Читать книгу "Семь верст до небес - Алексей Живой"

Вячеслав же пребывал сейчас во снах темных между жизнью и смертью. Видел он себя на поляне широкой, усеянной камнями бурыми, но одном и сидел сам. Проносились над ним облака клубясь с юга на север холодный и были те облака черными, как смоль. Вся трава была здесь тревожная, колыхался ковер ее, словно змеи ворочались. В даль смотрел Вячесав, туда, где поляна широкая с небом сходилось и видел только пелену мутную, ничего ему больше не виделось. Вдруг, прилетел откуда ни возьмись на поляну ворон с глазами блестящими, стукнулся оземь и старцем оборотился. Облачен был тот чародей в балахон цвета чернее ночи, до самых пят ему доходивший, а в руке держал он посох деревянный с наконечником, будто из головы вороньей. Лоб же его обруч золотой венчал.

– Здравствуй, княже! – молвил старец седовласый.

– Здравствуй, мил человек, – ответил Вячеслав, головы не подымая, – Откуда ты явился ко мне, и чего тебе надобно в местах сиих темных?

Помолчал старец немного, а потом снова словно молвил:

– А ли не признал ты меня, Вячеслав? Виделись мы с тобой уже, да, видать, позабыл ты слова мои, да меня самого.

Пригляделся князь и правда видит, что стоит перед ним чародей тот, что являлся ему в шатре походном, как ходил Вячеслав много лет тому назад аваров воевать в земли восточные жаркие. Пророчил тогда старец сей об угрозе великой, что идет на Русь из-за моря дальнего, а еще говорил о том, что придет к нему в дом вместе с горем радость великая. Только об чем речь Вячеслав не уразумел еще.

– Признал я тебя, чародей. Только имени твоего не вспомню. Говорил ты мне об угрозе великой, что придет в мой дом. Правду рек. Только как победить силу эту, до конца известь?

– Звать меня, княже, Ставром. Я пришел к тебе с новой вестью из далеких Снежных гор, где сейчас дочь твоя любимая Ксения путь свой многотрудный совершает.

Привстал князь Вячеслав с камня бурого от такого известия, молвил тихо:

– Разве дочь моя не в тереме Солнцеградском за стенами хоронится?

– Нет, княже. Как впал ты во сны темные, унес ее коршун в земли далекие за горы Снежные. Жива она покуда, но ждут и ее испытания великие. А ведать ты должен, что от нее одной теперь судьба твоя, княже, и Руси всей зависит. Только, если Бог дозволит воротится ей в дом родной, ты не суди ее строго. Она уже судьбу свою выбрала, но и за тобой выбор грядет. Будь готов к тому, Вячеслав, ибо труден будет выбор тот.

– О чем вещаешь ты, чародей? Что пророчишь опять мне, смертному.

– Не умрешь ты Вячеслав в этой сече. Но хворать будешь, до тех пор пока не вернется дочь твоя. А как воротится, – прими ее сердцем.

– Так скажи ты мне, чародей. Если трудно ей, я помочь хочу.

Призадумался старец.

– Свой путь она сама совершит. Есть у нее подмога в деле том. Но силы темные все крепче бьют ее, и может случиться у нее встреча недобрая с посланниками Бога Черного. А чтоб избавить ее от встречи той, отошли к ней, как очнешься, богатыря своего самого сильного. Он сейчас покой твой сторожит у шатра. Поможет ей тот богатырь, а путь в страну запретную ему я сам укажу. Прощай князь.

Сказавши так, оборотился коршуном старец и исчез вовсе. В тот же миг спала пелена с глаз князя. Очнулся он от сна темного. Огляделся. Видит в шатре себя просторном, а рядом знахарь сидит, за его душу молится. Позвал князь того тихим голосом. Обрадовался знахарь, видать, услыхал Господь его молитвы. Но Вячеслав крика подымать не велел пока, а наказал позвать в шатер того богатыря, что первым у шатра его княжеского стоит, сторожит от напасти великой. Вышел знахарь порученье исполнить, да скоро вернулся. Вслед за ним, вошел в шатер, нагнувшись, богатырь росту немалого. Снял он шелом, кудри русые по плечам разметалися. Кольчуга на плечах тесной кажется, силушка под ней так и играет. На боку меч булатный. Как вошел, так на колени бросился, увидав князя воскресшего.

Пригляделся Вячеслав и признал молодца.

– Встань с колен, богатырь. Не помер я еще, чай.

Поднялся Иван Громобой, молчит. Слова княжеского ожидает.

– Признал я тебя, – Вячеслав говорит, – это ты ведь в поединке перед битвой мавра сильнейшего победил?

– Я, княже, – Громобой отвечает.

– Славно бьешься, – похвалил князь, – тот поединок много силы воинам нашим придал… Как звать-то тебя, добрый молодец?

– Иван Громобой, княже.

Вспомнил опять Вячеслав наказ Ставра, да засомневался вдруг. А что если все это ему в горячке привиделось? Но был уже у них прежде разговор никому не ведомый, а все так и справилось, как старец пророчил. Значит, и на сей раз правда за чародеем будет.

– Есть у меня для тебя Иван служба тяжелая. Только не ведаю, воротишься ли с нее цел и невредим.

– Говори, княже, – сказал Громобой, снова на колени опускаясь, – я для тебя любую службу исполню. Надо Кабашона споймать, – споймаю. Надо черта за хвост изловить, – изловлю.

– Быстр ты на язык, молодец. Только служба та и взаправду не легка. Можно буйну голову на ней сложить. Ну, да ты на руку силен, сердцем храбр, а на думу быстр, видать. Потому слушай и верь ушам своим. Как выйдешь из шатра, сядешь ты на коня своего верного и поедешь один в темный лес, что в сем верстах от града моего растет. Что будет по дороге с тобой, того не ведаю. Только скоро унесет тебя сила чародея в края далекие отсюда. Там и будет служба твоя. А в чем она – ты сам поймешь. Теперь ступай, ибо ждать нельзя более.

Поклонился Иван князю и вышел из шатра. Поведал ратникам, что очнулся Вячеслав и послал его со службой в дальние края. Велел так и передать брату его меньшому Андрею Мстиславичу. А верховодить заместо себя оставил воина из самых сильных, коего Радомиром прозывали.

Сел на коня своего верного Иван Громобой и поехал в лес дремучий, думой окутанный. Что за службу ему князь поручил опасную? Не иначе змея какого заморского изничтожить. Только сейчас и здесь супостатов хватало, мог и на поле бранном Иван пригодится. Да князю завсегда виднее. Не успел Громобой в чащу самую заехать, как налетел вихрь-королевич, закружил его и унес в края далекие. А как устал ветер дуть, огляделся Иван кругом и видит: нет уже леса дремучего нигде. Повсюду только берег каменный видать, да туман, что над морем колышется. А в трех шагах от него, на камне замшелом, старец седовласый стоит, на посох диковинный опираясь.

Сарацины, меж тем, рать свою побитую едва собрали под знамена черные. Окинул их Кабашон с кургана высокого взглядом грозным и возопил голосом диким, то которого задрожали деревья окрестные и травы примятые всколыхнулись.

– Это вас ли вижу пред собою, рыцари, цвет воинства сарацинского? Вы ли это, мавры мои верные? Нет, одни собаки трусливые пред моими глазами! Где ваша сила, где ловкость и дикость ваша в бою? Пали все мои рыцари храбрые! Вячеслав, лягушка мерзкая, теперь, небось, куражится надо мною, над царем всех мавров заморских и царей африканских!