Читать книгу "Песочные часы с кукушкой - Евгения Белякова"

– Но… если Локи в пещере…

– Одновременно я и там, и здесь. Как… ты все равно не поймешь. Я так вижу, что ты от волнения вообще мало что смог уяснить из моих объяснений, Карл – но это нормально, не каждый день идешь убивать друга, а он оказывается богом. – Слова били в цель, но во взгляде Якова Карл увидел озорные искорки.

– Я вовсе не собирался тебя убивать, – Карл Поликарпович неосознанно пощупал револьвер, лежащий в кармане. – Я хотел… вразумить. Помешать. Разбить что-нибудь важное в этом гиганте, увести Адама…

– Люди очень часто делают то, чего не собирались, под влиянием момента. Уверен, стрелять в Жака ты не планировал. Но, тем не менее… Вопрос в другом – выстрелишь ли ты в меня?

– А… разве тебя можно… в этом виде?…

– Убить? Да. Это тело смертно. Тремя оставшимися пулями можно разнести мне голову вдребезги. Так что, надумал?

Клюев пристально посмотрел в лицо Якова. Оно было спокойным, почти отрешенным. Яков казался сейчас почти человеком – если бы не ощутимые волны жара, исходящие от него, и сияющие потусторонним огнем глаза. Карл Поликарпович вынул руку из кармана и опустил вдоль тела. И сказал, неторопливо подбирая слова:

– Я и вправду больше половины не понял из того, что ты сказал сейчас, да это и не важно. Что вне нашего разумения – то и не поймешь. Но стрелять в тебя не буду. Я, возможно, старый дурак, но мне казалось, что я знаю тебя, и ты был моим другом… да и сейчас, странное дело, так же думаю. И верю тебе, Яков. Верю в то, что ты пытаешься как-то обхитрить вселенский закон, Рок, Судьбу… Я не фанатик, не крестоносец… – Клюев замолчал и, спохватившись, запрятал крест обратно под ремень, и прикрыл пальто. – О том жалею, что в помрачении и вере в собственную правоту спустил курок там, внизу.

– Не могу тебе запретить по-христиански оплакивать его и раскаиваться в содеянном, Карл… – Яков едва касаясь, положил руку на плечо Клюева. – Но Жак сам виноват, что не сумел объясниться. И… – Он посмотрел на солнце. – Тебе пора, друг мой.

– Что будет-то теперь? – Спросил Карл Поликарпович, согласно кивнув.

– Все пойдет по плану. И… либо получится, либо нет. Тут уж никакие твои поступки ничего не изменят. Да и мои тоже… Ступай вниз, Карл.

Клюев чуть ли не жалобно посмотрел на Якова, качнулся вперед, в неосознанном желании обнять друга, но тот не пошевелился, и лицо его осталось таким же бесстрастным; и Карл отступил.

– Да-да… вниз.

Он спустился к кабинке и, забравшись в нее, дернул рычаг. В голове был какой-то туман, мешанина из образов и обрывков слов. Локи… Один… боги и омела, змея и чаша. Доехав до пояса «Бриарея», Карл вышел из кабинки; почти сразу за этим услышал шелест. Сверху свалилась веревка – похоже, Яков обрезал часть противовеса, чтобы Карл, если вдруг передумает, не добрался до него. Не в силах превозмочь чувство вины, Клюев подошел к обломкам перил и взглянул вниз: там, у штабеля с трубами, суетились полисмены.

«Видать, тело обнаружили… – подумал Карл. – Теперь не отвертеться… да и не собирался я отказываться от сделанного, наворотил, так отвечать придется».

И он медленно пошел к следующему подъемнику.

Внизу его встретили полисмены, вооруженные, в отличие от первых, не только дубинками. Правда, на Клюева револьверы покамест не наставляли. К нему подошел пожилой полицейский с седыми усами и вежливо сказал:

– Старший констебль Доусон. Сдайте, пожалуйста, ваше оружие.

