Читать книгу "Французская защита - Анатолий Арамисов"

И девушка покинула церковь, с облегчением вдохнув на ступеньках осенний парижский воздух.

…Виктор уходил все дальше и дальше от дома Симоны, но по-прежнему ее мягкий голос звучал у него в ушах. Он прошел вдоль улицы, на которой жила девушка, повернул направо на бульвар Жореса, подчиняясь ее командам.

— Как здорово! — слышался в наушниках довольный голос Симоны. — Я могу, сидя дома, путешествовать по Парижу! Ты как меня слышишь?

— Как будто идешь рядом со мною! — бодро отвечал Виктор. — Только к очкам никак я не могу пока привыкнуть…

— Ну и не снимай их. И я буду видеть — где ты находишься и даже с кем! — весело засмеялась девушка. — Вот хорошее изобретение для ревнивых жен! Поставила мужу мини камеру, а он пошел к любовнице и, пожалуйста, все действо видно как на ладони!

Симона не на шутку развеселилась.

— И все это сразу элементарно записывается на ноутбук. Приходит муж домой, а ему жена вопрос: «Где был?» Он, естественно: «На работе!». А тут она его раз! За ушко и на солнышко — вот, мой милый, полюбуйся, где ты был! И носом — в компьютер!

Девушка заливисто хохотала.

— Тише, тише ты! А то барабанные перепонки лопнут! — забеспокоился Виктор.

Потом спросил:

— А что ты сейчас видишь?

— Вижу, что стоишь около кафе на бульваре. На тебя засматриваются две парижанки, одна повыше и худая, а вторая поменьше и потолще. Ну, выбирай, не теряйся! Какая тебе больше нравится?

— А мне обе нравятся! Даже теряюсь в мучительных сомнениях! — подзуживал Одинцов. — Хоп!

И он, сняв очки, сложил дужки.

— Ээээ! Так нечестно! — закричала по рации Симона. — Сейчас же надень очки! А то у меня на экране ничего нет!

— Ну и хорошо! Будем считать, что муж, сам, не зная того, выключил скрытую камеру, — засмеялся Виктор.

— Надень очки! Я не вижу ничего. И, вообще, что тебе опасаться? Ты мне не муж, а я не жена.

— А хотела бы быть ею? — внезапно вырвалось у мужчины.

В ушах Одинцова что-то щелкнуло, раздался слабый треск, и все стихло. Симона выключила рацию.

Если бы Виктор видел ее лицо в эту секунду, то его сомнения унеслись бы прочь, словно облака от сильного ветра.

Девушка стояла, прижав руки к щекам, которые почему-то за секунду стали пунцовыми.

«Невероятно! Он почти что делает мне предложение?! Не побывав даже ни разу со мной в постели… Что при современных нравах кажется нонсенсом. А готова ли я к тому, чтобы сблизиться с ним? Даже не знаю, я и хочу этого, и боюсь…»

Одинцов надел очки и шел теперь обратно к ее дому, знакомая улица колыхалась на экране монитора в такт его шагам.

Симона наблюдала за людьми, которые шли навстречу Виктору, большинство из них безразлично смотрели перед собой, некоторые скользили рассеянным взглядом по лицу симпатичного блондина. Женские взоры таили в себе намного больший интерес, и девушка пару раз почувствовала укол ревности, когда улыбки дам были особенно откровенными. Вот он вышел на бульвар Пого и стал приближаться к ее дому. С каждым шагом желанного мужчины сердце билось все сильнее.

«Вот сейчас — он придет и тогда… Что тогда? Сказать ему, чтобы ехал к Жоржу? Или…?»

Она подошла к окну и увидела Виктора.

Лицо Одинцова выражало сильное беспокойство, он стал трогать себя за уши, вероятно предполагая, что произошел какой-то технический сбой. «Надо же, он больше думает не обо мне, а о работе приборов!» — внезапная мысль ошпарила кипятком сознание девушки.

Извечное женское — мужское противостояние. Любовь — работа.

Симона щелкнула тумблером на базовом блоке и тихо проговорила:

— Не волнуйся, это я отключала рацию, чтобы ты не болтал лишнего. Виктор Одинцов словно споткнулся при этих словах. Он опустил голову (на экране девушка видела только мелькание желтых листьев под его ногами), и понуро побрел к знакомому подъезду.

Потом, на ходу поразмыслив, остановился и сказал, глядя на окна квартиры Симоны:

— Ну, хорошо, мы проверили аппаратуру — все работает отлично. Я, пожалуй, пойду к метро, неудобно за полночь возвращаться к Жоржу. Выключи блок, а то батареи разрядятся к утру.

Симона, взглянув на монитор, увидела окно, возле которого она стояла. Подошла ближе к стеклу.

Ее темно-каштановые волосы появились на экране.

— Как хочешь, — эти слова дались ей с большим трудом.

— Спасибо за сегодняшний день, — глухо сказал Виктор и, сняв очки, быстро зашагал в сторону метро у мэрии Клиши, — спокойной ночи!

— И тебе тоже, — тихо ответила Симона, и щелкнула тумблером, чтобы мужчина не успел услышать, как она, сначала чуть всхлипнув, заплакала, глядя ему вслед.

Виктор, ворочаясь в холодной постели, с досадой вспоминал свой слетевший с языка вопрос: «А ты хотела бы быть ею?»

«Навострил ты, брат, лыжи раньше времени. Как бык с яру, словно голодный жеребец. Эх… ты даже ни разу толком и не поцеловал её. А уже почти в жены зовешь. У них другой менталитет, отличный от нашего. Но она, она такая красивая и желанная… Мне в ней нравится все: глаза, волосы, губы, руки, фигура, какой-то особенный аромат исходит от нее, он притягивает, возбуждает. Но я чувствую, что невидимая преграда стоит между нами… она не из тех легкодоступных женщин, что нередко «капитулируют» после первого свидания. Она — как редкая жемчужина. И тебе, брат, может вовсе оказаться не по зубам. Ведь как отрезала, сказав: «Чтобы не болтал лишнего!»

Они не звонили друг другу несколько дней, словно боясь чего-то. Каждый думал, что, набрав номер телефона и, услышав желанный голос, покажет свою слабость.

Первым, как и положено мужчине, не выдержал Виктор.

Накануне очередного матча за команду он попросил Симону прийти на игру.

— Ты — как талисман для нас, — убеждал он, — все вдохновляются при виде такой девушки и играют лучше!

— А ты — просто подхалим! — облегченно засмеялась она. — Подумаешь, я пришла, и вы победили. Это случайность.

— Ну да! — шутливым тоном продолжал Одинцов. — Ты внимательно посмотри, как мужчины «подбираются», когда ты смотришь игру.

— И ты тоже? — на другом конце провода мембрана вибрировала иронично-доброжелательным потоком женских эмоций.

— Конечно! Помнишь, как я гросса почти «заломал» в последнем матче?

— Почти обычно не считается — засмеялась девушка.

— А если ты придешь, то без всякого «почти» сыграю.

— Хорошо. Я подумаю, — неопределенно сказала Симона.

Одинцов размышлял: «Быть может, с этого матча играть с компьютером?» Спустя несколько секунд, решил: «Нет, только в личном турнире. И пусть она будет в игровом зале…»