Читать книгу "Охотники до чужих денежек - Галина Владимировна Романова"

– А о ком же еще! – фыркнула Зойка возмущенно, и по ее губам скользнула болезненная гримаса. – Я слышала их ночной разговор, правда, лица его не видела, но голос запомнила. Так запомнила, что потом, услышав, едва не лишилась жизни. Вот скажи, как так можно: быть верными друзьями и вдруг начать убивать друг друга?! Разве такое возможно?! Я вот никогда бы не смогла тебя убить, Элка! Никогда!!! За тебя – кого угодно! Тебя – никогда!!!

Зойкино лицо сморщилось, и она заплакала, сильно вздрагивая всем телом. Эмма потрясенно молчала. Потом, словно спохватившись, она жалко улыбнулась и попыталась утешить подругу.

– Ладно тебе, Зой, перестань. Не нами с тобой этот говенный мир придуман, и не нам его переделывать. А что касается убийства... Я бы тоже никогда не смогла поднять на тебя руку... Да и вообще ни на кого, как, впрочем, и ты.

И тут случилось нечто из ряда вон. Зойка вдруг прекратила сотрясаться в рыданиях. Отерла слезы подолом замызганной футболки и, тупо уставившись на Эльмиру, разразилась диким смехом. Она так долго и истерично ржала, что у Эммы заломило в висках.

– Нет, я все же вызову неотложку. На лицо все симптомы психоза в результате длительного запойного состояния. – Она вытащила телефон и совсем уже было хотела набрать 03, как ее остановил вкрадчивый шепот Зойки:

– Ты не способна убить, Элка. Кому, как не мне, это знать, но вот я...

– Что ты? – Эмма оторвала взгляд от мобильника и подняла глаза. – Киллер, что ли, местного значения? Дура ты, Зойка! Причем на всю голову дура.

– Что дура, не спорю. И киллером себя назвать не могу, потому как за все мои подвиги мне еще никто не заплатил. Да... и вряд ли заплатят. Но во всем остальном. – Она переплела полные ноги, обтянутые синими спортивными штанами, скрестила руки на груди и, вызывающе приподняв подбородок, с циничной какой-то насмешливостью поинтересовалась: – Ну что, нашли с Данилой-мастером убийц?

– Каких убийц? – Эльмира покраснела, вспомнив, как закончились крахом все их с Данилой двухнедельные усилия самостоятельно проведенного расследования. – Что ты об этом знаешь?

– Все знаю. Да и вы особенно не скрывали своих намерений, опрашивая едва ли не всех именитых людей в городе. Следствие ведут колобки, ой умора! – Она зашлась нервическим смехом. – Все убийства не укладываются в единую логическую цепь. Создается впечатление, что совершены они были разными людьми, хотя два последних, судя по баллистической экспертизе, этому предположению противоречат. Так?

– Та-ак, – согласно кивнула Эмма, чувствуя, как у нее начинает постепенно заходиться волнением сердце.

– Сначала взрыв и гибель супругов. Затем снова взрыв. Погибает журналистик средней руки. Так – это уже трое. Затем этот твой дурацкий тур в преисподнюю... От кого бежала, Элка? От самой себя или еще от кого? Зачем было уезжать? Чтобы опять оставлять позади себя трупы?

– Но я не убивала! – Эмма вскочила со стула, роняя на пол и сумку, и телефон. – Ты соображай, что говоришь! Я никого не убивала. И никаких трупов позади себя не оставляла!

– Да, – просто, без былой театральности, согласилась Зойка. – За тебя это делала я... Только не нужно таких огромных глаз, дорогая! И слез мне твоих не нужно! Все, что мне было нужно, это защитить тебя! Понимаешь ты это или нет, кукла?!

– Но почему?! – Эмма потрясенно шевелила губами, никак не решаясь принять признание подруги за правду.

