласия всех соответственных министерств. Так, например, в вопросе отмены значка «OST» необходимо согласие министерства труда, военного министерства, гестапо и полиции. Министерство труда и гестапо соглашаются на это мероприятие, Остминистерство и полиция возражают — следовательно, теперь остается либо продолжать доказывать главам этих учреждений необходимость этих мероприятий, либо апеллировать к Гитлеру. «Сейчас же положение на фронте отвлекает все мысли фюрера от внутренних дел». Всё это весьма логично и убедительно, но проку от этой логики для нашего движения нет никакого. Из всех пунктов Закутного приемлемым для всех оказался пока один пункт о разрешении браков между остовцами, но и он требовал дополнительной проработки в комиссии юристов. Однако этот пункг принципиально принят.

В начале декабря (точной даты не помню) Закутный, посоветовавшись с нами, решил дать интервью в газету «Воля народа», чтобы в нем в форме ответов на вопросы осветить истинное положение дела. Интервью было опубликовано 8 декабря. Оно на немцев произвело ошеломляющее впечатление разорвавшейся бомбы. На Закутного посыпались со всех сторон обвинения чуть ли не в желании скомпрометировать Германию перед нейтральными странами. Дело в том, что немцы всюду, где могли, объявляли, что условия работы и жизни рабочих не оставляют желать ничего лучшего, из интервью же всякому могло быть ясным, что эти условия ниже всякой критики. Кроме того, интервью открывало глаза рабочим на истинное положение дел и выставляло напоказ истинных виновников проволочек. Естественно поэтому то отрицательное отношение, которое интервью вызвало к себе со стороны нацистов. Впоследствии Власов говорил, что ему стоило больших усилий не допустить до ареста Закутного либо до запрещения продолжать ему деятельность по защите остарбайтеров, настолько были обозлены SSовцы.