Читать книгу "Цунами - Николай Задорнов"

Пусть Кавадзи столковывается с Посьетом через Накамура. Пусть они проводят границы. Кога отдохнет. Мурагаки уехал в Эдо. Путятин – в Хэда. Дела возлагаются на Посьета и Кавадзи.

Кога, купив свиную ногу, долго смотрел, как слуга зажаривает ее. Потом до вечера он лежал на татами. Он записывал в дневнике, что ненавидит всякое дело, что из-за эбису долго сидел без свинины и только сегодня наконец целый день отдыхает в одиночестве, размышляет и грызет мясо. Будьте прокляты эбису!

Верхом на лошади прискакал Эгава Тародзаэмон. Он соскочил с седла, как самурай, присланный гонцом, и быстро вошел в храм. Он в высоких сапогах, в которых охотники бродят по горам Идзу в зарослях колючек.

У Эгава длинное лицо с острыми клочьями волос от висков, напоминающими смертоносные плавники касатки. Эгава строен и высок. Когда смотришь ему в глаза, то лицо его овально, как дыня. Такая форма лица представляется в утонченных понятиях эпохи Эдо идеальным совершенством. Густые волосы с проседью и как бы с крутым гребнем, который начинается на середине лба.

Жена Кавадзи говорит, что Тародзаэмон по красоте третий в столице. А Кавадзи полагает, что Эгава по уму и талантам первый в государстве, но этого еще не понимает общество рыцарей и лентяев.

Кавадзи любил послушать рассуждения Тародзаэмона. Он сильный человек. В течение восьми поколений представители рода Эгава сохраняют наследственную должность дайкана – значит, в их семье есть большая родовая сила. Это породистая семья.

Сын Эгава убил кабана, как велел ему отец, чтобы к празднику послать мясо русским. Он будет еще бить кабанов для гостей.

Эгава сказал, что рис прислан правительством для эбису по случаю Рождества и Нового года по русскому календарю.

Борцы с эдоского рынка посланы в качестве грузчиков, чтобы эбису знали, какие могучие гиганты составляют население японской столицы. Ведь эбису в своих учебниках по географии пишут, что японцы народ слабый, маленького роста. Эти борцы присылались и в Синагава, когда стояла в заливе Эдо эскадра Перри после подписания договора. Борцы состязались между собой, а потом стали бороться с американскими матросами. Они легко валили и бросали оземь самых сильных из американцев, так что земля вздрагивала. Случалось, что японские богатыри по-европейски пожимали руки черным и белым гигантам в американской форме, да так, что те при общем хохоте извивались от боли, как червяки, не в силах вырвать своей руки.

Должность дайкана наследственна. Восемь поколений от отца к сыну сохраняется она в роду Эгава!

Тародзаэмон знает голландский язык. Он изучает физику, законы механики, машины.

Несмотря на свой возраст, он ходит по горам пешком, и ходит быстро, крупными шагами, а на кручи может подыматься прыжками, как тигр.

Если бы Саэмон не был финансовым бугё и одним из любимцев Абэ Исе но ками, он хотел бы родиться Эгава Тародзаэмоном.

– По всему побережью всех морей, от Симода до Хэда, я установил отряды наблюдения, – рассказывал дайкан, сидя за столиком и прихлебывая пустой зеленый чай. – За каждым движением корабля следят с каждой горы и сообщают мне.

Эгава и Кавадзи пошли на берег и осмотрели сложенные там русские чугунные орудия.

А вечером опять собрались чиновники, опять, как сверчок, верещал Деничиро и все умирали со смеху. Стало известно, что Посьет просил у священника храма Гёкусэнди кастрюльки, чтобы готовить хлеб.

– Что они только не придумают! Ничего не стыдятся, – заметил Кавадзи.

Прискакал конный самурай с донесением дайкану. «Диана» в сопровождении японского судна показалась из-за мыса на море Идзу.

В заливе Симода подул ветер. Волны разбивались о черные утесы на море. Ночью при луне казалось, что они в бешенстве прыгают на каменные столбы островов и на утесы и пристани побережья. В бешенстве, что опоздали и не успели захватить здесь корабль эбису.

Утром все море было в белой пене, как в снегу.

Эгава сидел у Кавадзи и Старика, пил теплое сакэ и рассказывал о Накахама Мандзиро, как этот японец долго жил в Америке и видел постройку железных дорог и туннелей.

Эгава сказал, что правительство начинает гонку вооружения, желая обучить Японию по образцу Европы и Америки.

Становилось все холоднее, и от стен дуло. В такую погоду хибачи с горячими углями и сакэ отвлекают от неприятных ощущений.

При шуме ветра совершенно не слышно было, как подъехал самурай и поднялся на крыльцо. Он только что из Хэда.

Японское судно с двадцатью эбису и пятью японцами выброшено на другой стороне моря Суруга под горой Фудзи. Судна Путятина в море нет, оно исчезло, и нигде не видно его мачт. Корабль в Хэда не пришел, и на берегах моря Хэда все наблюдают, желая его увидеть. Эгава поднялся.

Потерять такое судно – это потерять для Японии величайшее сокровище. Хотя «Диана» не пароход, но для Эгава это значения не имеет. Он знает, что основное устройство парусных и паровых судов у американцев и европейцев одинаково. Потом они на парусное судно ставят машину, и получается пароход, который может ходить и под парусами, и при помощи винта. Главное – корпус судна. Пока что японцы совершенно не знали устройства европейских кораблей. Попытки были сделаны в Урага, когда там стояли американцы. Эгава побывал на кораблях Перри, срисовывая все, что возможно. Японцы облазили все пароходы внутри и снаружи. Впоследствии в Урага было построено судно «Хоо-мару»,[92] но оно получилось наполовину европейским, а наполовину все-таки японским. Старые мастера с верфей все делают по-своему. У Эгава не было главного – чертежей, когда они начинали работать, а это важнее всего. Оказывается, что недостаточно снять и срисовать все с парохода Перри. Да и ведь всем известно, какая Перри злая собака, как ему вздумается, так он и поступал с японцами. Он так и не дал чертежей. А после первой неудачи Эгава заложил еще одно судно. Путятин обещал при ремонте фрегата объяснить японским инженерам устройство своего корабля и оставить им чертеж. Как же быть? Ведь второе судно уже начато нами в Урага.

– В море Хэда и до самого подножия Фудзиямы не видно иностранного корабля! – сказал Эгава.

Кавадзи знал, что этот человек – огонь. У него острый и смелый ум. Самым знатным вельможам он смело говорит то, что думает. Он давно утверждает, что надо открывать страну и перенимать все, что можно, от европейцев, что надо японцев посылать учиться в Америку и Европу. У него в Нираяма, в вотчине, науками занимаются успешней, чем в государственном Управлении Наук у Хаяси в Эдо.

– Путятин погиб? – спросил Тсутсуй.

– Нет. Путятин очень опытный моряк и не может так просто погибнуть со своей командой.

– Да, Мурагаки обращался к гадальщику, и тот объявил, что Путятин совершит в истории Японии знаменитые действия, – сказал Тсутсуй.

«Что же придумал Путятин и где он, этот морской дракон?» – подумал Кавадзи.