Читать книгу "Очаровательный соблазнитель - Александра Хоукинз"

– Столько лет вы обходили друг друга стороной. И, как только герцог набрался смелости поговорить с тобой, Бог забрал его к себе. Никогда не знаешь, что ждет тебя завтра…

Что-то заставило Рекстера забыть о развлечениях, и это было настолько важно, что он стал разыскивать сына, которого отказывался признавать. Может быть, у него были с собой важные документы, из-за которых его и убили? Или же он просто оказался жертвой судьбы, как думала Бланш? Если его отец говорил правду, то кое-кто, включая Кинана, мог извлечь выгоду из этой информации.

В глазах светского общества Милрой станет первым подозреваемым в убийстве. Теперь пропасть между ним и Уинни стала непреодолимой!

– Милрой! – приветствовал приятеля Голландец, направляясь к его столику. Одежда на бывшем боксере была мятой и грязной, словно он всю ночь с кем-то дрался. – Я уже слышал про Рекстера.

Друзья Кинана смотрели на него, ожидая, что он как-нибудь проявит свое горе. Но он ощущал лишь оцепенение, которое охватило его задолго до того, как ему стало известно о смерти отца. Милрою было не по себе оттого, что внутри него – пустота. Ведь какие-то чувства он должен был испытывать.

– Оставь свои соболезнования для родственников Рекстера. Для меня этот человек – никто.

«Пустое место», – мысленно добавил Кинан и резко вскочил.

– Мне пора.

Бланш схватила его за руку:

– Возвращайся, если захочешь.

Кинан кивком головы поблагодарил ее за приглашение и повернулся к приятелю. Милрой почувствовал, как дурно пахнет одежда Голландца, и заткнул себе нос.

– Черт возьми, Голландец, от тебя несет, как от помойки!

– О, приношу свои извинения, что не предложил надушенный носовой платочек для вашего чувствительного носика. – И Голландец больно ударил приятеля в плечо.

Кинан поморщился:

– Пока ты учился завязывать шейные платки, я успел посостязаться с медведями, завоевать внимание одной полногрудой красотки, чье имя я уже и позабыть успел, и выпить бочку пива. – Он понюхал свой рукав. – А вот почему от меня несет рыбой, останется загадкой.

Милрой не мог оставить приятеля одного в таком состоянии. Голландец обладал потрясающим талантом нарываться на неприятности.

– Бланш, присмотришь за нашим другом?

– Конечно, Кинан.

Прижимая платок к носу, она уже подумывала о том, как бы ей побыстрее выставить этого пропойцу за дверь своего заведения.

Голландец отмахивался от робких попыток Бланш помочь ему удержаться на ногах.

– А ты куда?

– Терпеть не могу совпадений, – ответил Милрой. Времени на объяснения у него не было. – И еще больше не люблю, когда к ним приплетают мое имя!

Глава 18

– Додумался же ты явиться прямо к нам домой! – негодовал Невин, удивленный сообщением дворецкого о том, что к нему пожаловал некто мистер Милрой. С синяками под глазами его единокровный брат выглядел намного хуже Голландца. – Мама только что пережила один удар. Если она увидит тебя в гостиной своего дома, то может лишиться рассудка.

– Я пришел сюда не для того, чтобы изводить твою мать. – Раньше Кинан заставил бы герцогиню прикусить свой змеиный язык. – Выбирай: будем торчать на улице, у всех на виду, и поливать друг друга оскорблениями, давая пищу для сплетен, или ты пригласишь меня в дом и мы будем делать вид, будто смирились с тем, что мы братья.

Невин стоял, скрестив руки на груди и подпирая закрытую дверь. Он увидел, что проезжающий мимо экипаж замедлил ход и один из сидевших там пассажиров оглянулся, завидев их. Дрейк мотнул головой.

– Черт! – Он развернулся и открыл дверь. – Входи. Что бы я ни выбрал, сомневаюсь, что о нас перестанут судачить.

Кинан последовал за братом.

Царившая в доме роскошь нисколько не удивила Милроя. Элегантный холл свидетельствовал о богатстве, которое приумножалось многими поколениями, об осознании собственного величия, впитанного с молоком матери. Быстрые, уверенные шаги Невина лишь подтверждали, что он принимал это шикарное жилище как должное.

Войдя в библиотеку, Кинан заметил целую коллекцию птиц. Милрой погладил оперенье чучела пустельги, установленного на деревянной подставке. Казалось, что птица вот-вот взлетит.

Кинану никогда не приходило в голову, что Рекстера может интересовать что-то еще кроме выпивки, карточной игры и проституток. Сейчас Милрой стоял в чужой библиотеке, где ему не было места, и гладил чучело птицы, понимая: несмотря на сведения, собранные о герцоге за эти годы, они все равно оставались чужими.

Невин обернулся и наконец-то заметил, как Кинан с сердитым видом поглаживает птицу.

– Она не кусается, даже если гость непрошеный. Мы можем сесть и поговорить.

Невин сел в одно из массивных кресел цвета слоновой кости, вместо ножек у которого были резные тигриные лапы. Кинан опустился в такое же кресло, только изумрудного цвета – ради молчаливого равновесия.

– Его нашли уже мертвым? – поинтересовался он, нарушая молчание.

Его волновало не только это, но мысли путались, один вопрос влек за собой другой. Он не покинет этот дом, пока не получит ответы на все интересующие его вопросы.

Невин не смог скрыть своего волнения, и у него дернулась щека.

– Вот с этим полная неразбериха. Единственное, что могу сказать с уверенностью: когда я приехал домой, отец был уже мертв. – Откашлявшись, Дрейк спросил: – Откуда ты так быстро узнал о том, что он умер?

Кинан снял шляпу и положил ее себе на колени. Почесал затылок и засмеялся, находя подозрения брата смешными.

– Не я нанес ему смертельный удар, если ты на это намекаешь. Я только себе могу топтать жизнь. Сегодня утром я встречался с Уинни.

Он не собирался рассказывать Невину о своем фиаско. Их отношения даже с натяжкой нельзя было назвать дружескими. И тем не менее вчера вечером они перестали быть врагами. Может быть, вслух Милрой об этом и не сказал, но оценил помощь сводного брата. Это доказывало, что их связывали не только кровные узы, но и любовь к Уинни.

– Судя по выражению твоего лица, я подозреваю, что она тебя не простила.

– Разве можно придумать что-то более нелепое, чем попытка неуклюжего бастарда выразить свои чувства? И разве я давал ей причины думать иначе? Признаю́, мое поведение не делает мне чести. Оно лишь подтвердило худшие опасения Бидгрейна о том, что в моих жилах течет дурная кровь. Он вышвырнул меня прямо на улицу, да еще и ребра пересчитал.

Невин даже рот открыл от изумления, услышав это торопливое возмущенное признание.

– Отец Уинни тебя ударил?

Легко было понять его удивление, ведь Невин стал свидетелем того, как Кинан разделался с Диго и его приятелями.