Карл Поликарпович покорно кивнул. Вынул двумя пальцами за рукоять свой «Бульдог» и протянул констеблю. Полисмены заметно расслабились, затем один из них достал наручники, а другой защелкнул их на запястьях Клюева.

– Должен уведомить вас, – сказал Доусон, – что вы обвиняетесь в нарушении общественного порядка и угрозе применения оружия в адрес полисменов при исполнении. Возможно, если будет впоследствии заявлено, в проникновении на территорию охраняемого… кхм… научного объекта.

Клюев кивал, и лишь несколько секунд спустя до него дошло, что происходит нечто странное.

– И все? – Спросил он.

– Все. – Подтвердил старший констебль. – Вам грозит штраф, а также от пяти до десяти суток тюрьмы.

Карл Поликарпович пошатнулся. Он и предположить не мог, что подкосит его в конце концов именно облегчение. Будто камень с души свалился, в висках застучало, и он вдруг понял, что все это время сжимал зубы почти до боли.

К Доусону подбежал один из охранников, что-то зашептал на ухо. Тот повернулся к Клюеву, осмотрел его критически, словно сверяя с неким выдаваемым каждому служителю закона стандартом «настоящего джентльмена».

– Мы не имеем сейчас возможности переправить вас с острова. Придется подождать, пока мероприятие не будет окончено, и зрители не уплывут. Сэр, вы можете мне пообещать вести себя разумно и не пытаться бежать?

– Даю слово. – Твердо ответил Клюев. Наручники с него не сняли, но набросили сверху форменную куртку одного из полисменов; затем отвели в сторону от «Бриарея», проходя за спинами у зрителей. Они старались не привлекать излишнего внимания, впрочем, это было довольно легко – все присутствующие внимали речам сэра Картрайта, стоящего на сцене.

Карл Поликарпович улыбался.

– … эта блестящая разработка послужит человечеству. Здесь присутствует представитель Британской Империи, лорд Баррет, генерал-адъютант Его Величества короля Георга Пятого. Он заверил меня, что Империя горда тем, что будет первой из мировых держав, кто возьмет шефство над этим уникальным изобретением. Что, тем самым, доказывает… – Председатель Совета явно уже не знал, что еще можно сказать, и это его сильно раздражало. Опоздание – или даже неявка, – мистера Шварца заставила его, сэра Картрайта, выглядеть клоуном, развлекающим публику перед выступлением более важной фигуры. Текст с листка он прочитал весь, целиком, и теперь пытался потянуть время. И все чаще грозно поглядывал на своего помощника, который лишь с виноватым видом разводил руками и, в свою очередь, косился на «Бриарея».

Джилл раздумывала, как бы побольнее пнуть Томпсона, а затем вывернуться и убежать. И почему мистер Клюев ничего не предпринимает? Председатель продолжает свою речь, правда, нервничает. А, может как раз наоборот, русскому фабриканту удалось задержать Шварца каким-то образом?

Сэр Картрайт, призвав на помощь все свое хладнокровие, сухо улыбнулся переднему ряду зрителей и завершил речь. В конце концов, если их ждет провал – расплачиваться придется Шварцу. Сам он сделал все, что было в его силах.

– Я представляю вам «Бриарей», дамы и господа. – Сказал председатель и, первым начав сдержанно хлопать в ладоши, отошел от микрофона.

Под гром аплодисментов головы присутствующих повернулись к гиганту, одетому наполовину в леса. Повисла пауза. Ничего не происходило.

На сцену выбежал помощник председателя и смущенно пробормотал в микрофон:

– Дамы и господа, мистер Шварц сейчас наверху, производит последние приготовления. Все в порядке, он не ремонтирует или что-то в этом… кхм, то есть – наверняка это будет какой-то сюрприз. А пока я предлагаю вам попробовать прохладительные и горячие напитки, которые…