– Я же любила тебя. А то ты не знаешь?! – прыснула Зойка и возмущенно всплеснула руками. – Тебя все всегда любили! Тебя сама жизнь сделала своей любимицей, щедро одарив и родителями, и верными друзьями, и красотой, и средствами! Это я – бедная простушка... с черной душой.

– Зойка, я не могу поверить! Не могу! – Горло перехватил болезненный спазм, как тогда в домике, когда Гончаров пытался задушить ее. – Ты?! Все это делала ты?! Ты убила Ладу с ее мужем?! Затем Гончарова?! Боже мой!!! Это невозможно!!! Ты?! Все это сделала ты?!

– Ага, прибавь сюда еще смерть своих предков, которых я вполне удачно избавила от мучений нашего говенного мира, как ты изволила выразиться. – Зойка цинично плюнула через левое плечо. – Дермовым человечком был твой папашка, Элка. И слез твоих и горя не стоил. Тем более что рядом с тобой была я – самый любящий и верный человечек.

– А мать?! – Дыхание почти со свистом вырывалось у Эльмиры, но слез на удивление не было. Глаза оставались сухими, их даже пощипывало от того, что спасительная влага не желала проливаться.

– А ее я не могла оставить, дорогая. Она сразу бы поняла, кто это сделал.

– Почему?

– Потому что она с первого дня обо всем знала.

– О чем?! О чем она знала, господи! – Эльмира закусила губу и, вцепившись себе в волосы, снова обессиленно рухнула на стул. – О чем она знала, Зой?!

– О том, дорогая, что ее муженек напропалую использует бедную студентку, а попутно развращает ее в своей супружеской постели...

Глава 29

Родителям своим Зойка не могла быть благодарна ни за что: ни за сам факт рождения, ни за то, что они вполне благополучно и безболезненно для самих себя спровадили ее в интернат, ни за то, что потом вдруг резко начали страдать амнезией и напрочь забыли о ее существовании. Чего нельзя было сказать о ней самой. Зойка добросовестно любила себя за всех сразу, восполняя все, что не получила, непомерно большими претензиями как к самой жизни, так и к людям.

Училась она прилежно. В друзьях была разборчива. В меру скрытна, в меру общительна. С учителями и старшими наставниками – вежлива и услужлива.

Посему, заканчивая десятилетку, она смело могла рассчитывать на помощь как администрации интерната, так и городских властей, также неплохо знающих полноватую исполнительную девушку, без участия которой не обходилось ни одно мероприятие их городка, будь то ярмарка, проводы зимы или слет ветеранов Великой Отечественной войны.

В институте ей было интересно и занимательно. Она заново училась жить среди людей, взрослых людей, которым было наплевать на услужливую серую мышку из занюханного городишки, который даже на карте не значился.

Интерес к ней проснулся где-то на четвертом курсе, после того как она ценой неимоверных усилий сумела сблизиться с любимицей их курса – Потехиной Эльмирой. Ее стали приглашать на вечеринки. Не отворачивались при встрече, а дружески трепали по плечу, задавая дежурные вопросы о погоде, зачетах и здоровье.

Эмма, которая души не чаяла в своей подруге, как, впрочем, и во всех остальных своих друзьях тоже, часто приглашала Зойку к себе. Оставляла у себя ночевать, брала вместе с собой на отдых во время каникул и доверяла ей сверх всякой меры, совершенно искренне полагая, что Зойка столь же понятна ей, как открытая книга на ее письменном столе.

Тот момент, когда ее подруга оказалась правой рукой ее отца в его бизнесе, она, разумеется, проглядела, как не был ей понятен и истинный род его занятий. Эльмира и в мыслях не могла допустить, что ее Зойка, эта вечно чего-то смущающаяся тихоня в нелепых очках в роговой оправе, является одним из главных распространителей наркотиков среди студенчества и молодежи их города. А уж то, что Зойка спит с ее отцом, мог предположить разве что умалишенный.