Читать книгу "Университет Ульгрейм. Лицо некроманта - Анастасия Левковская"

Я покраснела и отвела взгляд.

Да уж, наверное, со стороны я действительно выглядела сумасшедшей. Но… вот такая я, когда увлекаюсь, что поделать. Все мы, техномаги, хоть немного, но с сорванной резьбой.

— Простите, я действительно вас не видела, — искренне извинилась я. — Просто… так погрузилась в исследование, что совершенно отключилась от действительности.

— Это я уже заметил, — хмыкнул Кайдорф и заинтересованно спросил: — Что за исследование? И как продвигается?

— Да никак, домкрат мне на ногу! — в сердцах воскликнула я, невольно выплескивая на него свое разочарование. — Уже неделю бьюсь, тонну литературы перелопатила — впустую.

— Печально… — пробормотал Ник, который как раз рассматривал один из листов, взятых с моего стола. — Хм… Записи Волтера Оревдайра? — изумленно спросил он. — И что же такого ты пытаешься в них найти?

— Да что угодно, что натолкнет меня на нужную мысль, — вздохнула я и неожиданно для самой себя пожаловалась: — Мне казалось, что, имея в арсенале такие вполне равнозначные по своей важности части, как интуиция и эти записи, я пойму, что мне делать. Но…

— А почему ты решила, что они равнозначные? — склонил голову набок Ник — Вполне вероятно, что одна из них вообще…

Но дальше я его не слушала. Застыла, невидяще глядя поверх его макушки.

Не равнозначные. Не равнозначные. Святые шестеренки, ну конечно же! Не равнозначные!

— Ни-и-ик, простите! Не могли бы вы помолчать пять минут?! — не особо вежливо воскликнула я, хватая со стола первую попавшуюся стопку бумаг.

— Как скажешь, — тихо рассмеялся преподаватель.

А я, совершенно забыв о его присутствии, лихорадочно просматривала листы, уделяя внимание только описанию приборов. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять — кажется, моя техномагическая интуиция все-таки сработала.

Классическая техномагия во многом была наследницей техники. А техника предпочитала разделять функции устройств, чтобы не собирать все винтики в один ящик. Да и сконструировать многокомпонентный прибор, да еще и так, чтобы он нормально работал и не ломался, было делом сложным и невыгодным. Собственно, именно исходя из этого, скорее всего, бабуля и решила, что одна часть прибора — для хранения информации, а вторая — для ввода-вывода.

Но Волтер Оревдайр был поклонником простых решений и техномагом до мозга костей, причем далеко отошедшим именно от классической техники. Несколько приборов, слепленных в кучу ради функционала, — это было не по нему. Он старался в одну небольшую коробочку поместить все, что можно. А потому все его разработки были в лучшем случае двух-, трехсоставные. Но в идеале — цельные. И если я права, что вероятнее всего, нет ничего удивительного в том, что у бабули не получилось. Я, перелопатив столько записей Оревдайра, могла поспорить — такое распределение функций между частями прибора совсем не в его характере. Он бы постарался сделать все в одном… А значит, тренога может отвечать только за ввод или только за вывод. Но что-то мне подсказывало: ни за то ни за то. Я чуяла — основным прибором является именно сфера. А тренога… что-то вроде элемента управления. Но это уже надо было обсудить с бабулей.

Я подняла голову и столкнулась взглядом с заинтересованными зелеными глазами.

Да, надо поговорить с ба. Но сначала — поблагодарить Ника. Если бы не он… Я бы в жизни до такого не додумалась.

— Ник, — я тепло улыбнулась ему, — спасибо вам! Вы… вы… вы даже представить себе не можете, как помогли! Теперь я знаю!

— Что знаешь? — удивленно изогнул бровь преподаватель.

— Как помочь бабуле! — меня просто распирало от сделанного открытия, и я жаждала поделиться хоть с кем-нибудь. — Она довольно давно… занята разработкой одного прибора. И у нее там не все получается.

Конечно, буквально все открывать ему я не была намерена. Это все-таки секрет.

— А что за прибор? — заинтересовался Ник. — Может, еще чем помогу. Я, конечно, не техномаг, но…

— Да нет! — Я махнула рукой и виновато проговорила: — Не обижайтесь, но, думаю, дальше мы сами справимся. Но он для меня очень, очень важен, поверьте.

— Прекрасная дева, твое желание, чтобы я умер от любопытства, меня удручает, — хмыкнул преподаватель и, положив голову на сцепленные пальцы, приказал: — Рассказывай. Что за прибор?

Вот же прицепился! Так я ему взяла и выдала. Особенно если учесть, что у них с Форендаем отношения всегда были не особо хорошие, как рассказывала ба.

— Я не могу сказать, — твердо отказалась я. — Обещала, что подробности никогда и никому не расскажу. Но… — запнулась и на миг опустила глаза. Почему-то хотелось объяснить, насколько это для меня важно: — Это прибор нужен одному хорошему человеку. Ему это поможет… доказать свою правоту.

Ник прищурился, но, к моему большому облегчению, расспрашивать дальше не стал. Вместо этого кивнул и спросил совершенно другое:

— Пострадал кто-то важный для тебя? Может, возлюбленный?

— Нет! — облегченно рассмеялась я и для вескости головой покачала. — Я его, собственно, практически не знаю. Так, пару раз виделись.

— Тогда зачем тебе это? — недоуменно вскинул брови он.

— Ну… — Я на миг задумалась, пытаясь даже для самой себя ответить на этот вопрос. — Просто… Во-первых, в ту нашу единственную встречу он мне очень помог. А я ненавижу быть неблагодарной. А во-вторых… как я могу пройти мимо, если могу помочь? Мне же это ничего не стоит, да и…

Я увидела, как изумленно расширились зрачки Ника, и заткнулась. Не поняла… Разве я сказала что-то не то?

— Большинство людей на твоем месте точно прошли бы мимо, — твердо сказал Кайндорф и поднялся. — Только единицам есть дело до тех, кто не относится к ближнему кругу. И твое поведение… сочтут наивностью. Которой и попользоваться не грех.

Я нахмурилась.

— Вот только лекций о том, какие люди плохие, не надо, — довольно резко осадила его я. — Какое мне дело до того, что думают и делают остальные? Я верна своим принципам, а подлецов различать прекрасно умею и так. Потому что далеко не так наивна, как вам кажется.

Мимолетная улыбка скользнула по четко очерченным губам Ника, но ничего говорить он не стал. Просто повернулся и пошел на выход из библиотеки.

— Ты хорошая девочка, Глория, — вдруг тихо сказал у самой двери. — Очень хорошая.

И пока я пыталась понять, что это было, ушел.

Странный он какой-то. Ладно, мне некогда задумываться об этом. Есть дела поважнее.

Быстро убравшись в комнату, я немедленно связалась с бабулей.

— Гайка, радость моя! — воскликнула она. — А мы тут слегка празднуем. Не хочешь к нам?

Я изумленно оглядела старшую родственницу и осознала, что сегодня один из тех редких дней, когда вижу ее в платье. Голубое, струящееся, с открытыми плечами, оно очень шло ба, делая ее лет на тридцать моложе. Ну, еще десяток можно было скинуть только за то, что при этом бабуля сидела на столе и болтала ногами в изящных босоножках.