Читать книгу "Девушка с синими гортензиями - Валерия Вербинина"

Из гордости, а может быть, и упрямства он не тревожил Жинетту и не пытался возобновить их отношения. А вот если бы звонил, слал отчаянные письма, оттолкнул бы женщину от себя окончательно; актриса, как кошка, предпочитала людей, которые делали вид, будто ее не замечают. Но Александр молчал, и она не знала, как объяснить его молчание. Единственное, в чем Жинетта была уверена, так это в том, что молодой человек ее любит, и ей казалось непостижимым, что он так легко может без нее обходиться.

Устав ломать себе голову, мадемуазель Лантельм в конце концов махнула на все рукой, оделась как можно проще, чтобы не привлекать внимания прохожих, и явилась на улицу Кардине. Мадам Шарни доброжелательно поглядела на нее поверх очков и сообщила, что Александр утром куда-то ушел.

– Простите, – томно промолвила Жинетта с очаровательной улыбкой, – я забыла ключ… Вы не откроете мне? Я хочу сделать Александру сюрприз.

Консьержка поглядела ей в лицо, сразу же поняла, что Жинетта хочет загладить какую-то вину, улыбнулась про себя и достала запасной ключ.

Оказавшись в квартире Александра, Жинетта пролистала книги, которые лежали на столе, и огляделась. Тут она услышала писк и увидела мышь, которая с любопытством смотрела на нее из угла.

– Ты пришла за своими конфетами?

В ящике стола Жинетта нашла несколько конфет и положила одну на пол. Мышь приблизилась к конфете, понюхала ее и укоризненно поглядела на гостью.

– Тебе еще надо ее развернуть? – догадалась Жинетта и сняла фантик. – Однако тебя тут избаловали!

Мышь принялась поедать свое лакомство, а Жинетта бросила фантик на стол и хотела задвинуть ящик, когда в его глубине она увидела несколько писем. Любопытство пересилило, и она вытащила из ящика всю пачку.

Большинство писем было отправлено из Петербурга, и язык их был Жинетте незнаком. Впрочем, она все же нашла одно письмо на французском и прочитала его от начала до конца.

Когда Александр вернулся домой, Жинетта удобно устроилась на его диване и, подперев рукой голову, читала роман Поля Бурже, взятый со стола. Молодой человек остановился в дверях, глядя на нее.

– Ты же сказала, что никогда не вернешься, – заметил он, наконец усмехнувшись.

– По-моему, неделя – вполне достаточно для «никогда», – озорно откликнулась Жинетта. – Кстати, твоя мышь ужасно прожорлива. Съела целых три конфеты.

– Ты бы прикрылась чем-нибудь, – проворчал Александр, потому что его подруга лежала на диване совсем без ничего.

– Слушаюсь, – сказала Жинетта и, взяв шляпу, с уморительной гримаской притворилась, что хочет выполнить его просьбу. Она прикрыла одну часть тела, потом другую, потом третью, но шляпки оказалось недостаточно, чтобы прикрыть все, и в конце концов Жинетта напялила ее на голову. Александр не выдержал и рассмеялся.

– Ты как будто и не удивился, когда увидел меня, – заметила Жинетта, глядя на него из-под длинных ресниц.

– Консьержка сказала, что ты поднялась ко мне, – объяснил Александр.

Жинетта вздохнула: проза жизни испортила весь эффект неожиданности, на который она рассчитывала.

– А баронесса Корф – твоя мать? – спросила она.

От нее не укрылось, что Александр весь напрягся.

– Ты что, читала мои бумаги?

– Я искала конфеты для мышки, – возразила Жинетта. – Ты меня обнимешь или нет? По-моему, ты совсем мне не рад.

Однако Александр очень быстро доказал ей обратное.

Она вернулась на другой день, принеся с собой ворох отпечатанных на машинке листов – текст очередной пьесы. Потом в квартире Александра появились безделушки из севрского фарфора, изящные часики, зонтик, несколько пар туфель, белье, пуховки и коробочки с пудрой. Лежа у Александра на коленях и шевеля губами, Жинетта учила текст роли. У нее был в эти мгновения необыкновенно ученый вид, который его трогал, но он то и дело норовил ее отвлечь, целуя то в нос, то в плечо, то в волосы.

– Мне нравится пьеса… – бормотала Жинетта. – Честное слово, нравится! Понимаешь, я играю актрису… «В массовке я получаю двадцать су за вечер, а если вы мне напишете фразу, хоть одну, это будет уже роль… и уже девяносто франков в месяц… и люди увидят, что у меня есть талант!» – Она зажмурилась, как кошка. – Точь-в-точь я в первые годы в «Жимназе»… И эти авторы… ох… эти авторы! Александр, ты мне совершенно не даешь сосредоточиться…

Она учила английский, чтобы однажды поехать на гастроли за границу, и Александр помогал ей. Смеясь, Жинетта рассказывала ему, как после успеха «Короля» ее и Еву Ларжильер представитель императорских театров пригласил играть в Петербурге…

– И подумать только, что, если бы я согласилась, мы могли бы встретиться гораздо раньше!

Конечно, не все было гладко. Они еще ссорились, потому что Александр терпеть не мог накладные волосы и краску на лице. Жинетта сердилась:

– Ну да, ну да… Ты хочешь, чтобы я стала совсем страшная и была только твоя!

– Ты не страшная. Ты красивая.

Говоря, он сгреб со стола накладки для волос.

– Отдай!

– Не отдам. Мне надоели дурацкие чужие пряди…

– Александр! Ты деспот! Тиран!

Она пыталась дотянуться до накладок, но он высоко поднял руку. Жинетта стояла перед ним со сверкающими глазами.

– Из какой это пьесы?

– Я сейчас тебя стукну! Честное слово, стукну!

Она схватила первое, что попалось под руку – корсет, валявшийся в куче одежды, и замахнулась им на любовника, задев его по лицу. И тут же вскрикнула, увидев, что Александр попятился:

– Ой! У тебя кровь… Какая же я идиотка!

Жинетта заметалась, стала искать, чем вытереть кровь, уронила несколько коробок, ничего не нашла и расплакалась.

– Я же тебе сказал, чтобы ты не плакала, – проворчал Александр.

Он купил ей подарок и хотел подарить его позже, ко дню рождения, но сейчас решил, что ждать ни к чему. И протянул бархатную коробочку:

– Держи…

– О, – пролепетала Жинетта, глядя на кольцо с зеленым камнем, – какая красота! Спасибо!

Она кинулась к Александру и повисла у него на шее. С тревогой заглянула ему в глаза:

– Я тебя не разоряю? Правда, не разоряю?

Александр заверил ее, что нет, и она успокоилась.

О Рейнольдсе они почти не говорили. Александр сказал, что по-прежнему будет ходить в театр, как разносчик цветов, и Жинетта согласилась, что так будет лучше всего. Она уехала на улицу Фортюни, а через несколько дней Александр услышал в трубке ее рыдающий голос.

– Александр… Мне так плохо, так плохо!

Буазен встретил его у черного входа.

– Что случилось? – спросил Александр.