Читать книгу "Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов"

– После первого раза, еще когда я насчет Татьяны из гостиницы выяснил, помощник прокурора попросил всё по этой версии и дальше лично ему докладывать.

– Через голову милицейского начальства?

– Да. Говорит – дескать, разработка перспективная, но необходимо предотвратить утечку сведений в прессу, и вообще… Я тогда решил, что он просто хочет примазаться.

– Любой бы так подумал.

– Да наплевать! После того как мы с вами на лестнице «Первопечатника» встретились, я в отдел кадров прошел. Девушкам-красавицам наплел с три короба, пошарил аккуратненько по архиву, но потом кто-то Службу безопасности высвистал – и началось! Понабежали, устроили шум-гам, чуть ли не в драку… Думал, выкинут меня из окошка, вместе с милицейской ксивой.

– Да, ребята там горячие, – кивнул Виноградов, непроизвольно дотрагиваясь до отметины над бровью. Больше видимых следов ночного нападения ни на лице, ни на теле уже не осталось, но и этого было достаточно. – Значит, все же что-то успел накопать?

– Успел!

– Молодец, – отвел глаза от довольной физиономии подзащитного Владимир Александрович. А про себя подумал, что лучше бы наоборот – тогда не пришлось бы им с парнем сейчас сидеть друг напротив друга на привинченных к полу стульях.

Но тот уже упивался своим недавним успехом:

– Раздобыл! Полный список уволенных из фирмы за последние годы. Представляете?

Виноградов представлял – более того, после сегодняшнего визита к помощнику прокурора он даже догадывался, чью фамилию помимо разыскиваемой обнаружил на листке «удачливый» оперативник.

– Лукашенко? Олеся Ивановна…

– А вы откуда знаете? – опешил Денис.

– Верно? – не ответил адвокат.

– Верно! Она проработала в транспортно-экспедиционном отделе «Первопечатника» почти год. И уволилась одновременно с Татьяной, своей подружкой. Та через кого-то устроилась в гостиницу, а Олеся, видимо, подалась до дому…

– И ты об этом, конечно, сразу же сообщил своему приятелю-прокурору?

– Приятелю! – Нечаев прошипел сквозь зубы какое-то нецензурное ругательство. Потом кивнул: – Да, сообщил. Как договаривались…

– А он?

– Попросил срочно приехать к нему со списком и другими рабочими записями. Подробно так выслушал, сволочь, забрал бумаги и велел никому до времени не докладывать.

– Потом что было?

– Ничего. Меня с утра вызвали в РУВД, а там забрали.

– Значит, бумаги у него… Боюсь, что отопрется!

– Ерунда! Я все равно почти наизусть помню – и эту выписку из отдела кадров, и прочее по делу Лукашенко.

– Придется забыть.

– В каком смысле – забыть?

– На всю оставшуюся жизнь – если, конечно, собираешься провести ее на свободе.

Виноградов убедился, что собеседник внимательно следит за каждым его жестом и приложил к губам указательный палец. Потом покосился на вентиляционную отдушину под самым потолком следственного кабинета – микрофон мог располагаться или в ней, или в электророзетке:

– Ты меня понимаешь, Денис?

Тот проследил за взглядом адвоката, сглотнул слюну и медленно опустил веки:

– Кажется, да…

Владимир Александрович еще раз для верности одними глазами показал собеседнику на места установки подслушивающих устройств, потом на свои уши. Продолжил:

– Ничего особенного! Просто тебе надо раз и навсегда забыть о той давней истории с Олесей Лукашенко. Умерла так умерла… С кем не бывает?

– Хорошо, – кивнул Денис.

– И про папашу ее – тоже забудь!

– Как это, Владимир Александрович? Подождите, я же ведь в оперативно-следственной группе?

– Ну, сейчас ты, допустим, в камере! – вполне резонно поправил Нечаева адвокат. – Не беспокойся.

Денис вслед за Виноградовым посмотрел в сторону отдушины под потолком:

– Я согласен!

– Вот и правильно! – похвалил Виноградов. – Поверь, Денис, – плетью обуха не перешибешь…

– Что я должен сделать?

– Ничего! Завтра утром тебя выпустят – даже без предъявления обвинения. Походишь некоторое время подозреваемым, а потом через месяц-полтора уголовное дело прекратят за недоказанностью.

– А дальше?

– Служи. Уволить тебя не имеют права, если что – восстановим по суду.

Собеседник сглотнул слюну и кривовато усмехнулся:

– А если я…

Тут уже забеспокоился Виноградов:

– Не советую, Денис. Сделать из тебя в любой момент обвиняемого – это для нашей прокуратуры даже не вопрос. Изберут мерой пресечения содержание под стражей… и привет! При таком раскладе ни один адвокат из ментовской камеры не вытащит.

– Даже вы?

– Тем более – я! – рявкнул Владимир Александрович. Но потом сбавил тон: – Послушай, парень… Не корчи из себя рыцаря на белом коне, ладно? Это же с каждым могло случиться. Сунулся по молодости куда не положено, получил по носу – так делай выводы! Считай, что еще повезло.

– Повезло?

– Конечно! Могли просто без объяснений законопатить лет на пять в Нижний Тагил… Или того хуже.

И в этот момент Нечаев сорвался в истерику:

– Да согласен я! Согласен! Господи, ну за что? Буду молчать, забуду про все… Зачем мне это надо? Господи!

Наверное, он даже чуть-чуть переигрывал, но в целом получилось вполне естественно.

– Успокойся, Денис… Успокойся! – бросился к своему подзащитному Владимир Александрович. – Немного осталось…

И только когда убедился, что молодой оперативник понемногу приходит в себя, нажал на кнопку вызова дежурного по изолятору.

* * *

– Ну, и что вы на это скажете? – Палец Андрея Марковича по-хозяйски лег на сенсорный переключатель магнитофона: – Дальше ничего интересного…

Он прослушивал запись не в первый раз и прекрасно помнил, когда диалог сменится равномерным шипением пленки.

– Какая разница. Вы же все равно поступите по-своему?

– Разумеется. И все-таки?

– Нельзя его было выпускать! – Без формы с серебряными погонами помощник прокурора выглядел не привычно-суровым представителем власти, а просто хорошо одетым молодым человеком из состоятельной семьи.

– Почему?

– Потому что я не верю ни единому слову! Ладно – этот сопляк, но насчет адвоката…

– Допустим. Что предлагаете?

– Пусть сидит! По крайней мере – под присмотром.

– До каких пор?

– Сколько понадобится! – пожал плечами помощник прокурора.