Читать книгу "Бриллиант - Сара Фокс"

— Как ты возвратилась? — рассердившись, я громко потребовала ответа.

— Она оставила дверь открытой, глупая жирная гусыня! Она спешила избавиться от меня и не подумала закрыть ее должным образом. А потом я обнаружила, что мистер Моррисон спит, вообще не обращая внимания ни на что. Целый дом можно было бы обокрасть… — И затем она возвратилась к нашему вопросу, повернувшись лицом к своему брату и выясняя: — И какие такие планы строят здесь две влюбленные птички?

— Пожалуйста, Нэнси, — я была готова умолять ее. — Пожалуйста, скажи, что ты поможешь нам. Конечно, ты не предала бы собственного брата независимо от того, что ты чувствуешь ко мне.

— Хорошо, почему вы оба не сбежите тогда прямо сейчас? Я не буду пытаться остановить вас. — Она кивнула в сторону двери, безжалостно улыбаясь, очень хорошо зная о моей проблеме.

— Но что с Адамом? — мой голос дрогнул. — Что будет с моим ребенком?..

— Не только вашим! — резко оборвала она, — и мистера Тилсбери также. И, в отличие от вас, его отец никогда не хотел отказаться от него. Он любил его с самого начала, больше, чем, я скажу, его непостоянная, эгоцентричная мать! И… — она понизила голос, и он стал более нежным. — Я тоже люблю его! Почему я должна позволить вам забрать его?

— Тогда пойдем вместе с нами, — сказал Чарльз. — Помоги Алисе избежать неприятностей с ребенком, бежим с нами.

— Но почему я должна этого хотеть? Я счастлива на Парк-стрит, и меня ждет новая жизнь в Америке. И не такая, как у служанки или сиделки. Он говорит, что я стану жить там независимо, у меня будут права, появится много возможностей, которые я никогда не смогу получить здесь. Кто знает, что ждет меня в будущем?

— Не больше, чем ты имеешь сейчас, здесь, в Англии! Нэнси, есть многое, о чем ты должна знать. Ты обязана выслушать меня, хотя бог знает, это не тот случай, когда я намеревался рассказать тебе… Я нашел нашего дедушку и дом детства нашей матери. Оказалось, что она говорила правду. Ты и не мечтала стать леди, но по справедливости всегда должна была ею быть, тебе не нужно ехать на другой конец света, купившись на обещания Тилсбери…

— Но ты не понимаешь. Я хочу уехать. Я хочу быть с ним! — протестовала Нэнси. — Разве он не спас нас обоих из того приюта? Разве не подарил нам обоим новую жизнь? Почему я должна быть настолько неблагодарной, когда все, что он когда-либо делал, доказывало его доброту? И что этот так называемый дедушка предпринял, кроме того, что выбросил свою бедную дочь на улицу, оставил ее и отказался от нас, позволив нашей матери умереть в таких страданиях? Какой отец мог так поступить? Я ненавижу саму мысль об этом человеке. Будь он хоть король Англии, я все равно плюнула бы ему в лицо, как будто он какое-то ничтожество, но даже этого он не заслуживает.

— Разве мы сможем когда-либо узнать то, что действительно случилось тогда, столько лет назад? Наша мать была так часто пьяна и бредила. Да, она убежала и тайно скрылась, но, возможно, ее возлюбленный оставил ее, возможно, он бросил ее, когда узнал, что она родила, а потом было слишком было поздно. Шарлотта также стыдилась возвращаться в семью, которую опозорила… А, быть может, брат, которого она всегда обвиняла, только пытался помочь ей, желая вернуть обратно…

Нэнси пробовала встрять, но Чарльз взял ее за руку и продолжил, настаивая, чтобы она выслушала:

— Я должен быть краток… я должен рассказать тебе все, что узнал, прежде чем станет слишком поздно для всех нас…

Мы трое стояли сумерках, связанные невидимыми узами крови, любви и недоверия; двое из нас ждали, третий сделал длинный возбужденный вдох и продолжил…

— Это началось, когда Тилсбери отправил меня, чтобы я нашел принца Дулипа Сингха и сообщил ему о договоренности.

