Читать книгу "Такой я была - Смит Эмбер"

– Нет! – вырывается у меня.

– Что?

– Нет. Я тебя не преследую.

– Тогда как это назвать? Ты ведешь себя странно, тебе не кажется?

– Прости.

Мы молчим.

Долго молчим.

– У тебя все в порядке? – наконец спрашивает он.

– Нет. – Это правда.

– Что…

– Мне было не плевать! – выпаливаю я.

– Что?

– Мне было не плевать на тебя. Ты всегда был мне небезразличен.

– Ясно, – невнятно бормочет он, будто сейчас пожимает плечами. Не понимаю, что это значит.

– Ясно?

– Иден, я не знаю, что сказать. Мы с тобой несколько лет не разговаривали. И этот твой внезапный звонок… это очень странно.

– Ты знал?

– О чем?

– Что ты мне небезразличен?

Он колеблется – наверное, думает, не повесить ли трубку. Вздыхает, и я чувствую, как он закатывает глаза – как же отчетливо я его сейчас вижу!

– Догадывался, наверное.

– Я солгала тебе. Я много о чем лгала. Господи, я даже не знаю, помнишь ли ты меня? А? Ты меня не забыл?

– Конечно, я не забыл тебя, Иден. Я все помню.

– Лучше бы не помнил.

– Иден, мне все это не нравится. Тебе нужна помощь? Может, кому-нибудь позвонить?

– Помнишь, я сказала тебе свое второе имя?

– Иден, зачем ты звонишь? – спрашивает он, игнорируя мой вопрос.

– Я сказала, что меня зовут Иден Мэри, помнишь?

– Да, конечно, помню.

– Это тоже была ложь.

– Что?

– Мое второе имя – Энн.

– Ты что, пьяна?

– С чего ты решил? Я похожа на пьяную?

– Вообще-то, да.

– Нет, я не пьяна, хотя знаешь – идея неплохая! Я просто… не знаю… я так запуталась! – Я начинаю смеяться. Мне правда смешно. До чего абсурден наш разговор. – Я совсем запуталась. – Меня снова разбирает смех. – Прости. Хочешь, повесь трубку?

– Нет, не хочу. Я очень беспокоюсь за тебя. Ты говоришь странные вещи.

– И правильно беспокоишься. У меня правда не все в порядке. Совсем не в порядке. Все неправильно. Все, что я делала в жизни, было неправильно.

– Иден, я не понимаю, что тебе нужно от меня. Зачем ты позвонила?

– Знаешь, мне нравилось, как ты произносил мое имя. До того, как возненавидел меня.

– Я никогда тебя не ненавидел.

– Неправда. Я заставила тебя себя возненавидеть. Но ничего. Меня все ненавидят. И я их понимаю. Я и сама себя ненавижу, знаешь. Ведь я ужасный человек.

– Иден, пожалуйста, просто… скажи, что тебе от меня нужно? Как я могу помочь?

– Никак! – кричу я и закрываю рукой рот – он не должен слышать, что я плачу. – Ладно, не буду мучить тебя. Извини, – бросаю я сквозь рыдания. – Зря я позвонила. Просто мне… – Я всхлипываю, боюсь, мне не хватит воздуха, чтобы договорить. – Просто мне порой так тебя не хватает, и я хотела, чтобы ты знал – ты был мне небезразличен. Правда. И у меня больше никого не было. Никогда. Надеюсь, ты мне поверишь.

– Иден, подожди, не бросай трубку… – Но я бросаю. Бросаю трубку.

Я выключаю телефон, потому что не хочу слышать, как он перезванивает. Но еще больше не хочу слышать, как он не перезванивает. Сейчас я хочу одного – спать. Заснуть надолго, может, даже навсегда.

Но я встаю без пятнадцати шесть, как обычно. И, как обычно, принимаю душ. Чищу зубы. Крашусь, причесываюсь, одеваюсь – все, как обычно. Собираю рюкзак и делаю вид, что готовлюсь к школе. Все это время пытаюсь убедить себя, что вчерашний день мне приснился. Как будто его вообще не было. Я не плакала и не рыдала в трубку, разговаривая с Джошем. Не упала в обморок, когда меня допрашивала детектив Дориан Доджсон. И вообще, никакую Доджсон я не знаю. И никакую Аманду. Кевин Армстронг? Никогда о нем не слышала. А что до изнасилования… изнасилование – это что-то ужасное, что случается с другими людьми. А не со мной.

Я на цыпочках выхожу в гостиную и крадусь мимо спящего на диване Кейлина.

– Я ухожу, – шепчу я тихо-тихо: уверена, никто меня не слышит. И я действительно ухожу. Еще только полседьмого. Думаю, куда бы пойти – в школу еще рано, библиотека открывается лишь через два часа. На улицах пусто и тихо. Слой свежего снега поглощает все звуки мира.

Включаю телефон. Пятнадцать пропущенных вызовов. Девять новых сообщений на голосовой почте.

23:10. «Иден, это Джош. Пожалуйста, перезвони мне, ладно?»

23:27. «Иден, я… не знаю, что там у тебя творится, но прошу, перезвони. Просто дай знать, что с тобой все в порядке».

0:01. «Иден…»

0:22. «Черт, Иден, я правда волнуюсь…»

0:34. «(дышит в трубку)»

0:45. «Иден, я тебя не ненавижу. И никогда не ненавидел. Черт, почему ты не перезваниваешь? Перезвони, прошу».

1:37. «Иден, я очень переживаю, что ты можешь сделать какую-нибудь глупость, и не хочу… пожалуйста, ничего не делай, слышишь? Просто перезвони, и мы поговорим. Прошу».

1:56. «Слушай, не знаю, что случилось, но все будет хорошо. Все будет в порядке, обещаю. Просто позвони. Я с ума схожу».

2:31. «Иден… если ты не позвонишь… да пошло все к черту. Я сам приеду».

Это последнее сообщение.

Сам приеду? Сюда? Нет, нет, только не это! Я перезваниваю. Он хватает трубку, как будто ждал у телефона.

– Алло, Иден?

– Да, это я.

– Черт, я звонил тебе раз двадцать!

– Знаю, прости, я только сейчас прослушала сообщения. Ты только не приезжай, пожалуйста. Не стоит. Мне не так уж… ничего срочного, правда. Прости, что тебя побеспокоила.

– Побеспокоила? Да не то слово! Я последние семь часов боялся, что ты руки на себя наложила!

Эти слова – «руки на себя наложила» – вонзаются в меня, как нож. Они пронзают меня насквозь.

– Я не… – голос мне не повинуется. – Я не собиралась… то есть… ты все неправильно понял. Я не хотела, чтобы ты волновался, я просто… о господи. Я не знаю.

– А что ты хотела? Зачем звонила?

Мне приходится остановиться, чтобы поразмыслить над ответом. По правде говоря, я и сама не знаю ответ.

– Мне просто было… одиноко. У меня никого нет, вот в чем беда. Прости меня. Было глупо звонить. Даже не знаю, зачем это сделала. Не нужно было впутывать тебя во все это.

Он ничего не отвечает.

– Чувствую себя такой идиоткой, – говорю я.

Он щелкает языком и сочувственно вздыхает.