Читать книгу "Последний парад адмирала - Владимир Грибовский"

Между тем Баранов был у командующего на хорошем счету и, как старший из командиров, даже заведовал 1–м отрядом миноносцев. После войны, правда, открылось, что он присвоил фуфайки и носки, присланные команде от королевы эллинов, а также полушубки и непромокаемые плащи. «Личное имущество» командира при съезде с «Бедового» уместилось всего в 14 чемоданах[167]. Потерять такое количество добра в бою, да еще с риском погибнуть, конечно, было просто жалко. Поэтому, получив распоряжение флаг–капитана, Баранов заготовил белый флаг (простыне он предпочел скатерть), флаг Красного Креста и приказал набрать сигнал «Имею тяжелораненых».

Дымки приблизились, и оказалось, что они принадлежали двум японским миноносцам Командир «Грозного» капитан 2–го ранга К. К. Андржеевский забеспокоился и, подойдя к «Бедовому», запросил указаний. В ответ получил приказ — следовать во Владивосток. Недоумение Андржеевского разъяснилось, когда он увидел на «Бедовом» поднятые флаги. «Грозный» увеличил ход до полного и стал уходить, преследуемый истребителем «Кагеро», второй истребитель — «Сазанами» — избрал своей целью «Бедовый». Японцы открыли огонь, на который ответил только «Грозный». А вскоре командир «Сазанами» капитан–лейтенант Айба с удивлением увидел на мачте своего оппонента белый флаг и сигнал по международному своду о тяжелораненых. «Бедовый» и «Сазанами» были примерно одинаковых размеров, может быть, «японец» английской постройки был несколько быстроходнее. Близким по составу было и вооружение: три минных аппарата, 1 — 75–мм. и 5 — 47–мм. орудия на «Бедовом»; два минных аппарата, 2 — 76–мм. и 4 — 57–мм. орудий на «Сазанами». Н. В. Баранов мог вполне надеяться если не одолеть врага, то хотя бы отбиться от него. Однако на «Бедовом» не нашлось ни одного рыцаря чести, подобного старшему офицеру «Камчатки» В. В. Никанову…

В 5–м часу вечера на «Бедовый» прибыли вооруженные японцы и поставили свои караулы. Капитан–лейтенант Айба не поверил своему счастью, когда узнал, что на сдававшемся миноносце находится сам командующий эскадрой противника. Он захотел в этом лично убедиться и заглянуть в каюту к адмиралу. Увидев вошедших к нему японцев, Зиновий Петрович, по его словам (он был в сознании), понял, что миноносец сдался и сам он попал в плен.

Глава одиннадцатая
ПЛЕН И РАСПЛАТА

«Сазанами» потащил «Бедового» на буксире. На следующий день буксир передали на встреченный в море крейсер 3–го класса «Акаси», который и доставил 17 мая трофей в Сасебо. Адмирала японцы не беспокоили, опасаясь повредить его здоровью. В Сасебо его вместе с другими ранеными офицерами поместили в госпитальный барак. В этом военном порту офицеры «Бедового» увидели броненосцы «Император Николай I», «Адмирал Сенявин» и «Генерал–адмирал Апраксин» и узнали о сдаче противнику адмиралом Н. И. Небогатовым остатков боевого ядра эскадры, в том числе и поврежденного броненосца «Орел». Постепенно выяснились и судьбы других кораблей.

Эскадренный броненосец «Наварин» вечером 14 мая был подорван миной Уайтхеда с японского миноносца и вскоре затонул в результате взрыва двух или трех плавающих мин, сброшенных в воду на его пути японским 4–м отрядом истребителей. Эскадренный броненосец «Сисой Великий», крейсера I ранга «Адмирал Нахимов» и «Владимир Мономах» в ночь на 15 мая получили по одному попаданию минами Уайтхеда и вышли из строя. Утром они были затоплены своими экипажами (открытием кингстонов) вблизи о. Цусима при приближении японских вспомогательных крейсеров. Броненосец «Адмирал Ушаков» и крейсер I ранга «Светлана», подобно «Дмитрию Донскому», были затоплены своими экипажами после доблестного сопротивления превосходящим силам японцев.

Крейсера I ранга «Олег», «Аврора» и крейсер II ранга «Жемчуг» по решению контр–адмирала О. А. Энквиста в ночь на 15 мая отказались от прорыва во Владивосток и, отступив из Корейского пролива, пришли в Манилу (Филиппины, владения США), где и разоружились до конца войны. Крейсер II ранга «Изумруд» днем 15 мая не последовал примеру броненосцев Н. И. Небогатова и прорвался через кольцо кораблей японского флота. Он благополучно достиг берегов Приморья, однако, вследствие неправильной оценки обстановки его командиром, направился в залив Св. Владимира, где сел на мель и был взорван экипажем. Только крейсер II ранга (яхта) «Алмаз» под командованием капитана 2–го ранга И. И. Чагина — единственный из «больших» кораблей, — придерживаясь берегов Японии, выполнил приказ З. П. Рожественского и прибыл во Владивосток. Во Владивосток также прорвались эскадренные миноносцы «Бравый» и «Грозный». Миноносцы «Блестящий», «Быстрый» были уничтожены своими экипажами, «Бодрый» разоружился в Шанхае, «Безупречный» и «Громкий» геройски погибли в боях с превосходящими силами японцев.

Русские моряки, спасенные с потопленных кораблей, почти все попали в плен. На фоне катастрофы, которая унесла 5045 жизней, примеры проявленной в бою доблести утешали мало, а сдача пяти кораблей противнику произвела угнетающее впечатление. «Никто не ожидал размеров несчастья», — писал обер–аудитор В. А. Добровольский, попавший в плен невредимым вместе с экипажем «Орла». У раненых душевные муки усугублялись физическими страданиями. Страдал и Зиновий Петрович, получивший (единственный в Сасебо) отдельную палату и достаточно квалифицированную врачебную помощь. Раны его заживали медленно.

Николай II получил первые противоречивые сведения о Цусимском сражении 16 мая, в понедельник. Гнетущие неизвестностью новости император обсуждал за завтраком с генерал–адмиралом и бывшим в этот день дежурным флигель–адъютантом великим князем Кириллом Владимировичем, чудом спасшимся при катастрофе «Петропавловска». 19 мая Николай записал в дневнике: «Теперь окончательно подтвердились ужасные известия о гибели почти всей эскадры в двухдневном бою. Сам Рожественский раненный взят в плен!»[168]

В Санкт–Петербурге получили краткие донесения адмиралов З. П. Рожественского и Н. И. Небогатова, посланные с разрешения японцев, а также донесения адмирала О. А. Эквиста из Манилы и командиров прорвавшихся кораблей из Владивостока. Вести о разгроме эскадры и сдаче противнику ее остатков произвели угнетающее впечатление не только на высшее общество, но и на рядовых обывателей, а также на личный состав армии и флота. Враги правящего режима, в том числе социал–демократы, получили важный козырь в борьбе с царизмом, но даже они, как и верные царские слуги (Рожественский, Добровольский и др.) не могли заранее предположить «размеров несчастья». «Этою ожидали все, — написал тогда В. И. Ульянов (Ленин), — но никто не предполагал, что поражение русскою флота обернется таким беспощадным разгромом…» и далее: «Перед нами не только военное поражение, но и полный военный крах самодержавия…»[169]Положим, до «полного военного краха» еще было далеко, но призрак его уже обозначился в сознании многих.