Я заметила его быстрый взгляд, верное предупреждение не упоминать про бриллиант и в ответ едва заметно кивнула.

— Тилсбери, как вы знаете, часто использовал меня как своего личного посыльного, так он поступил и в этом случае. Джентльмен, которого я искал, уже оставил Лондон и отправился на уик-энд на охоту. Взяв адрес, я отправлялся поездом в Челтенхэм и прибыл туда рано тем же вечером, затем нанял полицейского, чтобы он отвел меня к нужному дому, в нескольких милях от города. Когда я прибыл на место, можете вообразить, что я почувствовал, когда увидел тот же самый дом, который наша мать показала нам за день до своей смерти — место, где, как она утверждала, она выросла. В быстро меркнущем свете я, дрожа, ступил вниз на обочину и сел в состоянии сильного потрясения, наблюдая, как провожатый исчезает внизу переулка. Намного позже, после того, как он исчез из виду, я услышал постепенно удаляющийся звук лошадиных копыт и дребезжание колес. Удивление постепенно начало проходить, но тем не менее не было никаких сомнений, что я видел перед собой. Ты не вспомнишь, потому что ты спала в тот день, но я никогда не мог забыть. И теперь это вызвало такие грустные сильные воспоминания; мысли о Шарлотте, ее горе и слезах в последний день — и нашем собственном, когда мы проснулись следующим утром и нашли ее… Мне потребовалось некоторое время, чтобы вернуть самообладание, прежде чем я начал думать о розыске Дулипа… но все время я пристально глядел через те самые железные ворота, на ту же самую дорожку из гравия, извивавшуюся через зеленые парковые насаждения того места, которое, как я теперь знаю, называется Дорвуд-холл.

Наконец в полном смятении я пошел по длинной пустынной дорожке. Когда я дернул за шнур звонка, стоя у широкой обитой дубом двери, дом с его древними красными кирпичами и черными лучами, его бесчисленными темными решетчатыми окнами, казалось, терпеливо наблюдал и ждал, беспристрастно глядя вниз.

Когда я оглянулся и посмотрел на дорогу, я внезапно заметил маленькое стадо овец, гулявших по лугу, такое же, как когда-то, когда я был мальчиком. Наконец тяжелая дверь со скрипом открылась, и за ней показался лакей преклонных лет, одетый достаточно старомодно. Я кратко объяснил свою цель, и мне сказали, что охотничья вечеринка началась ранним утром и большинство гостей должно было уже возвратиться. Он, улыбаясь, пригласил меня войти внутрь и подождать, предложив долгожданные напитки.

Оставшись один в прихожей, я не испытывал никакого благоговения, поскольку видел намного более роскошные дома, чем этот. Но тем не менее этот дом имел свое благородное очарование, был щедро обшит дубом, крепкие старые сваи тянулись до высокого потолка, со всех сторон обрамленного изображениями менестрелей. Под ними висели многочисленные пыльные старые портреты со множеством лиц, похожих друг на друга, и все они, как я догадался, были членами семьи или почитаемыми гостями этого дома. Рядом стоял огромный каменный очаг, а под двумя почерневшими резными дубовыми столами — грязные уличные ботинки, со стульев свисали пальто и шляпы, к стенам были небрежно прислонены ружья. Недавно пристреленный фазан и шотландская куропатка лежали на столах, без сомнения, предназначавшиеся другому, более подходящему месту. Здесь пахло влажной собачьей шерстью. Пока я блуждал вокруг, мои шаги отзывались громким эхом от широкого полированного пола и, возможно, даже разбудили некоторых из тех серьезных древних портретов, которые с презрением глядели из-под слоев потемневшего потрескавшегося желтого лака. И, убеждаясь, что наша мать, должно быть, заблуждалась, думая, что выросла в месте вроде этого, мой взгляд внезапно замер на портрете молодой женщины, которая сильно походила на тебя, Нэнси. Я был совершенно ошеломлен. Оттуда на меня в очень старомодном платье смотрела бледнокожая рыжеволосая молодая женщина.