Читать книгу "Сабля, трубка, конь казацкий - Степан Кулик"

– Святые угодники, – перекрестился кормчий. – Ворон! Надо бы к берегу пристать. Переждать ненастье.

– Ты чего, Типун? – удивился тот. – Впервой, что ли? Обычная гроза. Погромыхает да и угомонится. Парус спустим и все. Чего время зря терять? И так ползем, как улитки.

– Видал я разное, – согласился кормчий. – Да не с таким грузом. Видишь, Славута волнуется. Перехлестнет через борт, и всё – пойдем раков кормить, типун мне на язык. А кто выплывет, того Искандер-ага после на палю насадит. Байдак то уж точно на дно ляжет.

– Об этом я не… – начал было Ворон и замолчал. Сообразил, что атаману не пристало глупцом казаться. – Уговорил. Поворачивай вон к тем зарослям вишняка… Заодно и отобедаем. Раз такой случай подвернулся. Чтоб потом уже до самого Очакова не останавливаться.

А погода портилась с каждой минутой. Река уже темнела, словно впитывала в себя свинцовую тяжесть туч, и вспенивалась бурунами. Волны накатывали реже, но каждая следующая была чуточку выше и ударяла громче, обдавая сидящих с наветренной стороны брызгами. Того и гляди, дотянется до края фальшборта.

– Ну-ка, други. Правый борт вполсилы. Левый – наляжем. Не спать, бисовы дети, чтобы в аду не проснуться! Типун мне на язык!

Типун, похоже, имел огромный опыт, поскольку тяжелый байдак заскользил к ближайшему берегу так проворно, словно с горки катился. А набирающие силу волны и ветер не мешали ему в этом, а лишь подталкивали.

Зато теперь нарисовалась другая опасность – выскочить с разбегу на мель или прибрежные камни. При такой скорости и явном перегрузе челн если не разобьется в щепки, то уж засядет намертво.

М-да, вот уж заразная штука… Не зря говорят, что общие тревоги объединяют. Мне-то какая разница? Наоборот, радоваться должен любой задержке. Ведь в конце пути меня не ждет ничего хорошего. А пока плывем… Так что хорош пялиться на берег, а пока никому до тебя нет дела, оглядись: может заметишь что нужное для побега. Или в самом деле в Турцию на ПМЖ собрался? Так там сейчас не Европа… Ататюрк еще фески не победил. И ничего кроме рабского ошейника тебя там не ждет.

Ну, огляделся? Легче стало? Кули да тюки… Тщательно упакованные и обвязанные толстыми веревками. Десяток больших бочек… Литров на двести, не меньше. Я бы поместился. Еще плетенные из лозы корзины. Тоже большие… Но уже не так тщательно упакованные. Видимо, там менее ценный груз. Или из повседневных запасов, типа провизии. Поэтому далеко и не прячут. А кроме этого – ничего. Ни гвоздика, ни щепки, ни обрывка веревки. Чисто, словно только что генеральную уборку закончили.

Оружия, к слову, тоже не видно…

В том смысле, что отдельно не валяется. Каждый разбойник при себе держит, сложив под скамью. Так что не стоит и мечтать. Я никогда не считал себя хлюпиком, но эти парни открутят мне голову, как куренку, и даже не вспотеют. С Полупудом им не тягаться… если только Ворону… но тоже крепкие. А главное – вот они все, передо мной. А казак Василий…

– Табань! – заорал кормщик. – Парус долой! Шевелитесь, раскудрить вашу через коромысло! Телки титьку скорее находят! Разом! Или я вам весла в зад засуну, олухи царя небесного! Типун мне на язык!

Угроза подействовала, или гребцы тоже имели немалый опыт, но команду выполнили дружно, уверенно. Байдак на мгновение замер, словно примеряясь, а потом прыгнул вперед и… закачался в почти незаметной заводи. Рыбакам хорошо знакомы такие места. Метр-два дальше стремнина несется, как бешеная, а тут – возле берега, поплавок стоит будто привязанный. Пока рыба не тронет, даже не шелохнется.

Знал это место Типун или угадал, пользуясь опытом, но челн как прилип левым бортом к берегу, повернувшись носом против течения. А уже в следующую минуту двое разбойников спрыгнули в воду и потащили на берег причальные концы. С противоположного борта ухнули в реку здоровенную каменюку – встали на якорь.

– Слава Иисусу, – перекрестился кормчий.

Его слова могли бы показаться комичными, если б не оглушительный раскат грома, шарахнувший так, что уши заложило. А потом полыхнула молния…

Я не двоечник, знаю, что скорость света больше скорости звука, и мы должны наблюдать сперва вспышку и только потом грохот, но сейчас было именно так. Ну, или первую молнию я прозевал. Вот только они были такие мощные, яркие и разлапистые, что даже слепой бы узрел. Настоящий шторм… Одно отличие – ветер утих. Как будто и сам испугался такого разгула стихии. Замерло все вокруг, затихло… Аж жутко стало.

Минуты на две… А потом кто-то из небожителей перевернул лоханку. Ливень хлынул сплошной стеной. Даже не имело смысла прятаться. Вода была вокруг. В реке, казалось, даже теплее и суше. Во всяком случае, дождь не хлестал по спине водяными батогами. Так что все гребцы, и я вместе со всеми, попрыгали за борт и стояли по шею в воде, прикрывая голову руками.

– Зачем было к берегу грести, если все равно в воде сидим? – проворчал Пешта.

– Ничего, ничего… – Ворон насмешливо прищурил единственный глаз. – Не медовый, не растаешь. Зато умоешься.

– А если это на весь день?

– Не, хлопцы… Я на Днепре родился, вырос и, даст Бог, помру… Типун мне на язык, – подбодрил разбойников кормчий. – Если так сразу взялось, то это ненадолго. Погоняет святой Илья чертей, пришибет пару-тройку и угомонится.

Шутил он или взаправду так считал, но небо в верховьях Днепра и в самом деле уже светлело. А гроза, ливень или шторм – не знаю, как обозвать это явление – выполнив норматив, погромыхивая и посверкивая, потащило воду дальше, в сторону Черного моря.

– Что я говорил? – вздел указательный перст Типун. – Можно вылезать… Вон уже и солнце проклевывается.

В общем-то, его разрешения никто и не спрашивал. Сами не слепые. Поворчали для порядка и полезли на берег, пихая и подталкивая друг дружку.

Не обошлось и без падений. То один, то другой разбойник ныряли с головой, поскользнувшись или не устояв от товарищеского толчка. Чем сильно веселили товарищество.

Глядя на их нехитрые забавы, я неожиданно наткнулся на идею. Рисковую… Но, как говорится, другим шампанское не подают. Идея требовала проверки. И немедленной, пока большая часть разбойников все еще была на глубине.

Взмахнув руками, я взвизгнул и бултыхнулся, вздымая целую тучу брызг. Причем упал так неловко, что умудрился повалить еще двоих гребцов, на свое несчастье, стоявших слишком близко. А под водой хватался за них, как утопающий за соломинку. И сам не выныривая, и им мешая.

В общем, когда остальные все же ухитрились нас как-то разнять и вытащить, и я, и мои соседи так наглотались воды, что едва живы остались.

– Вот недотепа, – Ворон почти дословно повторил характеристику, выданную мне Полупудом. – И чего ж тебе, паныч, дома-то не сиделось? Одна морока. Честно говоря, начинаю сомневаться, что сто цехинов достойное вознаграждение за труды. Одно тешит – что купивший тебя намается еще больше. Держись за меня и двигай уже на берег…